1. Если ребенок шалит, капризничает или совершил оплошность, не спешите реагировать сразу, отведите ребенка в сторону и попробуйте поговорить без посторонних.
2. Если ребенок проголодался, не стоните от счастья в умилении, что дитятко хочет кушать, а вместе вымойте руки, накройте на стол, а только потом приступите к трапезе.
3. Учить ребенка грамотному поведению в опасных ситуациях нужно не на словах. Берите за руку и – вперед! Показывайте, комментируйте, постепенно расширяя зону свободы ребенка.
4. Если вы хотите научить чему-то ребенка, разбейте сложное действие на отдельные операции. Уделите внимание каждой из операций, не требуйте, чтобы ребенок исполнил все и сразу!
Русский – пассионарный холерик, как у Толстого, или мечтательный холерик, как у Чехова
Мы поговорим об амбивалентности русской ролевой матрицы и секретах русской харизмы. О том, чему нас научили классики и в чем разница между наставлениями Достоевского, Гоголя и Чехова. О том, что мы, русские, активные или репрессированные холерики, то есть меланхолики. Я расскажу, как совладать с гипервозбудимостью детей русского происхождения, и предложу рекомендации, как воспитать сильного духом ребенка.
Всем досталось по одному титульному темпераменту, а нам два противоположных, созависимых.
Холерик и меланхолик, агрессивный и тревожный, возбудимый и мерцающий переливами всех красок, неудержимый экстраверт и безутешный интроверт, невменяемый борец и безнадежный ипохондрик…
Храбрость и трусость нужны друг другу как элементы одной ролевой матрицы. Наша культурно-ролевая матрица сложна – она амбивалентна.
Русские литературные герои, на примере которых учатся до сих пор наши дети, штудируя романы XIX века, поражают своей безграничностью – широтой души и высотой идеалов.
Русских считают по праву самыми сильными людьми в мире.
Победа во Второй мировой войне, пьедесталы на Олимпиадах, прорыв в космос производят сильнейшее впечатление на людей из разных стран. Восторг, ужас, изумление. Русские никого не оставляют равнодушными, потому и сами неравнодушны. Нам есть дело до всего, что происходит на планете.
Одна из самых любимых и читаемых книг в России «Маленький принц» французского летчика и писателя Экзюпери. Герой этой книги, Маленький принц, любим, потому что каждое утро наводит порядок на своей Планете. Человек из России внутри несет бесконечный Космос, раз уж чувствует силы сберечь Планету. Более того, мы считаем, что усилием воли можно планету заставить вертеться в другую сторону.
В маленьком человеке нужно развивать и психологическое, и социальное, и символическое «Я». Иначе произойдет застревание, как говорят психологи, гиперпроекция «Я» на реальность. А тогда уже трудно понять, с чего начинать – с себя или с вечно неспокойного мира. Идти к психологу или на митинг, совершать революцию на глазах у всего мира? Мотив «жить ради людей» часто расшифровывается не как «ради близких», а ради вообще всех людей на свете, даже тех, кто еще не родился.
Русские начинают свой день не с чистки зубов, а с просмотра новостных лент, чтобы узнать, «какая в мире обстановка». Наши новостные выпуски начинаются не с прогнозов погоды, как у американцев, которые с утра прикидывают, какие калоши им обуть, а с тревожных сообщений со всего мира. Когда планета в огне, проблемы семьи и собственной личности кажутся мизерными и недостойными внимания.
Небрежение к вопросам частной жизни происходит во многом из-за слишком большого масштаба линейки, с которой мы к ней подходим. Мы недооцениваем людей и события, из которых и состоит личное счастье.
Сильные люди, которые могут сделать нечто, недоступное большинству, навсегда окутаны харизмой. Французы ценят эксклюзив. В Америке знают Толстого (в основном благодаря экранизациям, в том числе пародии Вуди Аллена «Любовь и смерть»), Гагарина, Барышникова, изобретателя телевизора Зворыкина, то есть тех, кто так или иначе связан с шоу-бизнесом, потому что полет в космос – это тоже шоу. Во Франции с восхищением вспоминают представителей первой волны русской эмиграции – Дягилева, Шаляпина, Бунина, то есть представителей искусства – символический капитал, за счет которого живет и современная эмиграция из России. Да и мы.
Литературный миф о русском национальном характере, как мне кажется, был осознан и закрепился в литературных мифах в XIX веке. Великие писатели создали великие сюжеты сродни архетипическим, библейским, которые потом как «Отче наш» усваивали и переваривали последующие поколения.
Если говорить про типы темпераментов в русской литературе, то герои Толстого – почти все возбудимые холерики, а герои Чехова – почти все мечтательные меланхолики.
Классическая литература в XIX веке стала главным каналом трансляции русской ролевой матрицы, значимых для нас способов взаимодействия и поведения.
Обучаясь в школе, мы усваиваем ценности, идеалы героев. На уроках литературы они обсуждаются, как если бы были живыми людьми.
Гоголь вывел на сцену русской жизни, акцентуировал и сильные, идущие до конца фигуры вроде Тараса Бульбы, и тревожно-мнительных персонажей, маленьких людей, чиновников с шинелями или Хомы из «Вия». Поэтому Гоголь, на мой взгляд, самый панорамный русский писатель.
Среди гоголевских персонажей в «Мертвых душах» почти все холерики. Самый яркий Ноздрев – прямолинеен, беспардонен, хамоват, громок. Плюшкин, чахнущий над остатками злата Кощей, тоже холерик. Холерик ориентирован на материальный мир, а не на людей. Вещи, деньги, власть, положение, физические удовольствия он ценит выше психологических этюдов и социальных связей. Попробуй у него что-то отбери. Холерик готов взять, но отдавать ему трудно: самому нужно. Желания и границы своего «Я» блюдет, но чужие нарушает охотно и без церемоний – по праву сильного. «Кто сильнее, тот и прав», «Против лома нет приема!» – принципы холерика.
Пушкинский Евгений Онегин – не русский человек, а, скорее, залетевший к нам из Европы Чайльд Гарольд. Толстой верно оценил и отразил масштаб национального характера. Главные герои его произведений – пассионарии, холерики. Пьер Безухов и Наташа Ростова, старый и молодой князья Болконские, капитан Тушин, Анна Каренина и Вронский, Левин, Катюша Маслова и Нехлюдов. У большинства персонажей Толстого были реальные прототипы. Писатель сохранил даже портретное сходство с ними. Но главное в характере – поступки, иногда экстравагантные, но всегда сильные, на пределе напряжения, на грани жизни и смерти.
Образ дубины народной войны со всей ее грозой и величественной силой отражает агрессию в национальном характере. У русских всегда была готовность сражаться до последней капли крови. «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!» Читатель может недоумевать: а разве есть варианты? Но это читатель из России. Европейца такая кровожадность и невменяемость пугает, он склонен к играм по правилам, без излишних жертв и запредельного, нечеловеческого, напряжения.
