Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Вообще, сейчас время очень здоровых тенденций. Когда Путин в который раз демонстрирует непреклонность в вопросе ухода с поста президента, он, наверное, думает, что демонстрирует демократию во всей ее красе и блеске. Он ошибается. На самом деле в этой непреклонности явно просвечивает обыкновенный фараонизм и самая вульгарная сакрализация самой обыкновенной чиновничьей должности. Власть — это, оказывается, нечто священное. Сугубо фараоническое. Это не ответственность, не инструмент спасения или регулировки отечества в сложную минуту, нет. Это — митра, жезлы Верхнего и Нижнего царств, гнусавые жреческие хоры и гарантия качественной мумификации. Это то, что нужно «вовремя и благоговейно» передать. Так в состоянии сильного алкогольного опьянения написал старик Озирис в Книге Мертвых (гл. 4, ст. 81, п. 1 и п. З, издание 2003 года).
Умора, конечно. А специально взращенная нашим фараоном повышенной принципиальности каста («Единая Россия») будет тупо и угрюмо глядеть на «процесс передачи», понимая, что скоро и ее живьем замуруют в очередной ритуальной пирамиде. А уж умные они или нет, цвет они отечества или нет — разберутся скарабеи и черви. На вкус. Конечно, кое у кого есть робкая преступная надежда, что преемник будет не совсем идиотом. Но! Ситуация требует как раз обратного. Чем более он будет не идиотом — тем хуже для России. Больше бы хотелось, конечно, что-нибудь дауновидное, с развешенными под подбородком слюнями, мутноглазое, немое, не слезающее с большой резиновой спецзаказной Барби. А еще лучше радиоуправляемое. Было бы чудесно. Новый Глава Администрации Президента — Владимир Путин — с утра дарит новому президенту новую коробку с пазлами и травкой, что нужно — подписывает, сам водя рукой слюноносца, а потом властителя надолго запирают, но по ночам разрешают грызть рубиновую звезду со Спасской башни, чтобы правитель мог иногда чувствовать вкус власти. Боюсь, это неосуществимо. Путин был лишен необходимости поступать в соответствии с требованиями и традициями мировой истории власти, приговаривающей правителя к аннуляции живого предшественника. Предшественник был настолько дряхл и едва виден под торчащей щетиной китайских целительных игл, что ему можно было позволить тихую старость.
Путин, сошедший с престола, остается Путиным. Архисильной, ядерной фигурой. Фигурой номер один. Любой преемник будет обречен рано или поздно «развернуть орудия» в его сторону. Такова логика власти и истории. По-другому еще не было никогда и ни у кого, не надо обманываться. Можно, конечно, напустить гигантскую лужищу розовых политкорректных слюней и в ней попускать кораблики — «стабилизация», «демократизация», «единство». Но это игры для совсем слабоумных, никогда не бравших в руки даже учебника истории. Преемник же, вероятно, и своей рукой навсегда затворит каменные двери в пирамиду, в которой будет вынужден замуровать ослоухую касту нынешних стабилизаторов России. Касту, которая так и не поняла, что ее историческая задача не чванничать, не голосовать, не пустословить, а удержать Путина у власти. Любой ценой. Но они, кажется, не понимают.
В связи с этим у меня есть идея. Под Парижем, в конюшнях принца Конде, живет поразительных вокальных данных осел породы пуату. Я могу договориться с владельцем, господином Бьяноме, чтобы он два раза в неделю принимал группы из «Единой России» для обучения их ослиному крику у лучшего исполнителя в этом жанре. В замуровке, в пирамиде, в вечной черноте будет повеселее. На первых порах, пока не подползут скарабеи.
Публикуется по: Профиль. № 32 (540) от 03.09.2007
Горшок Гайдара
Будем откровенны. Он был сер. Он и так был невыносимо сер, наш депутатский корпус, но сейчас так называемый парламентаризм в России входит в прекрасную стадию полного, абсолютного осерения.
Поначалу было забавно. Было заметно, что есть одна лишь профессия, которая не требует ни особого призвания, ни даже простой к себе склонности. Будем откровенны (тут я и сам зарделся), это — профессия депутата. Какое-то время иллюзию жизни в парламенте создавали накладные груди Марычева, лысина Шандыбина и редкие, но все же драки. Но скукожились груди и потускнела лысина, дерутся все реже и декоративнее и с очень характерной для полной бессмыслицы деловитостью дефилируют по желтым полированным рядам российской Думы неотличимые друг от друга партийные серокостюмцы. Когда «Единая Россия» только родилась, ее «мама» Сурков ломал в тревоге пальцы, выглядывая одновременно из-за всех колонн Думы. «Единая Россия» производила прекрасное впечатление. Сразу было понятно, что перед нами боевые роботы президента, которые перед заседаниями вынимаются из футляров, смазываются и по одному выпускаются в зал. Роботы функционировали, кстати, недурно. Если случались сбои, то тут же выключались камеры и по рядам несся Сурков с масленкой. Этого не видел телезритель, но ему и не следовало знать всей анатомии политических процессов — его это могло отвлечь от заучивания преимуществ прокладок перед чипсами. В общем, что-то происходило. Еще блистал Жириновский, Митрофанов был на пару центнеров стройнее, с председательского места важно тряс серыми брылями Селезнев, летали графины, Березовский таки сдавал «корочки», а Абрамович не сдавал… Дума скучнела, но еще теплилась. Впрочем, и тогда было заметно, что к законотворчеству она почему-то ни малейшего отношения не имеет.
Было понятно, что натужно и тупо в каких-то неведомых кремлевско-министерско-политологических недрах создаются тексты, от скуки и бессмысленности коих самообесточивались или переходили в «спящий» режим даже принтеры, на которых они размножались для разноса по залу. Эти тексты назывались законами. Как и все порожденное государством, это было бессмысленно, но неизбежно.
Госдума откровенно летаргировала, производя лишь процедуры ритуального ворошения бумаг и состязаясь в мощи и продолжительности зевков. Парламентаризм, в его бенджамино-дизраэлевском смысле, в ипостаси блистательного ораторства, в измерении, когда талантливое решение, не раздавленное девятьюстами ягодицами заседающих, не кастрированное и не перепачканное поправками, превращалось бы в закон, так и не родился. Причина проста и понятна. Сейчас мы можем говорить об этом открыто, так как теперь уже так называемый парламентаризм России точно не грозит.
Лоббирование, мощное и крепко обогатительное, строго индивидуальное, успех которого напрямую бы зависел от веса и блеска парламентария, так и не расцвело. Несчастный, прелестный, абсолютно европейский цветок коррупционного лоббизма умер в горшке Гайдара.
Тот, как вы помните, будучи крайне застенчивым товарищем, очень застенчиво доставил волшебный цветочек из Европы на думскую землю и столь же застенчиво пытался присунуть его в думский молодой гумус. Ему не хватило упорства, элементарных познаний в садоводстве, а может быть, он просто боялся милиции. И что обидно — плодородный слоишко-то был в то время. Депкорпус был представлен настолько индивидуализированными монстрами и безумцами, настолько яростными негодяями и жадинами, что что-то у нас могло и получиться. Но все было утоплено в глупой моде на честность. Оно и понятно, честность не требует усилий. Лоббизм не прижился, парламентаризм не состоялся. Следовательно, единственный двигатель, который приводит в настоящее движение механизмы подлинного законотворчества, так и не был никогда включен. Лишенные масштабных корыстных мотивов депутаты теряли вкус к общественному благоустройству, к речам, ораторскому блеску и интригам.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
