Вопрос с проводом боевых кораблей Черноморского флота был крайне щепетилен, и самому Михаилу было интересно чем он закончится. Дело в том, что внешнеполитическая ситуация сейчас благоприятствовала России, и путем различных дипломатических уступок можно было попробовать договориться с Турцией и Великобританией. Оставалось лишь узнать цену, которую те запросят. В свое время общаясь на различных исторических форумах Ларин пришел к мысли, что провод российских кораблей для усиления эскадры Рожественского был возможен, но, как известно, если бы русские корабли прошли проливами, то в случае любой другой крупной войны нейтральная Турция могла предоставить право прохода проливов флоту другой державы противницы России. Например в случае войны один на один с Англией теперь вполне можно было бы ожидать, что Турки пропустят английскую эскадру на Черное море. Это дипломатам тех времен казалось неприемлемым, поэтому в той, старой, реальности вопрос о проводе боевых кораблей черноморского флота для усиления Второй Эскадры Тихого Океана хоть и ставился, но дипломаты смогли переубедить военных, и от этой затеи отказались. Но сейчас обновленный брат императора, возглавивший Ставку Верховного Главнокомандования был настроен более решительно. Во многом эта решительность проистекала благодаря послезнанию Михаила, — ведь он имел в своей голове совсем иной план развития Российской Империи, и сумел извлечь уроки из многих войн, которых еще в этом мире не было.
Очень важной и злободневной темой было несовершенство русских снарядов. Всем историкам известно, что за всю русско — японскую войну российский императорский флот главным оружием кораблей, то есть артиллерией, смог потопить лишь несколько малюсеньких номерных миноносцев, да и то, для подсчета последних хватит пальцев одной руки школьного трудовика. Причин такой малой эффективности русского артиллерийского огня было много, но одной из главных было несовершенство снарядов которые были слишком легковесными, имели тугой взрыватель и несли в себе слишком мало взрывчатого вещества. В результате русские снаряды очень часто просто пробивали вражеский корабль насквозь и улетали дальше без детонации. На первый взгляд ужасное состояние дел имело как всегда свою обратную сторону. Дело в том, что эти снаряды создавались в условиях русской доктрины развития флота начала века и согласно русским представлениям о линейном бое. Наши адмиралы тогда полагали, что бой будет проходить на небольших дистанциях — около 15 кабельтовых, и в рамках такой доктрины наши снаряды были вполне себе неплохими, так как имели приличную бронепробиваемость. А большая настильность их траектории полета обеспечивала более высокую точность ведения огня. Но на деле более тихоходные русские корабли никак не могли сблизиться на необходимую дистанцию с более быстроходными японцами. Последним как раз был выгоден бой на больших дистанциях, так как их снаряды были фугасными. А, как известно, фугас пробить броню не в состоянии, и к неизменным преимуществам фугасных снарядов стоит отнести тот аспект, что с увеличением дистанции его поражающее действие не уменьшается. В то же время на дистанции более 15 кабельтовых все преимущества русского снаряда обращались в недостатки. Пробить толстую броню он был уже не в состоянии, а небронированные части он просто проходил на сквозь без детонации. Совсем по иному вели себя на этих дистанциях японские фугасы: они не пробивали брони, зато стабильно коверкали различные небронированные надстройки убивая и калеча экипажи кораблей, вызывали обильные пожары. При Цусиме в оставленной нашими современниками реальности русские корабли шли на дно с не пробитой броней.
Все это вынудило Михаила в срочном порядке объявить конкурс на создание нового снаряда. На разработку проекта нового русского фугасного снаряда Ларин отрядил три недели, после чего нужно было в срочном порядке налаживать их поточное производство на отечественных заводах, и делать крупные заказы на те же самые снаряды у Круппа. В качестве основной взрывчатки для новых снарядов был выбран старый добрый бездымный порох, причем вес его должен составлять в бронебойных снарядах не менее 2 % от общей массы, а в фугасных — не менее 20 %. Времени на изобретение нового взрывателя так же не было, поэтому было дано срочное задание модернизировать взрыватель Бринка, который уже стоял в наших снарядах. Последняя мера должна была сэкономить кучу времени, так как заводам теперь не нужно было осваивать новые в производстве взрыватели, а все что требовалось — всего лишь чуть — чуть переналадить производство. При чем общая масса новых снарядов должна была быть на 12 %-15 % больше, чем у старых бронебойных. Это естественно вело к повышенному износу ствола орудия, а так же снижало начальную скорость и уменьшало настильность траектории, что не могло не сказаться в сражении на ухудшении стрельбы, так как наводчики должны были корректировать наводку орудий в зависимости от того, какой снаряд заряжен. Для выхода из этого положения Михаил вытащил на свет божий чертежи старых снарядов для русских орудий, которые должны были иметь схожую массу с новыми фугасами. В общем, стараниями попаданцев во времени, предстояло перевооружение всего флота на новые снаряды, причем сделать это нужно было буквально за несколько месяцев.
Старые же снаряды, которыми были вооружены все корабли Российского Императорского Флота тоже можно было модернизировать в заводских условиях путем изменения взрывчатого вещества. Так же нуждался в замене тугой взрыватель на более надежный. Идею со старыми снарядами предложил Ларину еще один участник проекта 'десант в прошлое', попавший в тело двадцатипятилетнего выпускника Санкт — Петербургской академии Лебеденко Сергея Николаевича. В 'прошлой жизни' Лебеденко был пятидесятилетним кандидатом технических наук, и по этому он без труда смог составить проект модернизации снарядов. С задачей налаживать эту модернизацию он, как особый член Ставки, убыл на Путиловский завод, куда в ближайшие дни начали свозить снаряды из всех флотских арсеналов. Вообще идея была отличная — без изменения массогабаритных характеристик получить новые по поражающей мощности снаряды, которые хоть и не уровняются с японскими, но уже столь существенного отставания не будет. Этими модернизированными боеприпасами Михаил затеял в первую очередь перевооружить отправляющиеся в скором времени на Дальний восток корабли четвертой тихоокеанской эскадры, а затем нужно было их в срочном порядке отправлять во Владивосток. Причем туда уже вчера особым литерным поездом убыл второй боекомплект для судов Второй эскадры Тихого океана. Чтобы не везти его назад в Петербург во Владик в скором времени должно было быть отправлено новое оборудование для переделки снарядов. Вместе с ним выезжали квалифицированные рабочие с заводов центральной России, которым в обязанности вменялось организовать поточную переделку этих самых снарядов.
Кроме того за первую неделю своей жизни ГКО буквально завалил Обуховский, Ижорский, Мариупольский, и другие заводы заказами на производство орудий, брони, снарядов и разного прочего нужного для войны имущества. Нужно было срочно спроектировать новые затворы, которые существенно повысят темп стрельбы, у двенадцатидюймовых орудий. Так же в срочном порядке нужно было произвести большое количество современных орудий различных калибров: 305/40, 254/50, 203/45 и много шестидюймовых пушек Канэ. Кроме того требовалось еще много новых стволов для этих самых пушек. Ведь средняя живучесть ствола у орудий того времени составляла от 150 до 300–400 выстрелов. Все же мелкокалиберные орудия, которыми в избытке были утыканы все крупные русские корабли подлежали срочному демонтажу, и передаче в армейские части. Более крупные но уже устаревшие пушки, должны были быть переданы в крепости, и в скором времени за счет этой меры огневая мощь крепостной артиллерии должна была существенно повыситься. Те огромные заказы, которые получили отечественные заводы и кораблестроительные предприятия способствовали не только росту товаров военного назначения, но и заняли пролетариат своим прямым делом, что вкупе с учреждением госдумы свело различные революционные выступления практически к нулю.
