Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
— Нет! — вырвалось у девушки.
— Нет, — повторил он. — Тогда пойми, что это единственный выход: чтобы сохранить счастье своей матери, ты должна пожертвовать своим. В этом мире не бывает полного и абсолютно чистого счастья — каждый всегда счастлив за счет кого-то другого. Мы с твоей матерью покупаем свое счастье, жертвуя тобой, ну а ты… Что мешает тебе потом пожертвовать кем-то еще?
Девушка поняла, что он говорит о ее будущем муже. Пожертвовать им? Это как? Бросить, как мама бросила ее отца? Значит, и княжну Елену когда-то выдали замуж за князя Загорского против воли? Не может быть! Как это все низко, мерзко, грязно!
Она невольно задумалась, утратила бдительность — и в этот миг князь Михаил опять ее поцеловал.
Это был совсем другой поцелуй. Поцелуй мужчины, знающего, что женщине некуда деваться, что она полностью в его власти, и он волен делать с нею все, что заблагорассудится. Опомнившись, девушка застонала, отворачиваясь.
— Владислава, — он не прекратил ее целовать, скользя губами по ее шее и вискам, — я не могу устоять… Будь моей! Вместе мы что-нибудь придумаем! Только согласись… Только скажи…
Не в силах больше терпеть, Владислава закричала.
4
Отчаянный визг расколол вечерний сумрак. Для торчавшего на палубе Лясоты это прозвучало как сигнал боевой трубы. Сидеть в каюте было невыносимо — замкнутое пространство давило на душу. В четырех стенах он чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, лисой, забившейся в тупик своей норы и ждущей, когда же за нею придут охотники. На палубе создавалась иллюзия простора для действий, хотя он понимал, что так увеличивается шанс быть узнанным, опознанным и арестованным. И он стоял на нижней палубе, слушая шум, доносившийся из буфета и строя планы на будущее, когда услышал крик. Отчаянный, полный мольбы и ярости, он скоро оборвался звуком пощечины. Но в тот миг Лясота, уже не чуя под собой ног, взлетал через три ступеньки на верхнюю палубу.
«Идиот! Кретин! — успел еще обругать он себя. — И охота было…»
Наилучшим выходом было сидеть тише воды ниже травы, молясь, чтобы его не заметили. Но на палубе первого класса женщины не кричат просто так. А Лясота еще помнил, как он когда-то…
Инстинкт мгновенно вынес его на корму. Взгляд выхватил из сумерек две тени. Девушка отчаянно боролась с мужчиной. Она больше не кричала, но задыхалась от волнения и сдерживаемых рыданий.
— Я не помешал?
Вмешиваться не хотелось, как и драться. Да он и не собирался распускать руки — достаточно было просто нарушить их уединение и дать девушке шанс ускользнуть. Дальше пусть разбираются сами.
Расчет оправдался. Мужчина от неожиданности разжал объятия, и его жертва вырвалась, метнувшись прочь. Она инстинктивно кинулась к своему спасителю, и Лясота так же инстинктивно сделал шаг в сторону, сохраняя дистанцию. Ему не хотелось выступать в роли странствующего рыцаря, налево и направо спасающего невинных дев.
— Что вы здесь делаете? — воскликнул мужчина.
— Услышал крик, — лаконично объяснил Лясота, взглядом измерив расстояние между собой и девушкой, чтобы не дать ей приблизиться. — С вами все в порядке?
— Вполне, — вместо девушки ответил мужчина. — И должен вам заметить, милостивый государь, что вы нам мешаете.
— А мне кажется, ваша подруга только рада моему вмешательству.
— Да, — послышался ее дрожащий голос. — Я… очень благодарна вам, сударь.
Она шагнула к нему, и Лясота попятился, благословляя вечерний сумрак и отсутствие яркого освещения. Так меньше шансов, что эти двое запомнят его лицо, тем более украшавшую его особую примету — шрам на подбородке. Он уже ненавидел себя за этот романтический порыв, ему надо как можно дольше оставаться незамеченным, а вместо этого…
— Не стоит, — сухо ответил Лясота. — Все хорошо?
— Да. — Девушка бросила взгляд на так и стоявшего поодаль мужчину. — Я… пойду к себе.
— Останься, Владислава, — железным тоном приказал тот. — Мы еще не договорили!
— А по-моему, разговор окончен, — вмешался Лясота. — Если девушка не желает…
— Мне наплевать на ее желания, пока я — ее опекун!
— Нет! — воскликнула та. — Это неправда!
Лясота мысленно обругал себя последними словами. И надо же было так опростоволоситься! Одно дело — разнять посторонних, и совсем другое — встать между опекуном и сиротой, вверенной его попечению. Тем более, если девица несовершеннолетняя, закон всецело будет на стороне того мужчины. Он может подать в суд за нарушение своих прав, и когда узнают, кто такой Лясота Травник, путешествующий по чужому паспорту, его положение станет безнадежным.
— Я пойду, — он отступил к трапу. — Прошу извинить.
Девушка сделала было движение к нему, но он поспешил удрать.
Скатившись на нижнюю палубу, где было не в пример темнее, Лясота забился в самый темный угол. Ловушка — если это была она — смыкалась еще теснее. Не стоило вмешиваться. Его заметили. У судьбы на любой шаг есть ответный ход. Естественный порыв защитить слабого мог обернуться для беглеца с каторги полным провалом.
Надо было что-то делать. Оставаться на пароходе опасно. Но что предпринять?
Мысль работала четко, как часы. Побег. Только побег. Но как? Прыгнуть в воду? На пароходе услышат всплеск, поднимут тревогу. Дождаться ночи, когда все уснут, и действовать только тогда. А что потом? Вода сейчас теплая, да после Закаменьских ледяных рек Волга покажется ему парным молоком. Если не попадет под гребные винты, он легко дотянет до берета, но окажется практически с пустыми руками. Куда деть полсотни рублей ассигнациями — все, что осталось от накопленных за год денег? А оружие? Побег не обставляется налегке, чтобы выжить и продержаться на свободе как можно дольше, надо подготовиться.
Тихий стук снаружи привлек его внимание. Как будто о бок парохода толкнулось что-то массивное. Стук повторился. Лясота подобрался к борту, посмотрел…
Лодка. Пришвартованная на короткий конец, она качалась на волнах впритирку с пароходом, и время от времени, поддетая волной, ударялась об него. Откуда она тут? Кто-то пытался догнать «Царицу Елизавету» и преуспел в этом? Или ее забыли отвязать еще днем, когда стояли в Дмитрове? Искать ответы на эти вопросы некогда. Достаточно того, что лодка была крепкой и новой, хорошо просмоленной, с парой весел и рулем. То, что надо! Теперь оставалось только дождаться, пока окончательно стемнеет, большинство пассажиров и команда отправятся спать, останутся только вахтенные, и можно будет улизнуть без помех. А пока у него есть около полутора часов, чтобы собрать вещи и как следует подготовиться. Как же жаль, что летом темнеет так поздно! Правда, лето уже перевалило за середину, но все равно остается слишком мало часов спасительной для беглеца темноты.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
