— Хм-м… — Даг прикрыл глаза и склонил голову. Прижав к губам локон Фаун, он наслаждался его шелковистостью.
— Ты так истосковался по семье, Даг? Должна признаться: я-то уже сыта своим семейством по горло.
Даг развернул ее так, что они оказались лежащими лицом к лицу, и серьезно улыбнулся.
— Тогда ты не должна возражать против того, чтобы разделить его.
— Ох, сколько раз я мечтала о том, чтобы полоумный Вит куда-нибудь делся!
Губы Дага дрогнули. Он отвел темные кудри со лба Фаун и поцеловал ее в бровь.
— И еще одно, — яростно добавила Фаун, хотя ее пальцы уже гладили подбородок Дага. — Ты не думал о том, как быстро он испортит нам настроение на ночлеге, сидя с другой стороны костра и отпуская свои шуточки?
Даг пожал плечами.
— Уединение на привале для дозорных не новая проблема.
— Пойти собрать дрова, искупаться в реке, поохотиться на белок… Да, ты говорил мне — это целый особый язык, только Вит его не знает.
— Тогда мне просто придется научить его языку дозорных.
— Да? Лучше воспользуйся своей ореховой палкой, чтобы вколотить ему что-то в голову.
— Мне приходилось обучать и более тупых молодых дозорных.
— Бывают более тупые? — Фаун откинулась на спину, чтобы яснее видеть лицо Дага. — И как же им удавалось научиться ходить?
Даг усмехнулся, но ответил:
— Им помогают их напарники. Признаюсь, иногда это похоже на скачку на трех ногах… Идея заключается в том, чтобы сохранить им жизнь до тех пор, пока они не научатся выживать сами. Такой подход срабатывает. — Его улыбка несколько поблекла. — По большей части.
Тонкие пальцы Фаун перебирали его волосы; потом она сжала голову Дага в ладонях и слегка встряхнула.
Ты все еще думаешь как дозорный. Не как фермер.
— Мы как раз и говорим о том, как это изменить. Я рассчитываю потренироваться на Вите… может быть, тогда я стану делать меньше ошибок.
— У нас принято говорить: двое — компания, а трое — уже толпа. Клянусь, по-твоему следовало бы сказать так: двое — это напарники, трое — уже отряд.
Пальцы Фаун переместились к застежке рубашки Дага; он поцеловал их один за другим.
— В последние недели я слушал и наблюдал — и не только за тем, как собирать бобы. В этом доме свободы для Вита не больше, чем было для тебя. Тут все предназначено для Флетча, Кловер и их детей. Может быть, если Вит сможет оказаться под более высоким потолком, ему удастся немного выпрямиться… с некоторой помощью даже и повзрослеть — менее мучительно, чем это выпало на твою долю.
Фаун поежилась.
— Такого я даже Виту не пожелала бы. — Улыбка вернулась на ее лицо. — Так ты представляешь себя в роли брата по шатру? Может быть, даже отца? Ах ты, старый дозорный…
— Веди себя прилично, дитя, — с шутливой строгостью укорил ее Даг. Он попытался проделать то же самое с ее пуговицами одной рукой и, благодаря большой практике, преуспел.
— Вести себя прилично, когда твоя рука уже там?
Единственная рука Дага доставляла ему весьма приятные ощущения, пальцы его продолжали скользить… По сравнению с этой нежной дышащей кожей шелк проигрывал.
— Я не имел в виду… — Даг хотел найти синоним выражению «вести себя прилично», но слова куда-то подевались, когда их тела согрели друг друга.
Запах волос Фаун наполнил ноздри Дага, и он с наслаждением втянул его. Фаун неразборчиво пробормотала:
— Уж поверь мне — он доставит нам множество неприятностей.
Даг слегка откинул голову, чтобы удостовериться в том, что правильно прочел выражение ее лица.
— «Доставит»? Не «доставил бы»? Так это решено, ты не оговорилась?
Фаун вздохнула.
— Пожалуй.
— Ну, тебе он неприятностей доставлять не будет, или ему придется держать ответ передо мной.
Фаун нахмурила брови.
— Он выдает свои колкости за шутки. С этим трудно бороться. Особенно злит, когда он тебя же и заставляет смеяться.
— Если я справлялся с целым отрядом тупоголовых дозорных, с твоим братцем как-нибудь справлюсь. Уж ты мне поверь.
— За такое зрелище можно и денежку заплатить.
— Для тебя представление будет бесплатным.
Губы Фаун приоткрылись; большие карие глаза казались особенно темными. Маленькие руки добрались до последней пуговицы. Все крестьяне — кроме одной крестьяночки — перестали занимать Дага. На таком расстоянии было совсем нетрудно открыть для нее свой Дар. Даг подумал, что его тело — лук, а Фаун — звездный блеск на конце стрелы.
— Покажи мне… все, — прошептала она.
Воспламенившись, Даг опрокинул ее на спину и приступил к показу.
3
Если папа и мама Блуфилд сомневались, стоит ли позволять младшему сыну путешествовать по дорогам Олеаны даже под присмотром их устрашающего зятя, то Флетч и Кловер отнеслись к такой идее очень одобрительно. В следующую неделю Соррел и Флетч общими усилиями постарались получить от Вита максимум пользы на жатве; поскольку согласие семьи все еще оставалось в подвешенном состоянии, Вит работал если и не охотно, то по крайней мере без громких протестов. В те немногие свободные моменты, которые раньше отводились обучению стрельбе из лука, Вит и Даг теперь занимались заготовкой дров на зиму, хотя обычно к этому приступали на месяц позже. Пусть вслух ничего еще не говорилось, растущая поленница подразумевала согласие на отъезд Вита; как подумал Даг, даже Флетч не был бы способен, воспротивившись этому, так жестоко разочаровать брата.
Родители Фаун неожиданно с энтузиазмом отнеслись к идее оставить Грейс на ферме. Даг скоро догадался, что причиной этого была не только покладистость кобылы, на которой могла бы ездить и мама Блуфилд, и даже тетушка Нетти (хотя та, услышав такое предположение, фыркнула и пробурчала: «Мне и тележка вполне подходит, спасибо»), но и то обстоятельство, что Грейс послужила бы своего рода заложницей. Мысль о том, что Фаун должна будет вернуться, чтобы забрать свою лошадь — а к тому времени, возможно, и не одну, — явно утешала Трил. Это, правда, не помешало маме Блуфилд за вечерней едой вспомнить и рассказать обо всех несчастных случаях при переправах, произошедших на расстоянии в сотню миль от Вест-Блю на протяжении жизни поколения. Отдавая должное материнской тревоге, Даг тем не менее про себя решил отвести Вита в сторонку и поинтересоваться, не плавает ли он так же, как раньше Фаун, — то есть как топор; Дагу пришлось потрудиться, чтобы научить жену держаться на воде. Вита тоже нужно было бы научить этому, хотя для уроков плавания становилось уже довольно холодно.
Легкий дождь в ночь накануне отъезда сделал утренний воздух туманным и холодным, приглушив яркие краски осени. Когда трое путешественников двинулись по ведущей прочь от фермы дороге, несколько желтых листьев полетели им вслед вместе с добрыми пожеланиями и благословениями; на многочисленные непрошеные советы оба отпрыска семейства Блуфилд отвечали одинаковым пожатием плеч.
