Я никак не мог понять суть того, что происходило потом. На экране вновь появился мой дед. Он улыбался, а вот человек, находившийся рядом с ним, отнюдь не был веселым. Это был мужчина с изможденным лицом, поджатыми губами и напомаженными волосами, зачесанными назад. Ему, вероятно, перевалило за пятьдесят. Очки с круглыми стеклами не скрывали острого взгляда. На нем была форма, которую я идентифицировал как форму эсэсовцев. На левом рукаве был вышит знаменитый нацистский орел, а кончики воротника были украшены острыми листьями. Камера увеличила угол обзора, и теперь я увидел на плакате свастику.
Машинально, словно ребенок, испугавшийся, что его шалости будут раскрыты, я выключил аппарат. Но в чем я мог себя упрекнуть? Однако мне казалось, что на потухшем экране я все еще вижу своего деда рядом с эсэсовцем.
Это видение долго меня не покидало. Несомненно, оно не покинет меня никогда.
Глава 5
Жандармерия Шалон-ан-Шампань
Лейтенант Франк Лонэ нервно перелистывал страницы досье, в которое в очередной раз погрузился с головой. Он столько раз его перечитывал, что уже выучил наизусть. Лейтенант даже составил нечто вроде сводной таблицы, записав в своем блокноте несколько слов в две торопливо начертанные колонки.
Браше Другие ограбления
Клейкая лента Трубчатые косы
С первого взгляда ничего не украли Наличные деньги, драгоценности, мобильные телефоны…
Четверг
С 14 до 17 часов? Выходные
С 19 до 22 часов?
Вся жандармерия Шалон-ан-Шампань была сразу же мобилизована на раскрытие этого дела. Однако через месяц пришлось констатировать, что расследование не продвинулось ни на шаг. Подобное положение приводило Франка Лонэ в отчаяние.
Николь Браше, восьмидесятилетнюю женщину, нашли убитой в собственном доме в Суланже. Она была привязана к стулу в закутке, служившем кладовкой, в глубине дома. Вскрытие показало, что несчастную сильно ударили по голове, прямо в темя, щипцами, которыми обычно пользуются для ворошения поленьев и горящих углей. Орудие преступления со следами крови нашли рядом с противопожарным экраном камина. Внутричерепное кровоизлияние… По словам судебного медика, Николь Браше умерла не сразу, но из-за раны быстро потеряла сознание. Казалось, обнаруженное орудие преступления являлось главным козырем, однако щипцы принадлежали хозяйке дома и поэтому не могли быть принесены извне. На них так и не нашли ни одного пригодного для идентификации отпечатка пальцев. Однако специалистам все же удалось выделить ДНК, не принадлежащую старой женщине. ДНК немедленно сравнили с образцами, хранящимися в Национальной автоматизированной картотеке генетических отпечатков, но безрезультатно. База данных содержала только образцы, имеющие то или иное отношение к преступлениям, совершенным на сексуальной почве. Впрочем, с этой стороны никто ничего особенного и не ждал.
А вот на первом этаже нашли два десятка отпечатков. Но отпечатков было так много, что не представлялось возможным сразу их идентифицировать. Конечно, старая женщина вела уединенный образ жизни, однако к ней приходило множество людей: почтальон, помощница по хозяйству, патронажная сестра…
Эрика Фабр, соседка, которая обычно ездила вместе с Николь Браше по пятницам за покупками, оказала Франку и его коллегам поистине бесценную помощь. Это она обнаружила тело утром, на следующий день после убийства, и поставила в известность полицию. По словам Эрики, она была «единственным по-настоящему близким человеком» старой женщины. Во всяком случае, она была свидетелем, сообщившим наиболее полезные сведения.
Франк Лонэ помнил, что они, приехав на место и увидев, что криминалисты еще не закончили осмотр, сразу отдали предпочтение версии о домашнем пиратстве, о home-jackings, как говорят по ту сторону Ла-Манша, — виде преступлений, который стал распространяться по Франции с пугающей быстротой. Впрочем, на следующий день газеты именно так и представили это дело в статьях с броскими заголовками. Однако довольно скоро множество подробностей, установленных жандармами, позволило предположить, что все обстоит гораздо серьезнее.
Существовал один фактор, который работал против жандармов с самого начала. Ферма Николь Браше находилась на отшибе, в двух километрах от деревни. Ближайшие соседи, которые, впрочем, не могли видеть весь дом целиком, не заметили ничего необычного. А ведь отсутствие свидетелей всегда тормозит расследование.
Франк Лонэ много раз перечитывал досье. В конце концов, сравнив это дело с другими случаями домашнего пиратства, происшедшими за последние два года в Шампань — Арденнах и прилегающих территориях, он стал рассматривать убийство под иным углом зрения. Все знали, что лейтенант, ведя расследование, всегда сражался до победного конца. Эта страсть Лонэ вызывала как восхищение, так и раздражение у его сослуживцев. Однако на этот раз капитан Лорини целиком и полностью поддерживал лейтенанта, поскольку сам считал, что для раскрытия убийства действительно необходимо провести целый ряд следственных действий.
В окно, расположенное рядом с его письменным столом, Франк Лонэ увидел, как на стоянку на большой скорости въехал красно-белый «мини-купер» Эмили Дюамель. Из машины вышла высокая изящная женщина и направилась к зданию жандармерии. Франк мгновенно отвернулся, боясь встретиться с ней взглядом. Он не хотел, чтобы у Эмили возникло впечатление, будто он за ней подглядывает.
Эмили, которой исполнилось двадцать семь лет, была новичком в розыскном отделе жандармерии Шалон-ан-Шампань. Франк был на десять лет старше ее. Какое-то время они приглядывались друг к другу, играя в кошки-мышки. Правда, они толком не знали, кто был кошкой, а кто — мышкой. Потом оба одновременно вышли из игры. «Несовместимость характеров», — так они решили, ища объяснение этому фиаско. По мнению Эмили, Франк вел себя чересчур покровительственно. А Франк считал, что у Эмили слишком независимый характер; она была неспособна соглашаться на компромиссы и постоянно была настороже, словно чувствовала необходимость проявлять характер даже во внерабочее время.
На самом деле все было гораздо сложнее. Франк никак не мог прийти в себя после развода, случившегося спустя десять лет супружеской жизни, и боялся вновь устанавливать с кем-либо серьезные отношения. Эмили же была слишком честолюбивой, чтобы пускаться в любовную авантюру, которая могла негативно сказаться на ее карьере. Поэтому их связь и оказалась такой короткой. К счастью для обоих, потому что едва поползли слухи об их романе, как капитан Лорини плохо к этому отнесся, хотя ни один закон не запрещал двум жандармам встречаться.
— Франк, вы уверены, что знаете, как вести себя с этой малышкой? — все же спросил капитан, когда они остались наедине.
— Капитан, жизнь не была бы странной, если бы мы были уверены в своих действиях на все сто процентов.
— Франк, не выпендривайтесь. Если ваши шашни скажутся на результатах не только вашей работы, но и работы Дюамель, я буду винить в этом лично вас.
