Сглотнув от волнения, стараясь подавить тревогу, Брук покинула комнату.
Когда она спустилась вниз, ей показалось, что все гости уже в сборе. Их было не менее пятнадцати человек, и все они чувствовали себя свободно в гостеприимном доме Лоусонов: одни собрались группками и беседовали, кто-то пил коктейль у бара. Из угла, где была стереосистема, доносились приглушенные звуки музыки, не мешавшей оживленной беседе. Пахло духами, табаком и ароматом цветов, доносившимся из открытых дверей во дворик.
Весь вечер она со страхом ждала этого момента, но сейчас почему-то уже не боялась примкнуть к любой из групп.
Энн, заметившая, как Брук замерла на пороге, поспешила к золовке.
– О, ты выглядишь великолепно! Один день отдыха и несколько часов под солнцем сделали свое дело. Ты начинаешь поправляться, – одобрительно сказала она.
– Приятное общество и отличный климат творят чудеса, – рассмеялась Брук. – Как и то, что я счастлива быть здесь. Я чувствую себя отлично. Надеюсь, тебе не надоело, что я это повторяю как попугай?
– Ничуть! – воскликнула Энн. – Мы рады, что ты с нами, и ты сама это знаешь. А теперь пойдем, я познакомлю тебя с нашими друзьями. Они отличные люди, немного шумные, но безобидные, – иронически заключила она.
Когда Энн знакомила Брук с гостями, та не могла не заметить, что среди приглашенных были как американцы, так и гавайцы. В большинстве своем на вечеринку собрались сослуживцы Джонатана и соседи по кварталу.
Как только хозяйка убедилась, что Брук спокойна, она оставила ее в обществе скромного, приятного молодого человека, успевшего присоединиться к группе гостей, окруживших Энн и Брук. Его тут же весело поздравили с тем, что ему всегда достается самая красивая девушка.
Улыбаясь, молодой человек повернулся к Брук:
– Прошу не верить моим так называемым друзьям, которые пытаются убедить вас в моей неотразимости. Кстати, меня зовут Джеймс Грегори, для друзей – просто Джим.
– Я хорошо расслышала ваше имя, мистер Грегори.
– Пожалуйста, прошу вас, не называйте меня мистером Грегори, – с нажимом повторил он. – Меня никто так не называет.
Он подшучивал над собой, видимо, считая, что лучше посмеяться над самим собой вместе с друзьями, чем стать объектом их насмешек. Побыв рядом с ним всего несколько минут, Брук поняла, почему Грегори считали душой общества. Она тоже оценила добрый юмор и попытки пофлиртовать с ней. Джим был отнюдь не красив, его нельзя было даже назвать симпатичным: довольно высокого роста, поджарый, с каштановой шевелюрой. Длинное и узкое лицо, покрытое веснушками, украшал слишком большой нос. Зато у этого парня были глаза небесной голубизны и заразительная улыбка.
– Я слышал, вы знаменитая теннисистка? – поинтересовался Грегори В его глазах было восхищение.
– Тише. – Брук сделала большие глаза и оглянулась, чтобы убедиться, что его никто не слышал, а потом шепотом спросила: – Кто вам это сказал?
– Кто? Конечно, Дэвид Риттер. Я виделся с ним сегодня в теннисном клубе. Он еще сказал, что играл с вами утром.
Брук облизнула внезапно пересохшие губы.
– Мне не хотелось бы, чтобы об этом узнали все. – Она почувствовала себя как-то неуютно. – Мой брат и его жена понятия не имеют, что я рискнула взять в руки ракетку после несчастного случая.
Джим явно смутился.
– Несчастный случай? Дэйв об этом ничего не говорил.
Брук, в свою очередь, очень удивилась:
– Дэвид ничего не сказал вам? – Нет никакого смысла скрывать, подумала Брук. Честно говоря, она не ожидала, что Дэвид удержится и не расскажет все, что узнал о ней. – Я попала в автомобильную катастрофу, и мне запретили играть в теннис. Но, как видите, врачи ошибались.
– Похоже на то, судя по рассказу Риттера.
Брук покраснела:
– Обещайте мне, что это останется нашим секретом. Сделайте одолжение, попросите Дэвида, когда увидите его, чтобы он никому не говорил, что я снова пытаюсь играть.
– Он был так счастлив, что познакомился с вами, что не удержался и чуть-чуть похвастался. Но я обязательно передам ему, чтобы молчал.
Брук одарила молодого человека признательной улыбкой:
– Спасибо.
– А как насчет того, чтобы поиграть и со мной тоже? Мы можем тренироваться вместе. Согласны?
– С удовольствием, – не задумываясь ответила Брук.
Джим был явно доволен.
– Отлично. Скоро я позвоню вам, и мы устроим наше тайное свидание. – Он лукаво подмигнул Брук, и она, не удержавшись, звонко рассмеялась.
Смех Брук не мог не привлечь внимания Эшли Грэма, который в этот момент вместе с хозяином дома вошел в малую гостиную. Грэм терпеть не мог подобных сборищ и избегал их как только мог. Но сестра Джонатана произвела на него впечатление. Она была очень мила, дерзка и самолюбива – настоящий вызов ему. Эшли хотелось снова увидеть эту девушку.
Брук тоже взглянула в сторону Эшли и внезапно почувствовала, как екнуло сердце. Она понимала, что не должна так смотреть на него, но ничего не могла с собой поделать. Эшли тоже не сводил с нее взгляда. Эти двое словно забыли, что они в комнате, полной гостей.
Наконец, вздрогнув, Брук взяла себя в руки и повернулась, чтобы ответить на вопрос Джима Грегори. Увидев растерянное лицо своего нового знакомого, она поняла, что Джим уже несколько раз повторил свой вопрос.
– Простите, – извинилась Брук. – Я, кажется, опять задумалась. – Она улыбнулась, скрывая невнимание к собеседнику, но тут же поняла, что конспиратор из нее никудышный: губы Джима недобро сжались, когда он посмотрел на Эшли Грэма.
– Вы прощены. Нет смысла сердиться на самую красивую женщину в этой гостиной, не так ли?
Грегори снова улыбнулся, но Брук заметила, что его глаза уже не смеялись. Она догадывалась, что у него на языке вертится вопрос об Эшли, но Джим сдержался.
Хотя Брук дала себе зарок больше не смотреть на Эшли так, чтобы ее на этом могли поймать, она не раз ловила на себе его взгляд. Ей даже показалось, что Эшли нервничает, потому что не может остаться с ней наедине и поговорить.
Весь вечер Джим Грегори был ее верным кавалером. Брук была благодарна ему за это, ибо менее всего хотела общаться с Эшли. Она танцевала с Джимом и еще с молодым гавайцем, коллегой брата. Танцуя, она не раз замечала на себе обеспокоенный взгляд брата. Джонатан надеялся, что она снова постарается подойти к Эшли, и у Брук замирало сердце каждый раз, когда она видела отчаяние в глазах брата.
Если раньше она только предполагала, то теперь была почти уверена: Джонатана что-то сильно беспокоит, и это «что-то» связано с его боссом. Прямо или обиняком она должна узнать, в чем дело. Надо попытаться сделать это сегодня же после вечеринки, решила Брук.
Воспользовавшись перерывом между танцами, Джим направился к бару, чтобы принести девушке что-нибудь выпить. Она же вышла во дворик, на свежий воздух. Стоя спиной к двери гостиной, Брук ждала Джима, прислушиваясь к смеху и звукам музыки. Хотя кондиционеры работали, в гостиной было жарко, душно и тесно.
