Постепенно я начал понимать, что снова оказался обязанным своей физиономии за очередное сходство с совершенно посторонним человеком. Дело обстояло так: из расположения части сделал ноги один солдат, не то башкир, не то татарин, которому служить осталось всего ничего — до этой осени. Видать, у бедняги не выдержали нервы их-за всех этих революций, и он решил дать деру. Упомянутый же старлей, увидев меня, вообразил, будто я являюсь этим беглым солдатом, и приказал своим патрульным меня задержать, за что и получал теперь головомойку.
— Так вы поняли свою ошибку, товарищ старший лейтенант?.. Молчать, когда я вас спрашиваю… Так вот, вы сейчас выведете этого бродягу за КПП, дадите ему пинка, и пусть им занимаются местные власти, если такие тут еще остались. Ясно? Ну вот, вы даже и по уставу отвечать умеете… Кру-гом! Выполняйте.
Солдаты синхронно перестали гылиться, а в следующую секунду открылась дверь, и вышел этот самый старлей. К моему удивлению, у него ни физиономия не покраснела, ни волосы дыбом не встали. Видимо, подобные накачки начальник штаба устраивал часто.
Один из солдат тут же загундосил:
— Таищ сташ летнант…
— Заткнись, морда, — ответствовал офицер. Морда заткнулась, и старлей обратился ко мне: — Пошли, бродяга. Нехер тебе, оказывается, тут делать.
Я с этим был совершенно согласен. Поднялся, бросил взгляд на часы — черт, уже почти двенадцать! Если Света сделала свои дела, то, надо полагать, ждет меня и с ума сходит…
В окно хорошо были видны будка КПП и забор, сваренный из железных прутьев. А за забором… Н-да. Два аборигена. Те же самые. Третьего, правда, не видно. Ждут, гады, когда меня выведут отсюда и дадут пинка, дабы я отправился на разборки к местным властям. Вон они, местные власти… Чего же им от меня надо? Сдается, это не простые хулиганы.
— Ну, ты идешь? — спросил старлей.
Что было делать? Дать деру? Или попытаться объяснить, как оно есть на самом деле?
Пока я лихорадочно соображал, какой выход лучше, дверь кабинета снова отворилась, и оттуда вышел седоватый грузный майор — начальник штаба собственной персоной.
— Отставить, — пророкотал он. — Вы идите дальше нести службу, а с этим бродягой я сам поговорю… Вам что, еще раз объяснять нужно? А?
Старлей тихонько крякнул, бросил солдатам «Пошли», и патруль удалился. Мы с майором некоторое время смотрели друг на друга.
Выглядел начальник штаба, в общем, представительно, в основном, за счет внешности, но не очень уж браво. Китель расстегнут, рубашка помята, железнодорожные эмблемки на петлицах смотрят куда попало. Но сапоги вылизаны как котовьи яйца, а всякий офицер скажет, что сапоги — это лицо военнослужащего.
— Заходи-ка — сказал мне майор. — Не бойся. Побеседуем.
— Бояться мне пока было нечего, я кивнул и прошел вслед за начальником штаба в его кабинет. Войдя, осмотрелся. Обычная обстановка: стол, два стула и сейф. Само собой, графин. Типичная армейская канцелярия.
— Садись. — Я сел. — Закуривай. — Мы закурили. Майор курил длинные папиросы «Рекорд», и я не стал отказывать себе в удовольствии угоститься одной из них.
— Так, парень. Я вижу, у тебя проблемы. Да?
— Так точно, — ответил я.
Мой ответ майору явно понравился.
— Ну, тогда расскажи, что у тебя стряслось.
Я рассказал. Назвал свое н а с т о я щ е е имя и точное происхождение, сообщил о цели приезда в Ченгир и о событиях на химическом заводе. Я только промолчал о покойном Рифате, о тепловозе, каустике, двадцать пятом разъезде и его обитателях. На всякий случай.
— А где твои документы?
Документы лежали на дне сумки. И не только мои. Ни те, ни другие я совершенно не был расположен кому-либо предъявлять, но для майора сделал исключение и показал ему свой паспорт. Только показал.
— Так. А кто это там за тобой гонялся?
— А кто их знает? Может, бандиты какие-нибудь.
— В форме? — В глазах майора вспыхнули красные огоньки.
— Нет. Штатские. Гопота местная.
— Ясно. — Огоньки погасли. — А какие вообще у тебя планы?
Какие планы? Уж точно не торчать в Ченгире до морковкина заговенья. И, прежде чем подумать, я брякнул:
— Домой хочу.
— Домой… — Майор немного помолчал, прикуривая погасшую папиросу. — Все хотят домой. И я в том числе. Ты, Андрей, в курсе всех этих дел в республике?
— В общем, да.
— В общем… В общем, одних мудаков тут сменили другие. Те хоть маленько на нас смотрели, а эти черти — сепаратисты. Знаешь, кто такие сепаратисты?.. Это сволочи. Они хотят полностью отделиться от России, да и в СНГ не собираются оставаться. Но это, в общем-то, их дело. Наше дело в другом. Мы скоро все будем понемногу выходить из республики в Россию. А что это значит, по-твоему, а?
Я пожал плечами.
— Андрей, я прослужил в Ченгире больше десяти лет. И был уверен, что прослужу до пенсии и останусь здесь жить. У меня в городе семья, квартира, барахло… У других офицеров — тоже. Понятно?
— Понятно. — Я хорошо понимал проблемы майора, но не мог догадаться, куда он клонит.
— Теперь дальше. Выводить войска будут постепенно. Одних — раньше, других — позже. Это тоже понятно?
— Так точно.
— Эге… В России с жильем не очень-то, верно?.. Вот, и дело в том, что тот, кто уедет отсюда раньше, пристроится на новом месте лучше, чем тот, кто уедет позже. И раньше уедут те, у кого будет меньше замечаний от комиссии… А мне, Андрей, до пенсии осталось не так уж много, и не в мои годы скитаться по общагам. Тем более, с семьей… Понятно?
— Конечно, понятно. И вы, конечно, хотите, чтобы вас вывели отсюда в первую очередь?
— Хотите… Слово-то какое… Ну да, хотим… Если бы все упиралось в одно только хотение… Короче, Андрей, я предлагаю тебе одно дело. Видишь ли, ты можешь оказать нам помощь в нашем скорейшем выводе отсюда. Понятно?
Я был поражен. Каким образом?
— Никак нет. Как это я смогу?
— Слушай дальше. В Ченгир прилетела московская комиссия. Нас будет проверять сам генерал-лейтенант Толмачев, если тебе это имя что-нибудь говорит.
Мне это ничего не говорило, и я промолчал.
— Ему бывает плевать, что в части нет горячей воды, или электричества, или что офицеры пьяные. Даже так. Но если в части не хватает всех солдат… Это труба. Тут пощады не жди. Я знаю, что сейчас бегут все, и в Ченгире почти нет ни одного подразделения, откуда бы не удрало человек пять. У меня же сбежал только один. Но хватает и других проблем. А вот личный состав — дело другое… Ты служил срочную?
— Конечно.
— Когда, где?
Я рассказал. Майор задумался. Я тоже.
