По пути к десантному отсеку, он спросил:
— Зик, как зовут капитана этой колымаги? — При погрузке им называли фамилии капитанов их десантных кораблей, но Семен не запомнил, и за все время полета они ни разу не столкнулись. Все рутинные вопросы он решал с первым помощником, фактически это была их первая встреча и, наверное, последняя.
— Это с которым ты сейчас разговаривал?
— Да.
— Николай, фамилия не помню как… то ли Смитов, то ли Сотов. А что?
— Ты надписал «подарки»?
— Конечно, — серьезно ответил Зик. — Все надписали, почти все обоймы исписаны.
— Добавь, как сможешь, от Николая… и Вики.
Зик посмотрел на командира, а потом понимающе кивнул и тихо ответил:
— Сделаю.
Оставшийся путь они проделали молча, погрузившись в свои мысли. Придя в десантный отсек, в котором царила деловая суета, Зик сразу взобрался на одиноко стоящий погрузчик и гаркнул:
— Десант! Стройся!
Загудели сервомоторы, глухо зазвякали металлом брони строящиеся десантники.
Сэм подождал, пока ряды бойцов обретут порядок, потом молча прошелся между ними, осматривая каждого, хотя было их больше двух сотен.
Все в тяжелых бронекостюмах, снабженных отражающим полем, системой воздухоочистки, сервоприводами, автоматическим медблоком и разъемами подключения личного оружия. Видя неэффективность применения тяжелой бронетехники в боях с Хозяевами и служившими им киборгами, Верховное командование сделало ставку на людей, по сути, превратив их самих в боевые машины. Инерционная броня защищала пехотинца от лазерного и кинетического оружия, поле — частично от плазменного. Механизмы сервоприводов, многократно увеличивая мускульную силу, были сделаны просто и надежно и не боялись попадания песка и грязи. При ранении включался медблок и вводил лекарственные препараты, а при утомлении или повышенной нагрузке — тонизаторы. Всей электронной начинкой управлял встроенный компьютер с двумя дублирующими аварийными контурами. Шлем также был снабжен независимой электронной системой и забралом из сверхпрочного двухслойного пластика, заполненного прозрачной модулирующей жидкостью, превращающей забрало в тактический экран с несколькими режимами зрения и системой автонаведения. Каждый пехотинец был вооружен плазменной винтовкой системы Грызлова.
За зеркальными снаружи забралами было не видно лиц, и капитан смотрел на идентификационные надписи на груди и плечах бронекостюмов. Какие-то фамилии были ему знакомы, какие-то он видел впервые. Внезапно капитан подумал о тех, кого сейчас уже нет в этих рядах, и что многих из тех, что сейчас тут стоят, тоже скоро не станет.
«Прекрати!» — приказал он себе мысленно. «Не спеши хоронить живых и постарайся сделать так, чтобы строй этот поредел как можно меньше! Это и от тебя зависит тоже, а ты вдруг решил сопли распустить!»
Капитан прогнал негативные мысли и вспомнил недавний разговор с капитаном грузовоза, его горящий злостью и тоской взгляд, суровое и решительное лицо, изборожденное морщинами и раскрашенное светом ПТ-пространства. Он взял себя в руки и продолжил осмотр. Дойдя до последнего солдата, Семен удовлетворенно кивнул и занял свое место во главе подразделения.
На верхнем мостике собрался руководящий состав. Командующий силами первого эшелона полковник Грогстоун, которого все за глаза называли «папой», обвел взглядом построившиеся части. Он был облачен в такой же бронекостюм, лишь шлем, который он сейчас держал под мышкой, немного отличался от обычных более широким забралом и соответственно тактическим экраном. В погрузочном отсеке воцарилась тишина, нарушаемая только шипением и стуком служебных механизмов. Полковник выждал еще немного и произнес:
— Солдаты! Все вы знаете, что из-за недостатка у нас грузовых кораблей захват планеты пришлось разделить на несколько фаз. Генеральный штаб поставил перед нами цель захватить и удерживать периметр до прибытия второго эшелона. Мы будем на самом острие удара. Возможно, что все мы не вернемся из этого боя. Но те, кто выбрал ничтожную жизнь в услужении у Хозяев, будут завидовать нам. Павшим и выжившим, тем, кто не променял свободу и право быть хозяином самому себе на рабский ошейник. — Он сделал паузу, затем продолжил: — Мы первые высадимся на планету, первые столкнемся с врагами и вступим с ними в бой, но нам первым же достанется слава! Мы сумели надрать им задницы на нашей планете, сможем и на чужой!
— Хей! — Сотни бронированных рук взметнулись вверх.
— Ну что же, пришло время раздавать «подарки». Поехали, ребята!
Подчиняясь его приказу, подразделения развернулись и, загрохотав по полу ботинками, двинулись к своим десантным ботам.
Зик подошел к командиру.
— Много новичков. Только из учебки, необстрелянные еще, трудно будет.
— Знаю, но куда деваться, — ответил Сэм. — Увидимся на земле.
— Ага, удачи!
— Тебе тоже!
И, надевая на ходу шлемы, они направились к своим ботам.
Когда Семен устроился на своем месте, люки закрылись, и наступило тягостное время ожидания выброски.
Он включил ЛКУ на общекомандную частоту, и в наушнике прозвучало:
— …Вышли на орбиту. Огонь!
Корабль начал вздрагивать — бортовые орудия поливали поверхность тактическими зарядами. Потом за металлической обшивкой что-то громко и жестко клацнуло, желудок поднялся к горлу и снова опустился на место — бот отделился от корабля и стремительно понесся к планете.
* * *
Трое киборгов бежали легкой трусцой. Один из них, самый сильный, перекинул пленницу через плечо, и некоторое время бежал вровень с остальными, но постепенно начал отставать — его ноша мешала ему поддерживать выбранный темп. Наконец он не выдержал и остановился. От напряжения киборгу казалось, что его настоящий глаз сейчас лопнет, и зажмурил его.
— Эй, Грико! — позвал он, тяжело дыша. — Может, кто-нибудь из вас ее потащит? Я был бы не против передохнуть.
Оба киборга, бежавшие впереди, остановились и вернулись назад.
Лысый (у него в руках было копье и сумка девушки) посмотрел на Разноглазого.
— Тощий не пронесет ее и сотни метров, — сказал он. — А сам я планировал сегодня много где побывать, и силы мне понадобятся.
Он огляделся вокруг.
— Так что давай устроим привал. Вот там. — Он ткнул пальцем в стоявшее неподалеку пятиэтажное здание, на удивление почти не разрушенное.
— А может, прикончим ее да бросим? Зачем она нам? — спросил Разноглазый, подкидывая девушку на плече, устраивая поудобнее.
— Точно, — поддержал Тощий. — Чего мы ее тащим-то?
— Заткнитесь и идите туда, — рявкнул Грико и направился к выбранному зданию. — Жалко, Жмота нет, он бы даже дыхания не сбил, — добавил он.
