– Любопытная у вас точка зрения, молодой человек, – заметила тетя Ира, подливая в чашку молоко. – Не желаете к нам присоединиться?
– Благодарю, нет. Я пришел сюда исключительно для того, чтобы похитить прекрасную Лору.
Вскоре они удалились. Даже со стороны было заметно, что моя сестренка просто светится от счастья. Тетя Ира долго смотрела им вслед:
– Растут дети, растут. Кажется, совсем недавно маленькая Лорочка играла с нашим сыночком. Помнишь, как здесь, на этой веранде, они поссорились из-за деревянной лошадки?
– Довольно, Ирина! – дядя Павел хлопнул ладонью по столу. – Прошлого не вернуть, умерших не воскресить.
Тетя Ира виновато улыбнулась, но уголки ее губ подрагивали.
– Ты прав. Но я боюсь за Лорочку. Мне не нравится этот парень. Мы его не знаем, он появился здесь совсем недавно, ни с кем не общается… Он производит впечатление самовлюбленного соблазнителя. Скорее всего он просто разобьет Лорочке сердце и пойдет дальше своей дорогой.
– Лора уже привыкла. Оно у нее часто разбивается, – заметил я, а Саша незаметно показала мне кулак.
Наша трудовая смена заканчивалась до обеда, а потом мы с Александрой могли делать все, что заблагорассудится. После еды сетовавший на неравноправие Антон принялся размешивать известку, а мы с Сашей отправились на поиски приключений. Двигаясь куда глаза глядят, мы миновали несколько переулков, вышли на небольшой пустырь и увидели четверых мальчишек, осваивающих самодельные ходули.
– Привет.
– Привет, – возвышавшийся на ходулях пацан при ближайшем рассмотрении оказался коротковолосой девчонкой с ободранными коленками. – Вы к нам на лето приехали?
– Точно, мы у Антона живем. Знаете такого?
– Он со мной в одном классе учится. Я – Катя, а это – Вовка, Стас и Олег.
– Мишка.
– Александра.
Мы разговорились, как-то незаметно влились в коллектив и сперва вместе с ребятами осваивали ходули, а потом отправились к прудам. Вода была очень холодной, но бесстрашная Катька все же сумела продержаться в ней несколько минут, а потом выскочила на берег синяя, как утопленница, дрожащая, но страшно довольная собой.
– Ну как? Есть еще желающие искупаться?
Желающих не нашлось. Вместо этого Катька привела нас на укромную полянку неподалеку от пруда, мальчишки развели костер и начали печь заранее припрятанную под корягой картошку.
– Это наше логово.
– Логово? – переспросил я.
– Вообще-то меня зовут Катька-разбойница, и вряд ли ваши предки одобрят знакомство со мной. Но это ваши проблемы. Я предупредила. Короче, добро пожаловать в логово разбойников.
– А почему тебя так называют? – Саша подбросила в костер несколько веточек хвороста.
– За стиль жизни. В каждом городишке должны быть разбойники. Они наводят ужас на мирных поселян, а по ночам при свете факелов делят богатую добычу. Поскольку в этой сонной дыре не нашлось ни одного крутого мальчишки, за дело пришлось взяться мне.
– Я же говорила про разбойников, а Антон надо мной смеялся!
– Подожди, – перебил я Сашу. – И много вы разделили добычи? Вы что, людей грабите?!
– По правде говоря, мы ничего не берем, кроме яблок и огурцов с соседних огородов. Зато соблюдаем все разбойничьи традиции. Хотите вступить в мою шайку?
– Мы подумаем, – потупилась дипломатичная Саша, – но, пожалуй, нам лучше остаться сочувствующими.
– Может, вы и правы. Меня с утра до вечера за уши дерут – и отец, и бабка, и даже от матери иногда достается. Но положение обязывает.
Потом мы ели восхитительную, пропахшую дымом картошку, шутили, болтали, и я всерьез начал подумывать, не податься ли мне на это лето в разбойники. Все шло отлично, пока проглотившая последний кусок картофелины Катька не спросила:
– Ребята, а знаете, что в доме Антона живет старая, злая, как черт, ведьма?
– Слышали, – подтвердил я, – но скептически к этому относимся.
– Вы давно к нам приехали? – спросил долговязый молчаливый Стас.
– Позавчера.
– Тогда понятно, – Катька подбросила на ладони остывший уголек. – У вас еще все впереди. Однажды, когда ведьма еще выходила из дома, она зашла к бабе Нюре, и у той перестали нестись куры. А еще…
– Знаю, знаю, об этом Антон рассказывал. Только почему мы должны верить в нелепые сплетни?
– Сплетни?! Похоже, Мишка, Антон тебе не все рассказал. Старуха погубила собственного правнука – сглазила, околдовала, жизни лишила. Об этом ты слышал? Она выпила из него всю кровь, а тело выбросила в пруд. Ведьма занимается черной магией и наверняка совершает человеческие жертвоприношения.
Я пытался возражать, но слова Катьки били в самую цель. После всего, что произошло со мной за две последние ночи, ее рассказ трудно было воспринимать как досужий вымысел.
– Эта старуха приносит беду, ее род проклятый, и дом проклятый, и место, на котором он стоит, – проклятое! – возбужденно твердила Катька-разбойница. – Вы зря к ним приехали – берегитесь.
– Не смей так говорить! – сверкнув глазами, Саша вскочила на ноги. – Мы гостим у этих людей.
– Смотрите, не пожалейте, – заметил кто-то из помалкивавших до сих пор ребят. – Наш атаман знает, что говорит.
Готовая разреветься Саша торопливо ушла с поляны. Я окликнул ее несколько раз, хотел пойти следом, но передумал – гордая Саша предпочитала переживать обиды в одиночестве.
– Круто берешь, атаманша.
– Извини, что так получилось. – Катька почесала кончик носа, потупилась. – Я просто хотела рассказать вам о том, что другие знают, да помалкивают. Но инициатива наказуема.
– Ладно, проехали. Саша тоже сегодня не с той ноги встала.
Тем временем Вовка загасил костер, достал из кармана потрепанную колоду и раздал карты. Я неплохо играл в дурака, но до хитрого, сообразительного Вовки мне оказалось ох как далеко… Возможно, игра не клеилась из-за неприятностей с Сашей. На сердце было неспокойно, и примерно через полчаса я простился со своими новыми друзьями, отправившись на поиски сестренки. Как нетрудно было догадаться, она проводила время на площадке у качелей в компании своей странной подружки Лизоньки. Я подошел к увлеченно болтавшим девчонкам, хотел их окликнуть, но передумал, услышав обрывок разговора.
– Эта злая девочка либо будет преследовать вас, либо сделает своими сообщниками, – твердила похожая на ожившую фарфоровую куклу Лизонька. – Мир полон гадкими, бесчувственными людьми, они сильнее хороших и потому навязывают им свою волю. Давайте покачаемся, Сашенька, это избавит от боли и обид.
Я пригнулся, спрятался за кусты, наблюдая за подружками. Они подошли к качелям, вскарабкались на доску. На лице Саши было озабоченное, серьезное выражение.
