— Да ты знаешь, кто я?! Я сочинитель Кадышев! взревел Змей.
Мелкий продолжал чего-то добиваться. Судя по выражению лица, ему было решительно плевать на то, что перед ним сочинитель Кадышев. Пора было вынести Змею аргумент посолиднее, чем мелкашка, и Татьяна сходила к оружейному шкафу. Пожив на даче, где до соседей не докричишься, а рядом аэропорт и потому полно транзитного жулья, она привыкла ко всякому.
Оказалось, что шкаф заперт, а ключи, стало быть, у Змея. На всякий случай она взглянула на монитор — нет, со стороны калитки на участок не лезли. Если выйти к Змею и просто сказать: «Дай ключи», он поймет, а эти двое не догадаются. Но выйти было почему-то страшно, хотя, скажем, когда весной аэропортовские грузчики устроили разборку в осиннике, она разогнала их одна, неумело паля в воздух.
Убеждая себя, что ничего особенного не происходит, Татьяна вернулась к черному ходу. Пока она шла по длинному, пронзающему весь дом коридору (адом пятнадцать на двенадцать, гордость Змея), непонятный спор мелкого с ее мужем превратился в стычку.
— Поедешь, куда ты денешься?! — завопил мелкий, а Змей, так и стоявший к двери спиной, ответил что-то неслышное и, видимо, обидное, потому что верзила в кожанке недвусмысленно сунул руку в карман.
Тут он ошибся. Конечно, девять человек из десяти на месте Змея стали бы смотреть, что такое интересное верзила вытащит из кармана (хотя и так ясно: не петушка на палочке). Потому что девять человек из десяти не готовы к тому, что в них станут за здорово живешь палить из пистолета. Но Змей, который провел молодость в боевых пловцах, выполняя неизвестно еще какие задания командования, среагировал мгновенно.
— Стоять! — гаркнул он, и ствол мелкашки в его опущенных руках уставился на верзилу.
Тот еще не понимал, какая грозит опасность. Подумаешь, старик с детским ружьецом… Рука полезла из кармана, мелкашка несолидно щелкнула, и мягкая свинцовая пулька величиной с маслинную косточку пробила верзиле бицепс. Фонтанчиком брызнула кровь — пулька угодила в сосуд. Сигнал еще не дошел до небольшого верзилиного мозга. Рука упрямо ползла наружу и вдруг опала плетью, как будто из нее разом вынули все кости. Продолжая ее неоконченное движение, взлетел и, описав широкую дугу, шлепнулся к ногам Змея большой черный пистолет. Верзила удивленно посмотрел на него, на свой залитый кровью рукав, и губы у него плаксиво скривились.
Все это произошло быстрее, чем Татьяна успела сделать несколько шагов по коридору. Когда она подбежала к черному ходу, мелкий перетягивал верзиле руку своим белым кашне. Похоже, он совсем не испугался. Открывая внутреннюю застекленную дверь, Татьяна услышала, как Змей без особой надежды командует: «Стоять!» — а мелкий отругивается: «А если не буду стоять, то что?» Он понимал, что Змей не станет стрелять в безоружных: законопослушному гражданину это обойдется себе дороже.
При появлении Татьяны оба умолкли.
— Что случилось? — спросила она, потому что все смотрели на нее и надо было что-то сказать. Хотя вопрос был дурацкий. Она же прекрасно видела, что случилось.
— Несчастный случай, — сообщил мелкий.
Не подтвердив его вранье, но и не возразив, Змей хлестнул Татьяну злым взглядом и буркнул:
— Иди в дом.
Это было так интересно, что Татьяна даже не обиделась. Что за тайны могут быть у Змея с явными бандитами?!
Она скрылась за сетчатой дверью и, зная, что теперь ее не видно, хотела послушать. Но Змей угадал по звуку, что вторую дверь, стеклянную, она не закрыла, и прикрикнул:
— Сказано, иди в дом!
Конечно, никуда Татьяна не пошла, только демонстративно захлопнула стеклянную дверь. Змей и мелкий еще немного поругались. Слышно было плохо, но по отдельным словам она догадалась, что это рэкетиры: мелкий грозит спалить дачу и чего-то требует. Змей отвечал фигурным флотским матом. Потом верзиле стало плохо. Он машинально попытался опереться о мелкого простреленной рукой, скривил губы и начал оседать. Мелкий подхватил его за талию и повел прочь.
Они долго карабкались по насыпи. Глядя им в спины, Змей поднял валявшийся на песке пистолет верзилы полой куртки. Татьяна поняла, что сейчас он вернется в дом, и убежала на кухню.
О рэкетирах Змей не сказал ни слова. Закрывшись в кабинете, он долго звонил по сотовому телефону, а потом его вдруг обуял приступ жадности. Полез инспектировать холодильник с закупленными на юбилей продуктами и даже пытался что-то подсчитывать на бумажке, припоминая цены пятилетней давности, а если Татьяна поправляла его, злился.
Через час явился пузатый участковый в залоснившейся на рукавах шинели. Ему тоже досталось: и за то, что долго ехал, и за нестроевой вид. Сидели они долго, Змей велел подать водки, а о Татьяне сказал, что она ничего не видела, и ей пришлось это подтвердить. Впрочем, Татьяна не сомневалась, что по-писательски внимательный к деталям Змей опишет рэкетиров лучше, чем она.
Когда участковый ушел, унося трофейный пистолет, опять настала Татьянина очередь получать на орехи: зачем подала мильтону дорогую водку «Юрий Долгорукий»?! Татьяна, с утра приказавшая себе не обращать внимания на выходки Змея, почувствовала, что и ее терпению приходит конец. Но тут Змей опять схватил мелкашку и с унылым видом поплелся стрелять, как на каторгу. Татьяна поняла, что муж идет охранять дом и ее, что он боится и места себе не находит, но, как всегда, по скрытности характера говорит не то, что думает.
Словом, день начался отвратительно, и Татьяна, знавшая характер любимца армии, не сомневалась, что и вечер он сам себе отравит.
ТАРТАЛЕТКИ СКОСОБОЧИЛИСЬ
Когда гостишь у кого-нибудь в доме или на даче, не забудь осведомиться об обычаях хозяев.
Э. Я. СОЛОВЬЕВ. Этикет
Татьяна. Вечер того же дня
Она приехала. Вика. Если не соперница, то уж стерва, это точно. Ведь не могла не понимать, что ранит Татьянино самолюбие, и приехала. Самое ужасное. Вика с мужем шли по той самой дорожке, на которой никто не мог появиться без предупреждения. Выходит, Змей дал ей электронный ключ от калитки. А может, она здесь не впервые?
Вика с любопытством озиралась и что-то объясняла шедшему рядом с ней мужу, бугаю за метр восемьдесят.
Татьяна немного успокоилась: нет, она явно здесь не была с тех пор, как Змей построил дачу. А участок, разумеется, видела — Змей ухитрился отхватить его, когда был депутатом первого и оказавшегося единственным Совета народных депутатов СССР.
Сладкая парочка приближалась. Хотя Викин муж по молодости плавал помельче Змея, вращались они в одном писательском кругу. Татьяна сама не помнила, когда начала с ними здороваться на всяческих концертах-банкетах-презентациях. Володя здоровался — и она здоровалась. И только с год назад узнала от посторонних людей, что Вика — бывшая жена Змея.
— Ау, хозяева! — Вика первой поднялась на веранду.
