Я на заплетающихся ногах спустилась со сцены и замерла. Все заорали еще громче. И ржали. И показывали пальцем. На меня. Я не знала, ни что делать, ни куда идти. Потом я вдруг заметила, что ко мне идет Марси. Она взяла меня за руку и повела по проходу. На полпути меня встретил и Джонни, и кто-то заорал: «О-о-о, они будут жить втроем!» Но мне уже было все равно. Мне лишь хотелось уйти. А еще придумать, как отомстить Тодду.
Мы вышли в коридор, и Джонни спросил:
– Ты как, в порядке?
– Нет, – ответила я. – Выродок хренов. – Я осмотрелась в поисках Тодда, но его нигде не было. Сраный трус.
– Тодд Хардинг полный отморозок, – сказала Марси. – Я просто поверить не могу, что он оказался способен на такую низость.
– А я могу, – сказали мы с Джонни хором.
Я даже чуть не рассмеялась.
– Раз-два-три, с тебя бутылка пива, – сказала я.
Он покраснел и провел рукой по своим густым космам.
Я посмотрела на расписание наших встреч с брачным консультантом. Потом вытащила одну из кнопок и воткнула ее в имя Тодда.
– Мар, слушай, – сказала я. – Я буду мстить, и мне понадобится твоя помощь. Наверное, сегодня, на дискотеке. Ты со мной?
Марси цокнула языком:
– Фион, брось ты. Не надо вести себя как ребенок.
– Не вести себя как ребенок? Ты, по сути, предлагаешь мне сдаться. Не бывать этому. Прятаться я от него не буду. Это все равно что признать его победу.
– Да, но ведь у вас не противостояние какое-то. Вы вроде как муж и жена.
– Да в жопу.
Марси скрестила на груди руки цвета слоновой кости. За целое лето, проведенное на открытом воздухе, ее кожа так и не стала темнее.
– Да, но, нравится тебе это или нет, это единственный способ получить аттестат.
– Марси, ты мне поможешь или как?
Подружка вздохнула и опустила руки, звякнув браслетами:
– Да, помогу. Ты же знаешь.
– Спасибо.
– Э-э, это… на меня тоже… можешь рассчитывать, – сказал вдруг Джонни. – В смысле… если надо.
– Не шутишь? – удивилась я.
Джонни махнул головой:
– Конечно. Я все равно не танцую. А надо же будет как-то развлекаться.
Я вытянула руку и похлопала его по мощному плечу:
– Джонни, супер. Спасибо.
Я посмотрела на часы над дверью аудитории: восемь сорок пять. У меня оставался ровно один час, чтобы придумать, что сказать Тодду во время встречи с психологом. Мне не терпелось посмотреть, как Мэгги Кляйн его разнесет. Она раньше ни на кого не ругалась, так что мне выпала редкая честь.
А потом я целый день посвящу своему плану мести.
Глава шестая
– Фиона, заходи, пожалуйста. Тодд уже здесь.
Мэгги Кляйн работает в школе психологом уже второй год. Она старше меня не более чем на восемь-девять лет, но ведет себя как бывшая хиппушка средних лет. Она настаивает на том, чтобы все называли ее по имени, и говорит как будто мантрами для медитации. Она всегда носит шарфики, и пахнет от нее ванилью и жареным миндалем. Замужем она никогда не была, так что я уж не знаю, как она сможет научить нас совместной жизни. Хотя, возможно, она набралась каких-то знаний от всех тех мужиков, с которыми ее видели в городе.
– Фиона, садись, – сказала Мэгги Кляйн.
Я села. Но сначала я метнула с десяток молний Тодду в затылок.
– Итак, добро пожаловать, Фиона. Добро пожаловать, Тодд. На мой взгляд, очевидно, что наш с вами разговор следует начать с обсуждения того, что случилось на имитации вашего бракосочетания. Тодд, ты не хочешь начать?
– Э! Почему это он будет начинать? – выпалила я.
Мэгги Кляйн повернула ко мне голову, точь-в-точь как сова, заприметившая жертву:
– Потому что Тодд пришел первый, Фиона. – И она снова повернулась к нему: – Ну, скажи мне, Тодд, почему ты решил, что вести себя так на свадьбе допустимо?
Почему – что? Допустимо? Эй, привет! А когда она будет на него орать и угрожать репрессиями?
– Мэгги, видите ли, – заворковал он, – я заметил, что кое-кто из моих одноклассников слегка… ну, переживает из-за всего этого курса. Поэтому я решил немного оживить это событие, которое, несомненно, пугает многих.
Стоп-стоп-стоп. Что-что он решился сделать? Я приподнялась на стуле и уставилась на него.
– Тодд, я понимаю, что ты хотел помочь друзьям, – ответила Мэгги Кляйн, протянув руку, чтобы поправить вазочку с маргаритками, которая стояла на ее безупречно чистом, пустом столе. – Возможно, у тебя и был благородный мотив, но ты должен понять, что твой поступок смотрелся не очень хорошо. Ты же понимаешь.
Я фыркнула. Довольно громко.
– Фиона? Сейчас и тебе дадут сказать. Итак, Тодд. Ты понимаешь, что твое выступление могло быть воспринято не просто как безобидная шутка?
Тодд нахмурился и кивнул:
– Да, понимаю. Но, поверьте мне, у меня ничего такого и в мыслях не было.
Да брешешь, гад. На миг я даже задумалась о том, чтобы схватить с полки Мэгги деревянного Будду и врезать Тодду, чтобы у него в башке хоть что-то прояснилось. Но, естественно, я этого не сделала. Я предпочла гордиться тем, что смогла сдержаться.
Мэгги продолжала:
– А ты понимаешь, что своей куклой ты выставил всех женщин в довольно неприглядном свете?
Ага. Вот. Наконец она начала расходиться. Она, наверное, не может сразу перейти к делу, когда надо задать кому-то жару. Она из тех, кто сначала собьет бдительность, постарается, чтобы жертва расслабилась. А потом как подкрадется сзади и накинет петлю.
Тодд покачал головой и наклонился в ее сторону:
– Выставил женщин в неприглядном свете? Я? Мэгги, да вы что, неужели вы думаете, что я из тех, кто может сравнить женщину с куклой? – Тодд сверкнул фальшивой улыбкой.
Мэгги Кляйн растаяла.
– Нет, нет, конечно, – сказала она, улыбаясь ему в ответ, и пару раз хихикнула на десерт. Тодд в петлю не попался. – Ну, я рада, что мы все прояснили. – Она похлопала в ладоши. – Отлично! Теперь, наверное, на этой миролюбивой ноте можем начать нашу первую сессию.
Тодд посмотрел на меня и довольно улыбнулся. Он ее очаровал, наплел ерунды – и избежал наказания. И он сам прекрасно это понимал.
Ух.
Я этого неандертальца сильно недооценила.
Я лупанула ладонями по подлокотникам кресла и воскликнула:
– Что за фигня?
Мэгги Кляйн снисходительно вздохнула и сказала:
– Фиона, в моем кабинете нельзя кричать и использовать бранные выражения. Мы будем общаться как взрослые, конструктивно. Надеюсь, я ясно выражаюсь? – И посмотрела на меня, как я полагаю, суровым взглядом. Хотя со стороны это выглядело больше как последствие жесткого запора.
