Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Когда опять открыл глаза, то увидел сидящую возле его кровати и тихо плачущую мать.
– Мам, ты чего? – механически задал дежурный в любой семье вопрос.
Теперь она захныкала в голос и стала рукой нежно гладить разбитое лицо сына.
– Как же так, сынок? За что ж они тебя? – тихо голосила обычные в такой ситуации вопросы. – Да как же так? Что ж теперь будет-то?
– Да ничего не будет, мам, перестань…
– Как же не будет? А нога-то… вон… забинтована!
– Так больница же! Вот и бинтуют – работа такая…
Антон играл в веселый оптимизм. Подействовало.
– А я тебе, сынок, тут фруктов, конфет, сока принесла. Кормят-то хорошо? Может чего посерьёзнее надо? Принести-то чего?
Антон уже не дежурно, а искренне улыбнулся.
– Меня еще не кормили, мам. Я только проснулся… Ты мне мою зарядку для телефона принеси…
– Так я принесла, сынок…
– Отлично! – Антон сразу же по-деловому начал хлопотать со связью. – А кстати! Ты как узнала-то?
– Так из отдела дежурный позвонил…
И снова, вспомнив свой ужас от услышанного тогда по телефону, мать начала плакать. Не громко рыдать, переполненная неизбывным страхом и болью за сына, а тихонько хныкать в платочек. Антон даже отвернулся, чтобы не видеть жалкого лица плачущей матери, хлюпающей и сопящей тихо и смиренно – привычно! Это становилось невыносимо. Не от жалости к ней – от её «жалкости».
Он стыдился. Отгонял эти мысли, но они упорно одолевали его своей назойливостью…
«Господи! Как же ты мне надоела! Ну, был когда-то смысл в твоей жизни… Я! Маленький. Но теперь-то… Да и тогда! Ребёнок, дети как смысл в его сугубо биологической сути… Животный это смысл… Не человеческий… Ничего интересного… Доброта? Не бывает интересной. Злость интересна! Причины злости… Господи, сколько же у тебя их было и есть!.. Способы проявления злости… Цели, если злость небезотчётна… Они, кстати, могут быть самыми добрыми. Надо только уметь понимать, где для добра злость нужна. Но с пониманием у тебя… Увы!..»
Последняя и давняя очевидность, словно бы теперь заново сформулированная, даже не резанула своей проникающей остротой, а разодрала сознание Антона своими зазубренными, как у орудия пытки, краями. Удивительно, остроту ощущения при этом он никак не мог бы назвать болью… Наоборот! Даже дышать стало свободнее.
«…А есть ли у тебя то, чем понимают-то?! Ты ж прожила так, что тебе мозги ни разу не нужны были!..»
Малой даже головой потряс – в ней был уже явный перебор. Мать ведь! Пришлось заговорить, чтобы отвлечься:
– Ладно, мам… Перестань! Ничего страшного… Полежу тут… Отдохну… Этих чертей найду обязательно – ребята из отдела помогут… Я одному точно челюсть сломал. Проявится! Такое своими силами не лечится…
Она заулыбалась было от уверенности сына, но услышав подробность про ещё одну возможную травму, ужасно серьёзную, пусть не у него самого теперь, но напрямую с ним связанную – его рук… точнее, ног дело! – снова скривилась в приступе страха и плача.
Антон распечатал принесённый ею сок, налил и дал ей чашку:
– На, попей… Успокойся… Что-то ты совсем расстроилась… Расстраиваться по пустякам стала… Это не мне – тебе нужнее в больнице-то полежать. В невралгии… Точно!
Малому самому так понравилась эта идея, высказанная в виде взбадривающей шутки, что он даже заёрзал на койке.
«Точно! Надо ей магнитно-резонансную томографию сделать… Посмотреть, что там у неё есть… Идея! Хотя, как можно верить этим картинкам, получаемым некими „волшебниками“ в белых халатах, когда они и сами-то не всё как следует понимают?! Это вот для неё и для таких же правдой выглядит то, что они „лепят“, как и вся остальная „залепуха“, что ей по жизни в голову „втирают“, а я, уж извините, напрямую с людьми поработаю».
Ему нестерпимо захотелось действовать прямо сразу. К тому разговорчивому доктору и обратиться. Он, кажется, зав. отделением? Вот, как раз! К тому же у него явно было – есть! – что Антону сказать… Рассказать даже!
– Ну всё, мам… Успокоилась? Не переживай. Зарядку принесла – телефон работает. Связь налажена. Не задерживайся тут, а то ты только расстраиваешься понапрасну. Давай прощаться. Мне к доктору надо…
– Прощаться?! – она снова до слёз испугалась.
– Ой-й! – Антона даже перекосило от раздражения. – Не цепляйся к словам. До свидания!
Взгляд в детство и юность – Мать
Антон рос без отца. Он о нём ничего не знал кроме фамилии. Своей унаследованной от него фамилии. Мать никогда о нём не рассказывала. Но, надо думать, относилась к нему и помнила его с трепетом, раз дала сыну не свою, а его фамилию. Может быть, для рассказа ждала, когда сын станет взрослее. Антон ни о чём её не спрашивал, хотя и очень хотел узнать, кто его отец и почему он не с ними. Впрочем… Взрослея и глядя на свою мать уже не детскими глазами, Антон не удивлялся, что у неё никого нет. Он понимал, что на такую женщину может клюнуть только такой же, как она, ущербный человек.
Его матушка, назовём её Мариванной, была женщиной доброй до невозможности, отчего и тянула по жизни свой многопудовый крест, который всегда есть кому взвалить на плечи совестливого человека. Вселенская жалость к людям вообще, желание им всем хоть как-то помочь во всевозможных житейских трудностях, неяркий, даже убогий ум и чрезмерная впечатлительность заставляли Мариванну плакать перед телевизором не только на глупых, слезливых сериалах, но иногда даже и на мультфильмах. Антон подозревал, что и он-то родился потому, что она когда-то расчувствовалась от чьих-то пьяных и забубённых россказней, да и пожалела расшалившегося гуляку. Антон боялся, но не удивился бы, если вдруг оказалось, что он – результат некоего мужского, пьяного и грубого, циничного и весёлого спора. Так ведь бывает и в книгах, и в жизни. Повод так думать мать усиливала еще и постоянно виноватым выражением глаз при разговоре с сыном.
Внешность у Мариванны была никакой. Никаких крючков. Ничто не цепляло. Ни уродства, ни красоты. Ноль! Обычная смиренная, даже эталонная мать-одиночка, для которой единственный болезненный сын – это и есть весь смысл существования. Чисто природный смысл – родить потомство и вывести его в мир, когда оно сможет пастись самостоятельно. Потом и помереть так же, как и жила – смиренно и спокойно.
Работала она простым инженером. Как начала после института, так и работала всё время. Ясно было, что так и на пенсию уйдёт. Никаких амбиций. Никакого честолюбия. Инженер и всё. То ли хороший, то ли плохой – непонятно. Просто инженер. Что написано в должностной инструкции, то и делает. Никаких неожиданных всплесков или провалов – абсолютная предсказуемость. Стопроцентная добросовестность при полном отсутствии импровизаций.
Единственной неожиданной удачей в жизни Мариванны была квартира, благотворительно, как матери-одиночке, выделенная ей словно бы с барского плеча районной администрации. Пропиарился таким образом один из местных депутатов. Показал конкретную заботу о конкретной неполной семье. Повезло Мариванне попасть в его поле зрения.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
