Он сумел быстро восстановить физическое и душевное здоровье и был полон решимости действовать. Он делал себе массаж ног, стимулируя кровообращение в конечностях. Собрав всю волю в кулак, он прошел курс физиотерапии, а затем усилием воли заставил себя встать на ноги и заново научился ходить.
Через какое-то время он уже бегал. Я понятия не имею, как ему это удалось, но он стал моим кумиром и источником вдохновения. Его непоколебимость помогла мне осознать, что, приложив усилия и пожертвовав чем-то, я тоже мог бы стать чемпионом. Каннингэм был величайшим спортсменом из всех и отличным примером мужества для любого атлета. Я по сей день не знаю более потрясающей истории успеха.
Кроме того, он был очень порядочным человеком. Однажды я участвовал с ним в забеге на стадионе. Я дышал ему в затылок и, хотя находился в лучшей спортивной форме, никак не мог его обогнать. Просто из уважения. «Луи, черт тебя побери, – крикнул он. – Да обгоняй же!» И против своей воли я поступил, как он хотел.
Тогда, в 1934 году, мне так и не довелось познакомиться с ним, когда он бежал в лос-анджелесском «Колизеуме» вместе с Биллом Бонтроном, показавшим лучший результат: 4:08,9. Было бы здорово, если бы все сложилось по-другому. Но именно тогда я и пообещал себе, что когда-нибудь обязательно отыграюсь за него.
В 1938 году я отправился вместе с командой Университета Южной Калифорнии в Миннеаполис на чемпионат NCAA. Я уже был бегуном на милю и находился в своей лучшей форме. Я чувствовал себя тигром, в крови которого бушует адреналин. Накануне забега ко мне в комнату зашел тренер Николсон. «Мне неприятно это говорить, – начал он, – но я только что вернулся со встречи тренеров Восточного побережья. Они подстрекают своих бегунов на милю выжать тебя завтра с дистанции. Парни заблокируют тебя на второй полумиле». Спортсменам с Восточного побережья надоело, что тренера Университета Южной Калифорнии Дина Кромвеля называли лучшим в мире, ведь на счету его ребят было немало побед. Хотя это и неудивительно, особенно учитывая тот факт, что в его команде выступал лучший бегун на милю. Я.
Надо сказать, частично в сложившейся ситуации был виноват и я, потому что однажды допустил ошибку: стал хвастаться, что легко пробегу четыре мили по непересеченной местности. И, по мнению атлетов и спортивных журналистов, у меня были все шансы это осуществить.
– Я сам могу за себя постоять, – самонадеянно заявил я тренеру Николсону. Возможно, мне следовало больше ценить его заботу и обратить на предупреждение особое внимание. Но ведь всем известно, как обычно ведут себя молодые амбициозные люди: им кажется, что они знают все лучше всех.
На следующий день на стадионе бегунов представили публике. Чак Фенске из Висконсина, ставший победителем в прошлом году, пробежал милю за 4:13,9. У меня был план. Я хотел пробежать первые два круга за 1:58, а затем резко рвануть перед самым финишем, по своему обыкновению выложившись по полной. Еще никому не удавалось обогнать меня при таком раскладе.
Но спесь до добра не доведет. Как и предсказывал тренер Николсон, соперники взяли меня в кольцо, не став дожидаться двух последних кругов. Когда я попытался обратиться к спортсмену, бежавшему рядом со мной, тот лишь огрызнулся в ответ. Другой просто прошелся своей шиповкой прямо по моему мизинцу. Еще один, бежавший впереди, задержал ногу в воздухе на лишнюю секунду, а потом вмазал мне по голени. Каждому бегуну известно, что, когда во время тренировки какая-нибудь бездомная собака начинает преследовать тебя, все, что нужно сделать, это отступить на несколько дюймов и двинуть ей по носу подошвой с шипами – псина больше не помешает. Когда я пробегал мимо третьего участника, он дал мне локтем прямо по ребрам так, что одно из них хрустнуло.
Парни держали меня в плотном кольце, пока до финиша не осталось каких-то ста двадцати ярдов; Фенске, лидер гонки, казалось, уже сильно ушел вперед. И только тогда мои соперники немного отступили. Я воспользовался моментом и проскользнул, несмотря на боль, мимо них… Я пробежал мимо Фенске и устремился прямиком к финишной черте. Обошел я его на пять ярдов.
Тренер Кромвель кинулся ко мне: «Как думаешь, с какой скоростью ты бежал?» «Ну, если мне повезло, то я побил 4:20», – ответил я. После всех тумаков, пинков, ударов локтями и шипами, которые сопровождали забег, я думал, что вряд ли могу рассчитывать на хороший результат. Но когда выяснилось, что у меня есть шанс, я припустил и замедлился лишь на секунду уже ближе к концу гонки, потому что был очень расстроен. «Тогда повезло тебе, – сказал тренер, усмехаясь. – Ты только что побил национальный университетский рекорд. Ты пробежал за 4:08,3». Я ушам своим не поверил. Существовавший до этого рекорд, установленный еще Бонтроном, был равен 4:08,9.
Мой рекорд держался в течение пятнадцати лет.
На следующий день газеты вышли с фотографией, на которой меня запечатлели со всеми полученными ссадинами. Я, весь забинтованный, выглядел так, словно оказался в центре какой-нибудь хоккейной потасовки. Но от этого вкус победы был только слаще. Я выиграл забег для себя, а еще, как я когда-то поклялся, для Гленна Каннингэма.
(Спустя много лет, когда я встретил свою будущую жену Синтию, она призналась, что помнит, как увидела это фото в газете еще будучи ребенком.)
Конечно, в те годы я этого еще не осознавал, но мое упорство, стойкость и нежелание сдаваться в, казалось бы, совершенно безнадежных ситуациях уже тогда были частью характера, благодаря которому я смог выстоять и остаться в живых во время Второй мировой войны.
Разумеется, совсем не обязательно переживать войну, чтобы заставить все эти качества работать на вас в повседневной жизни. Иногда и день, проведенный в офисе, или воспитание детей могут оказаться столь же непростым занятием.
Будьте готовы
Луи в восемьдесят один год. А с виду кажется, что это легко! 1998
Подготовка – залог выживания
Жить на Земле очень опасно, ведь нужно быть готовым ко всему.
Будучи взрослыми, мы иногда сталкиваемся с обстоятельствами, которые могут иметь серьезные последствия, и порой отказываемся их принять. Они кажутся непреодолимыми. Но любое обстоятельство обычно можно разбить на более мелкие составляющие, чтобы с ними было легче справиться. А к встрече со многими из них мы даже, возможно, уже готовы.
Например, во время войны я пережил крушение самолета. Я мог погибнуть. Но оказался жив. К чему я веду? Вместо того чтобы сокрушаться из-за затруднительного положения, в которое я угодил, я разбил проблему на мелкие части, для решения которых у меня уже имелись кое-какие навыки: я умел оказывать первую помощь и добывать пропитание, знал, что соленую воду пить нельзя, сохранял позитивное отношение к происходящему и ясность ума. Я придерживался того же принципа, что и во время тренировок: делать не больше одного шага за раз. Никакой паники.
