3. Свидетельство Жюли
Манчестер, 3 авг. 1857
«Дорогой сэр.
В соответствии с вашими инструкциями от 11-го числа, направляю вам показания Джулии Кларк, она же Жюли, она же мисс Монтгомери и т. д., состоящей в труппе театра „Роял“, в должном порядке удостоверенные.
С совершенным почтением,
Уильям Смит».
«Я танцовщица, и зовут меня Джулия Кларк. Я выступаю под именем „Жюли“, а также под другими именами. В настоящее время я известна как „мисс Монтгомери“. Я знала девушку по имени Розали. Мы с ней были очень дружны. Работали вместе несколько лет в труппе синьора Леопольдо. Я даже не вспомню, как долго. Она ходила по канату за два шиллинга в неделю с содержанием. В нашей труппе ее прозвали „Маленькое Чудо“. Настоящее ее имя — Карлотта Браун. Ей было примерно десять лет, когда я присоединилась к труппе. Я о ее прошлом мало что знаю. Она и сама ничего не знала. Так она мне часто говорила. Если бы знала, рассказала бы. Она считалась племянницей старой миссис Браун, которая забирала у Лотти ее деньги и покупала себе обновы. Лотти — это Розали. Некоторые из наших дам твердили, что ее выкупили у какого-то бродяги. Конечно же я в это не верила. Они это от злости говорили. Лотти ходила по канату пять лет с тех пор, как я с ней познакомилась. Она была прекрасно сложена, только ступни очень широкие. Это у всех канатоходцев — работа влияет. А так — фигурка у нее была замечательная. Она была нервная. Ну, не то чтобы очень, но все же. Перед началом номера обычно дрожала. Но не от страха. Она иногда болела. Не часто. Иной раз подхватывала простуду, посидев на сырой земле, когда ей, вспотевшей после номера, надо было переодеться. С возрастом она окрепла. Иногда Лотти чувствовала себя плохо и не знала почему. У нее бывали сильные головные боли. В таких случаях от лекарств проку не было — только бренди. От головных болей бренди для нее было лучшим средством. Она себе бренди позволяла только иногда, не так, как некоторые наши дамы. Нет, алкоголем она не увлекалась.
И головные боли у нее были не от этого. Боль приходила и уходила. Бренди спасало ее от боли. По-моему, она только раз болела с тех пор, как покинула труппу. Она написала мне об этом в письме, оно у меня по-прежнему хранится. Это письмо без даты, но в него была вложена вырезка из газеты, не помню, за какое число, октябрь 1852 года. Там число было оторвано. А канат она бросила после того, как упала. Это все из-за нервов. Она не была пьяной. Не пила она. Нервы сдали. Сверху, с люстры, на нее упала капля, и Лотти испугалась, вот и все. У нее была сильно повреждена одна ступня, что-то со связками, и врачи в госпитале сказали, что больше ей по проволоке ходить нельзя. Два месяца лечилась. Когда она вышла из больницы, цирк наш накрылся. Труппу распустили, за исключением ее, меня, мистера Роджерса и еще джентльмена, исполнявшего комические номера. Мистером Роджерсом был синьор Леопольдо. Он организовал мюзик-холл. Думаю, в Ливерпуле. Пригласил двух певцов, даму и джентльмена. Каждый вечер мистер Роджерс устраивал небольшой сеанс гипноза, и объектом его была Лотти. Она на этот счет была очень смышленая. Конечно, на самом деле она не засыпала. А однажды она в середине сеанса „очнулась“. Хозяин очень разозлился. Она попыталась продолжить, но лишилась чувств, и пришлось ее уносить. Она говорила, что ее отнес один господин из публики. На другой день он явился и забрал ее. Дал синьору 50 фунтов. Это был барон Р** — мне Лотти объяснила. Она мне писала несколько раз. У меня ее письма хранятся, только они по краям потертые. Это оттого, что я их у себя в кармане носила. Не думаю, что она ушла от барона, хотя — кто знает? Последнее письмо от нее, что я получила, было отправлено из его дома. Это было на первой неделе ноября 1854 года, оно ко мне в Плимут пришло. Я там всего неделю пробыла, а потом в Дублин отправилась, в представлении участвовать. Она сообщала, что собирается замуж, но пока не должна мне называть имя жениха. С тех пор от нее нет вестей. Я ей писала несколько раз, но мои письма обратно возвращались. Понятия не имею, за кого она вышла. Не мог это быть барон, он ей очень не нравился. Она с ним оставалась потому, что он платил хорошо. Может, по этой причине, а может, потому, что не могла ему противиться. Она говорила, барон ее действительно гипнотизировал, и она могла видеть во сне. Как жена она с бароном не жила, только как медиум, иначе она бы мне рассказала. Я в этом вполне уверена. Не сомневаюсь я в том, что между ней и бароном не было никаких иных отношений. Конечно, я не могу поклясться, что она за него замуж не выходила, но это вряд ли. С какой стати, если он был ей так неприятен? Всё это правда. А синьор Леопольдо, я думаю, сейчас где-нибудь за границей.
(Подпись) Джулия Кларк, она же Жюли.
Зачитано и подписано свидетельницей в присутствии Уильяма Бертона, мирового судьи.
2 августа 1857».
4. Свидетельство Леопольде
N. В. Данные показания были получены с определенными трудностями, лишь после твердого обещания исключить всякую возможность судебного разбирательства с учетом взаимоотношений свидетеля с девицей Розали, она же Анжелина Фитц Юсташ, она же «Маленькое Чудо», она же Карлотта Браун. В показаниях зафиксировано следующее:
«Синьор Леопольдо, трагик и проч., и проч., и проч., свидетельствует свое почтение Р. Хендерсону, эсквайру, и исходя из верности утверждения „что сделано, то сделано“, имеет честь предоставить необходимую информацию, уповая на то, что данные ему обещания будут сдержаны, и ожидания на сей предмет оправдаются, что „не используют во зло мою простую правду“.
Сэр, ваш покорный слуга
(Подпись) Томас Роджерс».
«Показания синьора Леопольдо, трагика; профессора фехтования и ораторского искусства; наездника, гимнаста и канатоходца; владельца и управляющего Большого Олимпийского цирка и проч., и проч., и проч.
Я, синьор Леопольдо, трагик и проч., и проч., и проч., настоящим свидетельствую и заявляю, что девица по имени Карлотта Браун, более известная всем как Маленькое Чудо, поступила в мою прославленную труппу „Олимпиан“ в июле месяце 1837 года, в Льюесе, графство Сассекс, где наш прославленный цирк в то время весьма успешно гастролировал. И настоящим я желаю присягнуть и засвидетельствовать тот факт, что я, означенный синьор Леопольдо, трагик и проч., и проч., и проч. совершил выплату суммы в пять фунтов некоему лицу или лицам, претендующим на родительские права в отношении означенной Карлотты Браун, известной как Маленькое Чудо и поступившей ко мне на службу. Вышеупомянутые лица являлись выходцами племени, или племен, известных как цыгане или египтяне. Желаю также присягнуть и засвидетельствовать, что я, синьор Леопольдо, трагик и проч., и проч., и проч. не могу утверждать, была ли означенная Карлотта Браун, известная как Маленькое Чудо, в самом деле дочерью лица или лиц — цыганки или цыган, упомянутых мною выше, а также то, что имя ее действительно Карлотта Браун, равно как и прочие зафиксированные и засвидетельствованные детали. Знаю лишь, что на ее белье имелись инициалы К. Б., что позволяет говорить об их соответствии имени Карлотта Браун.
