Однако в то же самое утро произошло еще кое-что, заставившее Ривелла забыть о смешном предложении поехать в Новую Гвинею. Листая газету, Ривелл случайно наткнулся на небольшую заметку, озаглавленную: «Трагедия в школе».
«Инструктор по плаванию в Оукингтонской школе первым узнал об ужасной трагедии, когда отпер дверь спортивного зала школы. На дне плавательного бассейна, откуда для очистки стенок спустили воду, лежал труп Вилбрема Маршалла, школьного старосты, который на предстоящем празднике последнего звонка должен был участвовать в показательных выступлениях по плаванию. Подозревают, что Маршалл отправился поздно вечером потренироваться и прыгнул в бассейн, не подозревая, что вода спущена. По странному совпадению, девять месяцев назад в этой школе от несчастного случая погиб его брат».
На сей раз, конечно, «декадентствующий молодой человек» не стал терять времени на раздумья. Он немедленно изучил расписание поездов и послал тревожно звучащую телеграмму: «Оукингтон Роузверу тчк приезжаю сегодня днем поездом в час двадцать тчк Ривелл». Он несколько успокоился, пока соскребал бритвой со щек щетину, завязывал фирменный галстук «старого однокашника» и паковал сумку. Потом зашел в банк, чтобы снять немного денег со своего счета, дал распоряжения домохозяйке, после чего поймал такси и поехал на Кингс-Кросс. В поезде он стал размышлять, отчего Роузвер, вызвавший его в первый раз, затем так настойчиво желал замять дело. Ривеллу в амплуа Шерлока Холмса явно не хватало доктора Ватсона, с которым можно было бы перемолвиться словом. Ему хотелось бы заново пересказать и переосмыслить всю историю с несчастным случаем в спальне и завершить свой рассказ такой сентенцией: «Исходя из всего этого, Ватсон, понятно, что дело вовсе не закончено».
Утро было теплым, а после полудня поднялся сильный ветер, небо заволокло темными облаками, и когда в окошке показался Оукингтон, издалека уже доносились раскаты грома. Вот уже месяц как не было дождей, и пересохшие поля словно с надеждой взирали на тучи, громоздящиеся над ними. Выйдя из поезда, Ривелл почувствовал на своем лице первые капли. А спустя еще минут двадцать, когда седовласый мажордом впустил Ривелла в кабинет директора школы, разразилась настоящая буря.
Роузвер, повернувшись спиной к камину, радушно и без всякого удивления поздоровался с Ривеллом.
Он был бледен, тревожные складки пролегли меж глаз, что придавало ему еще большее сходство с популярным проповедником, чем в прошлый раз.
— Очень рад, что вы приехали, — сказал директор с учтивым прискорбием. — Это безусловно ужасное происшествие, совершенно дикое…
Ривелл взял быка за рога:
— Мне показалось, что я просто обязан быть здесь сейчас. Надеюсь, вы расскажете мне детали случившегося. Я-то знаю о деле очень немного, прочел только статейку в «Дейли Мейл».
В глазах Роузвера отразилось нечто вроде искреннего восхищения перед энтузиазмом и энергией молодости.
— Боюсь, что рассказывать больше не о чем. Как я понимаю, основные факты вы уже знаете. Уилсон — наш учитель плавания — распахнул двери зала около восьми часов утра, в свое обычное время. И он…
— Постойте! — прервал его Ривелл. — Вы сказали «распахнул»? В газете было сказано, что он отпер их ключом!
— Нет, дверь была лишь прикрыта. И это стало первой неожиданностью. Потом он увидел мальчика, лежащего в луже крови на дне бассейна. Череп разможжен. За мной послали тотчас же, но ничего сделать уже было нельзя. Ужасное зрелище… Знаете, я многое повидал на войне, но это показалось мне страшнее. Пришел доктор Мерчистон. Он тоже считает, что смерть наступила мгновенно. И представьте себе, на трамплине для прыжков в воду нашли часы мальчика! Страшный случай… Всего за день до нашего выпускного праздника…
Ривелл склонил голову в искреннем сочувствии. Огромный человек с копной седых волос действительно выглядел безутешным.
— Я могу представить себе, что вы испытываете сейчас, — сказал Ривелл. — В общем, потому я и приехал. Вы не будете возражать, если я задам несколько вопросов?
— Пожалуйста, любые…
— Тут есть пара неясных моментов… Основная версия, значит, такая: Маршалл спрыгнул в бассейн, не зная, что воду спустили?
— Ну да, все так говорят.
— Значит, там было совершенно темно, иначе он все увидел бы, верно? Почему же он не включил свет?
— Ох, я вам об этом не сказал. Дело в том, что сгорели предохранители. Мы это выяснили только вчера.
— Получается, что он не смог включить освещение, но решил все же поплавать в полной темноте?
— Видимо, так…
— А он часто плавал поздно вечером?
— Ну, такое бывало. Он должен был участвовать в выступлениях пловцов на празднике выпускников, и это давало ему право приходить в бассейн в любой час. Поскольку он увлекался плаванием, а ночь была жаркая, я не вижу ничего необычного в том, что он пришел в бассейн поплавать поздно вечером. Это, конечно, противоречит правилам школы, но для старосты бывают исключения, правда? У него были ключи от плавательного зала.
— Вы говорите, он делал так и раньше?
— Да. Он был в бассейне накануне вечером и на прошлой неделе несколько раз.
— В это время года не темнеет до одиннадцати. Неужели он пошел плавать еще позже?
— В ту ночь стемнело гораздо раньше из-за туч, они заволокли все небо. Но все знают, что ему всегда нравилось плавать поздно вечером, почти ночью. Как староста он мог себе это позволить, вы же понимаете…
— А разве он не должен был являться в дортуар в обычное время?
— Он спал не в общем дортуаре. Он занимал маленькую отдельную комнату.
— Вот как? Почему же?
— Тоже в виде исключения… После того как в прошлом году трагически погиб его брат, он плохо спал. Он и сказал Мерчистону, который его опекает, что неплохо бы иметь возможность почитать ночью книгу, если сон не идет. В общем дортуаре это ему не удалось бы. Поэтому мы с Мерчистоном решили, что он может спать в отдельной комнатке. Понимаете, мы тревожились за мальчика и старались делать все, чтобы помочь ему, пусть даже в обход правил.
— Резонно, — согласился Ривелл. — В результате он получил отдельную комнату, и никто не мог знать точно, когда он ложится спать?
— Смею сказать, не совсем так. Просто и я, и Эллингтон смотрели сквозь пальцы на всякие небольшие нарушения, если мы узнавали о них.
— Понятно. А как же быть с пустым бассейном?
— Его собирались очищать и спустили воду.
— А вас не удивляет, что Маршалл об этом не знал?
— Ну, он мог бы и узнать. Но распоряжение о спуске воды было дано в самый последний момент, так получилось.
— Неужели?
— Да, и я боюсь, что в данном случае мне придется взять ответственность на себя. Я приказал спустить воду в бассейне около шести часов вечера, и Уилсон оставался там допоздна, чтобы проследить за процессом. Конечно, это надо было бы сделать заранее, но мы были так заняты приготовлениями к нашему Актовому дню, что я даже не думал об этом до тех пор, пока Эллингтон не напомнил мне в то утро. А может быть, днем.
