– Я знаю и очень-очень сожалею. Обещаю, что я исправлюсь!
– А кто исправит то, что я потерял клиентов?
Кафе находилось по соседству с домами, где жили постоянные клиенты. Гай не потерял никого.
– Пожалуйста, Гай! Я очень вас прошу. Мне нужна эта работа.
– Ты должна была подумать об этом до того, как устраивать разборки в своем маленьком любовном треугольнике!
Любовный треугольник? Так вот как он все это увидел? Любовный треугольник?!
– Это совершенно не то, что вы подумали.
Гай прервал ее шлепком полотенца, которое он перекинул с одного плеча на другое.
– Меня не волнует, что это было, – сказал он. – Ты все равно уволена. – Он повернулся к ней спиной.
Уволена. Не может быть.
– Но Уоррен не вернется, – говорила она, идя следом за ним. – Я была в суде, у меня на руках судебный запрет.
Дверь кухни захлопнулась перед ее носом.
– Вы должны мне мою зарплату! – крикнула она через окошко заказов.
– Какая зарплата? Я ее удерживаю, чтобы компенсировать причиненный ущерб.
Ущерб! Пара разбитых тарелок не могла равняться по стоимости ее зарплате, какой бы маленькой она ни была.
– Вернись завтра, когда он остынет, – услышала она голос Хантера.
– Тебе не надо пойти поснимать что-нибудь или еще чем-нибудь заняться? – Она думала, что он уже давно ушел.
– Нужный свет уже пропал, – ответил он.
– О, хорошо. Значит, мы оба что-то потеряли сегодня. От этого я чувствую себя намного лучше.
Грубо? Да. Но Эбби была не в настроении говорить приятные вещи. Протиснувшись мимо Хантера, она направилась к двери. И, как делал сегодня весь день, он направился следом.
– Ты найдешь другую работу, увидишь.
Ему легко говорить. У него есть работа.
– Ты хоть представляешь, как трудно мне было получить эту? – Конечно же, он понятия не имел. – Новость для тебя: работа не растет на деревьях. Особенно если у тебя нет навыков. Или опыта. – Единственное, что Эбби умела, – это готовить, убираться и справляться с приступами гнева Уоррена. Вряд ли это можно вписать в резюме. – Благодаря сегодняшнему дню я даже не смогу получить рекомендации от Гая.
Неожиданно Эбби почувствовала себя опустошенной и присела на ступеньки ближайшего здания. Все тело ныло, будто ее переехал грузовик.
Она запустила пальцы в волосы, избавляясь от того, что еще осталось от прически.
– Знаешь, что бесит больше всего? – спросила Эбби Хантера. – Уоррен – плохой парень во всей этой истории, но при этом у него есть все: квартира, работа, деньги…
– Свеженький судебный запрет.
– Большая беда! Ну не сможет он подойти ко мне ближе, чем на сотню ярдов. Ты сам сказал, он двинется дальше прежде, чем мы успеем моргнуть. А в то же время что есть у меня? Никакой работы и паршивые девятьсот долларов в банке. Скажи мне, где тут справедливость?
– Не могу.
Слезы жгли ей глаза. Она сморгнула их.
– Я лишь хотела вернуть свою жизнь. Разве это так ужасно и неправильно?
– Нет.
– Я была так близка к этому! – И ведь действительно была! У Эбби была работа, она откладывала деньги. Пока мистер Герой-спасатель не решил поступить по-своему. А теперь все было разрушено. – Ну зачем ты ударил его?
Хантер присел на ступеньку рядом с ней:
– Я уже сказал тебе.
– Я знаю, знаю. Он чуть не разбил твою распрекрасную камеру.
– Так уж получилось, что в этой распрекрасной, как ты сказала, камере вся моя жизнь.
– Так же было и с моей работой! – бросила Эбби в ответ. – Могу поспорить, ты даже не подумал об этом, когда решил побыть крутым с Уорреном, не так ли? Кому какое дело до Эбби, да? Какая разница. Она – просто бесполезный кусок…
И тут ее прорвало. Все отчаяние, которое копилось в ней, начиная с самого утра, вырвалось на свободу. Эбби была зла. На Хантера. На Уоррена. Но больше всего на себя. Горячие слезы, которые грозили затопить все вокруг, заставили ее кинуться к первому, что попалось ей на пути. Это оказалась грудь Хантера.
– Проклятье! – всхлипывала она, ударяя по его куртке. – Проклятье! Проклятье, проклятье!
Теплые руки обхватила ее, смягчая порывы. Ни за что в жизни! – подумала Эбби. Она не позволит Хантеру загнать ее в ловушку. Никто и никогда в жизни больше не заставит ее делать что-то.
– Пусти меня!
Хантер не отпустил. И его объятия не были грубыми, как она ожидала. Он просто держал ее крепко, но нежно. Вымотанная, Эбби вновь прижалась к его груди. В какой-то момент ее слезы полились рекой, и она чувствовала, как ткань под щекой становится влажной.
Постепенно дыхание замедлилось, и Эбби ощутила удары сердца. Закрыв глаза, она прислушивалась к его равномерному ритму, пока ее собственный несущийся пульс не начал замедляться. Одежда Хантера слегка пахла стиральным порошком и свежей древесиной. Глубоко вздохнув, позволяя этому аромату наполнить легкие, Эбби вдруг поняла, что никто никогда не обнимал ее вот так. Без злости, без каких-либо скрытых намерений. Ощущение было успокаивающим и тревожащим одновременно.
– Отпусти меня, – пробормотала она еще раз, уткнувшись в складки его куртки.
– Посмотрим. Ты выпустила пар?
– У меня все хорошо.
– Я не спрашиваю, хорошо или нет. Я спрашиваю, выпустила ты пар или нет?
– У меня все хорошо, и я выпустила пар. Теперь лучше?
Вместо ответа Хантер отпустил ее. По телу Эбби пробежала дрожь, вызванная резким расставанием, как у человека, с которого вдруг сдернули одеяло во время сна. Тепло, которое она чувствовала, исчезло в осенней ночи.
– Я не люблю, когда меня ограничивают, – сказала она, обхватывая себя руками.
– А я не люблю, когда меня бьют.
– Прости меня. Тяжелый день.
– Пойдем, – сказал он после непродолжительного молчания.
– Куда?
– Я ничего не ел с самого завтрака, поэтому умираю с голоду, – сказал Хантер, как будто это могло все объяснить. – Судя по твоему взрыву, тебе тоже не помешало бы что-нибудь съесть.
– Я не голодна.
– Еще раз: я не спрашивал тебя, голодна ли ты. Я сказал, что тебе, вероятно, нужно поесть.
– И?..
– И тут за углом есть индийский ресторан.
– Ты меня приглашаешь на свидание?
– Я предлагаю тебе купить что-нибудь поесть. Ты идешь?
Несмотря на проведенный вместе с ней день, Хантер Смит был для нее незнакомцем, и, отправившись куда-то с ним, Эбби заработает кучу проблем. В жизни ничего не бывает просто так. Бог его знает, что Хантеру нужно.
