- Лили, моя подруга Лили. Мы поссорились и больше необщаемся. Она увела у меня парня, и,… в общем у них там все отлично. А я незнаю…. Я совсем одна, и Элиза тоже. Она пьет сильные успокаивающие лекарства –мне страшно за нее. И вот что, я решила отложить поступление в университет нагод, наверно, на год. У нас проблемы с финансами…, - и она снова сталасемнадцатилетним подростком, у которого тоже куча своих проблем. Моя девочка тихозаплакала в трубку.
Нет, я не заплакала в ответ, сжала пальцы в кулак изаговорила. Я сказала именно то, что она хотела и должна была услышать:
- Успокойся, у нас бывали времена и хуже. - Я поразиласьсвоему спокойному тону. Вот что делают нервы:
- Ты права, обучение стоит отложить на год, потому что я незнаю как скоро смогу приехать. Ты должна, дорогая, пообещать мне, сохранить всев тайне. Очень скоро с тобой свяжется человек по фамилии Медичи. Он - друг. Чтокасается Лили это не подруга, что увела у тебя парня. Значит, она совсем неценит вашу дружбу, а ведь это было первое серьезное испытание между вами. –Плач в трубке стих, она внимательно слушала меня:
- У тебя будет еще много подруг, а пока ты должнапозаботиться о тете Элизе. Ей сейчас хуже всего. В первую очередь не вздумайговорить, что знаешь правду об их сыне. Это больная тема. Проследи за приемомлекарства и если сможешь, смени психотроники на витамины. Я имею ввидусодержимое, потому что все, что ты мне рассказала, может скверно закончиться.О, бабушке, - и тут мой голос все же дрогнул.
- Да, мама, - помогла мне дочь.
- Я скорблю вместе с вами, но это была неизбежность, она всеравно когда-нибудь умерла. Мне жаль, что все так вышло…Дорогая, я люблю тебя. Яобязательно найду способ помочь вам, а пока будь рядом с тетей. Пока…
- Я тоже мама, я тоже. Созвонимся. Пока, - на этих словахона положила трубку, а я дала волю слезам.
- Маргарет, - обратилась ко мне бабушка Франц, - я могу, ещечем-нибудь помочь тебе?
- Нет, я уже знаю выход. Он единственный бабушка Франц. –Вытирая слезы, рукавом свитера сказала я.
*****
У меня не было выбора, хотя, наверно, я больше драматизирую– выбор всегда есть. Единственный верный путь, сесть в такси и сказать нужныйадрес. Разумеется, я позвонила по серебристой карточке врученной мне шоферомАлана. Ленивый голос с итальянским акцентом ответил мне. Недолго слушая, онсогласился на встречу.
«Этот человек мечтает отомстить и ждет, когда ты придешь кнему. Все эти годы он ждет именно тебя», - сказал мне тогда шофер Кеннеди.Кивая на его слова я, прочла на обратной стороне телефон, адрес и фамилию -Медичи.
«Что-ж, чем черт не шутит, - думала я, выезжая за город, - хотябы попытаюсь, но как он разговаривает - ему давно все равно. А может, яошибаюсь, ведь если он скажет – нет, то все рухнет и мне останется, разве,ограбить магазин с оружием, и пристрелить эту сволочь, Кеннеди. Как он мог такдалеко зайти? Он нагло заявился ко мне в дом, в мою семью! Он думает, что он –бог? Нет уж! Пора спустить вас с неба на грешную землю и показать вам Ад!»
Машина остановилась перед литыми воротами, которые вели врощу зарослей деревьев. Охранник вежливо попросил документы, но я сказала, чтомне назначено. Он отошел в сторону и так же быстро вернулся, пропуская машину.Несколько минут мы ехали по гладкой дороге окруженной различной породойдеревьев. Здесь было очень просторно, красиво, прохладно и мне даже попалисьобитатели дома.
Хрупкая девушка в розовом спортивном костюме, рядом с нейбежал черный питбуль. Она проводила такси заинтересованным взглядом. Потом мневстретился худой молодой человек в белом фартуке и в такой же белой одежде.Почему-то я сравнила его с пиратом, может потому, что в руке он вертел кухонныйнож, а в другой держал телефон. Мужчина был не в настроении. Он кричал в трубкупро устрицы и пиццу.
Такси остановилось в конце аллеи, как раз напротив дома унебольшого искусственного озерца. Вокруг него не было деревьев, только короткоостриженный газон. Сам дом был двухэтажный, белого цвета с синими окнами и ставнями.Его веранда выглядела очень шикарно – особенно смотрелись стекла и белоедерево. Сначала ты попадаешь в «стеклянный мир», а потом в уютный домик старойфеи. Этакое приветствие для новичка в доме.
- Глазурный рай, удачи, - прокомментировал мои мысли таксист.
- Благодарю, - я одарила его теплой улыбкой, и последовалаопять-таки за охранником.
В доме было, еще уютнее, чем на улице. Богатое убранствостаринной мебели сочеталось с теплотой обстановки. Кругом было много дневногосвета, различной мелочи, которая радовала глаза и… я подумала, что все этопоходит на сон. Уютный, мягкий, пушистый сон. «Глазурный рай» - как правоказался таксист. Все здесь будто из глазури.
- Мисс Маргарет? – Прерывая мои размышления об обстановке,сказал не высокий мужчина примерно на лет десять старше меня.
- Да это я, - отозвалась я и неспешным шагом проследовала вкабинет за мужчиной.
Несомненно, это был хозяин дома. Об этом говорила далеко недешевая одежда, аромат парфюма, да и сам человек выглядел ни как дешевка. Яневольно сравнила его с собой. М-да, мой вид желал лучшего.
Ему было не больше пятидесяти лет, но волосы мужчины успелипосидеть – они были не пепельные, как у Алана, а седые. Его кожа была оченьсмуглой, а глаза наоборот светлые. Под ними залегли глубокие морщины, от этогоего взгляд был каким-то хмурым, уставшим даже отстраненным. Этот человек устал– от чего? Ответа я не знала. Я предположила, что устала его душа. В этом неплохо сохранившимся теле она была пленницей.
- Итак, Маргарет я слушаю? Говорите? Или хотите отнять моедрагоценное время? Я хочу услышать вас? – Да это был Медичи:
- М… простите старика, я не сказал своего имени – АматоМедичи. Где ваш багаж?
- У меня только куртка, - я не знала, на какой из вопросовАмато отвечать и решила остановиться на последнем.
- И все? – Его темные брови поползли вверх, - женщины любятодежду, а вы женщина.
- Последнее время путешествую налегке, - я не заметила, какмой тон приобрел ноты делового тона, - я приобрела, эм….статус бомжа, благодарячеловеку по имени Алан Кеннеди. Он оставляет, типа таких сюрпризов, - яоттянула высокий ворот свитера и отлепила часть «бинта», показывая, еще незажившую рану.
В кабинете воцарилось молчание. Амато смотрел на меня сприщуренными глазами. Я даже стала чувствовать себя, словно сказала что-то нето.
- Шикарный бомж, - только и сказал он. Его тонкие губымедленно растягивались в довольной улыбке и по этой улыбке, я поняла, чтоприобрела в его лице союзника.
- Такие шрамы оставляет только один человек, - неспешноначал Амато, - от таких шрамов некогда умерла моя сестра. Мы только начиналидело, у меня было мало связей, я ничего не мог. Я только мог ждать – ждать,когда же он оступиться. И вот! Что же! – Воскликнул собеседник, а я вздрогнула:
