Девушка-секретарь выслушала его и щелкнула кнопкой интеркома. «Мистер Кеннеди, к вам господин, который желает устроиться к нам следователем. У него удостоверение отставного агента ФБР».
За ней, не разделенный никакими перегородками, располагался офис — ряды кабинетов, кабинок и конференц-залов. Люди работали в непосредственной близости друг от друга, «локоть к локтю» — в помещении стоял гул.
Женщина улыбнулась:
— Мистер Кеннеди примет вас. Вам в первый же проход, прямо за моей спиной.
Кемпер шагнул в гудящий офис. Где царил сущий бардак: разнокалиберные письменные столы и шкафы для папок и пробковые стенды, с которых буквально топорщились прикрепленные кнопками листы бумаги.
— Мистер Бойд?
Из кабинки шагнул Роберт Кеннеди. Кабинка была стандартного размера, со стандартным столом и стандартными же стульями в количестве двух штук.
И пожал ему руку стандартным крепким пожатием — как Кемпер и думал.
Кемпер сел. Кеннеди мигом обратил внимание на кобуру:
— Не знал, что отставные агенты ФБР носят оружие.
— За много лет работы я нажил врагов. От того, что я ушел в отставку, меньше меня ненавидеть они не станут.
— Следователям Сената оружие не полагается.
— Если вы возьмете меня на работу, этот револьвер отправится в ящик стола.
Кеннеди улыбнулся и оперся о свой письменный стол.
— Вы — южанин?
— Из Нэшвилла. Теннесси.
— Салли Леффертс говорила мне, что вы работали на ФБР… пятнадцать лет?
— Семнадцать.
— Почему вы вышли в отставку раньше срока?
— В последние девять лет я внедрялся в круг угонщиков дорогих автомобилей, и настало время, когда моя персона стала слишком известной среди автомобильных воров, чтобы прикрытие было убедительным. Внутренний закон Бюро гласит: агенты, которые долгое время выполняли опасные задания, имеют право досрочного выхода на пенсию; вот я и воспользовался этим законом.
— «Воспользовался»? Значит, эти задания каким-то образом вам навредили?
— Поначалу я попытался попросить место в программе ФБР по борьбе с организованной преступностью. Мистер Гувер лично отверг мою кандидатуру, хотя ему было прекрасно известно, что я давно желал участвовать в борьбе с организованной преступностью. Нет, дело не в том, что эти задания мне повредили. Я попросту разочаровался.
Кеннеди убрал волосы со лба.
— И посему ушли в отставку.
— Это обвинение?
— Нет, просто замечание. И, честно говоря, я удивлен. ФБР — организация весьма сплоченная, требующая от своих агентов верности и преданности, и они не уходят в отставку из-за банальной обиды.
Кемпер повысил голос — но лишь чуть-чуть:
— Многие агенты понимают, что именно организованная преступность, а не доморощенный коммунизм представляет наибольшую угрозу для Америки. Аппалачские откровения заставили мистера Гувера запустить программу по борьбе с организованной преступностью — что он, естественно, сделал с большой неохотой. В ходе этой программы ведется наблюдение и сбор информации касательно членов организованных преступных группировок, но никаких неопровержимых доказательств, чтобы представить федеральному обвинению — но, по крайней мере, уже кое-что, и я хотел в этом участвовать.
Кеннеди улыбнулся.
— Я понимаю ваше разочарование и обиду и согласен с вашей оценкой приоритетов господина Гувера; тем не менее, мне не совсем понятно, почему вы ушли в отставку.
Кемпер улыбнулся в ответ:
— Перед тем как «уйти», я украдкой заглянул в личное досье мистера Гувера касательно деятельности Маклеллановского комитета вплоть до и включая дело Солнечной долины и вашего пропавшего свидетеля Антона Гретцлера. Я «ушел» оттого, что мистер Гувер сфокусировал работу Бюро на преследовании безобидных «левых» активистов, в то время как Маклеллановский комитет занимается поиском настоящих «плохих парней». Я «ушел» оттого, что если уж служить маньякам, то таким, как вы.
Кеннеди расплылся в ухмылке:
— Наш мандат истекает через пять месяцев. И вы останетесь без работы.
— У меня есть пенсия ФБР, и потом, вы собрали столько доказательств для муниципальных больших жюри, что они будут умолять вас сотрудничать с ними, что называется, ad hoc[10].
Кеннеди постучал пальцами по стопке бумаг.
— Мы очень много работаем. Можно сказать, пашем. Мы рассылаем повестки, отслеживаем, на что ушли те или иные суммы, мы выступаем тяжущейся стороной в судах. Мы не рискуем жизнью, похищая спортивные автомобили, не тратим попусту время, обедая в дорогих ресторанах или приглашая девочек в отель «Уиллард» — перепихнуться по-быстрому. Наш способ хорошо провести время — поговорить о том, как сильно мы ненавидим Джимми Хоффу и мафию.
Кемпер приосанился:
— Я ненавижу Хоффу и мафию — точно так же, как мистер Гувер ненавидит вас и вашего брата.
Бобби рассмеялся:
— Я свяжусь с вами на днях.
Кемпер отправился прямиком в кабинет Салли Леффертс. Было полтретьего — Салли вполне могла быть в отеле «Уиллард».
Дверь ее кабинета была открыта. Салли сидела за своим письменным столом и всхлипывала в бумажный платочек — с ней был какой-то мужчина, который сидел верхом на стуле.
Она сказала:
— О, привет, Кемпер.
Лицо ее горело — щеки были розово-пунцового цвета. Весь ее вид говорил: «снова я ошиблась в мужчинах».
— Ты занята? Я могу прийти попозже.
Мужчина развернулся на стуле. Кемпер сказал:
— Здравствуйте, сенатор.
Джон Кеннеди улыбнулся. Салли тайком вытерла глаза бумажным платочком.
— Джек, это мой друг Кемпер Бойд.
Они обменялись рукопожатиями. Кеннеди слегка кивнул.
— Очень приятно, мистер Бойд.
— Взаимно, сэр.
Салли тщетно выдавливала улыбку. На ее румянах были видны потеки — она выплакала весь свой макияж.
— Кемпер, как прошло интервью?
— Хорошо прошло. Салли, думаю, мне пора. Я просто хотел поблагодарить тебя за то, что замолвила за меня словечко.
За этими словами последовали кивки. Все избегали смотреть друг другу в глаза. Кеннеди вручил Салли свежий бумажный платочек.
Кемпер спустился по лестнице и вышел на улицу. Разыгралась гроза — он нырнул в нишу со статуей, принимая на себя редкие капли.
Странное совпадение — оба брата Кеннеди в один день. После собеседования у Бобби ему сразу же выпал шанс познакомиться с Джеком. Точно кто-то мягко подтолкнул его к этому.
