Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Требует уточнения понятие исламского фундаментализма. Было бы неправильно идентифицировать его как исламский экстремизм. Фундаментализм свойствен не только исламу, но и другим религиям. Он сам по себе не практикует навязывания религиозных моделей государственного управления или общественной жизни силовыми приемами. Одновременно многие исламские последователи фундаментализма (во многих исламоведческих работах считается более адекватным термин «салафизм»)[10]считают своим долгом «очищение» ислама, возвращение его к тем принципам, которые господствовали при пророке Мухаммаде и четырех «праведных халифах» (Абу Бакре, Омаре, Османе и Али). Но опасность возникает, когда фундаментализм (салафизм) или объединяющиеся в нем исламские школы принимают экстремистскую, агрессивную форму. История знала время, когда и христианский фундаментализм перерастал в христианско-католический экстремизм. Об этом свидетельствуют и кровавая практика иезуитов, и расправы над мусульманами во время крестовых походов.
Борьба против международного терроризма неэффективна без участия в ней, причем в первых рядах, мусульманских стран и организаций. Среди них особое место может принадлежать Саудовской Аравии, на территории которой, в Мекке, расположена святыня мусульман – Кааба. Попытки показать, будто при поддержке руководства Саудовской Аравии и других стран с умеренными исламскими режимами действуют террористические группы в различных частях мира, это не что иное, как фальсификация, извращение фактов. Умеренные исламские режимы, равно как и светские режимы в государствах с мусульманским населением, не находятся по одну сторону баррикады с террористами.
Исламский экстремизм – в чем причины
Но все-таки почему именно исламский экстремизм порождает ныне террористическую угрозу? Некоторые видят причину волны исламского экстремизма в том факте, что растет пропасть между богатеющим «золотым миллиардом» (постиндустриальные государства) и наиболее бедными странами, многие из которых с мусульманским населением. Это лишь частичный ответ. Лидеры, да и многие участники террористических организаций и групп, как правило, люди из зажиточных семей. Бен Ладен, например, из семьи, владеющей строительной компанией, одной из крупнейших на Арабском Востоке.
Представляется, что взлет исламского экстремизма связан с рядом обстоятельств. К ним относятся и комплекс неравноправного положения в мировой экономике и политике, который испытывают многие представители мусульманского мира, обладающего огромными природными богатствами. Это и многолетняя конфронтация с поддерживаемым Соединенными Штатами Израилем, оборачивающаяся целым рядом унизительных поражений. Это и силовая «демократизация» извне без учета исторических, религиозных, традиционных особенностей мусульманских стран. «На Западе вообще – по крайней мере в Европе и США – политические лидеры не хотят говорить правду, – сказал руководитель, а затем консультант специального подразделения ЦРУ, созданного для поиска Усамы бен Ладена, Майкл Шоэр.[11]– Это вовсе не война за наши свободы, либеральные ценности или тендерное равенство. Это война, главной причиной которой является негативное влияние западной, и в особенности американской, внешней политики на мусульманский мир. Это религиозная война. Наши действия в мусульманском мире воспринимаются как нападение на ислам. Именно поэтому оппозиция Америке и Западу, но особенно Америке, так сильна».
Все это нужно знать, конечно, не для оправдания исламского экстремизма, а для успешной борьбы с ним. Не думаю, что американское руководство всерьез рассматривает необходимость лишить исламский экстремизм его корней. А без этого навряд ли удастся ликвидировать такую реальную угрозу, нависшую над человечеством, как международный терроризм. Не удастся это сделать также без уважительного отношения к исламу как религии, без дифференцированного подхода к мусульманскому миру. Все это является обязательными условиями активизации антиэкстремистской деятельности светских и умеренных государств с мусульманским населением.
Аналогичные мысли высказал в письме, адресованном мне, выдающийся политический деятель, бывший канцлер Германии Хельмут Шмидт. Он писал: «Если мы ограничимся отпором исламистскому терроризму, если мы не найдем в себе уважения и терпимости к этой чужой для нас религии, то может возникнуть большая беда. Русские, европейцы и американцы должны срочно научиться отличать терпимость к исламу от энергичного отпора исламистскому террору, который, к слову, не находит оправдания в Коране».
Для нас политика в отношении ислама имеет значение не только в глобальном, но и во внутристрановом контексте. В России проживает около 20 млн людей, придерживающихся мусульманских обычаев и традиций. Однако у нас нет объективных причин для кризиса в отношении между мусульманами и другой частью населения. Специфика нашей страны заключается в том, что двадцатимиллионная часть населения, придерживающаяся мусульманских традиций, не иммигранты, они проживают на территории нынешней Российской Федерации испокон веков, и в последние столетия кровавых столкновений с мусульманами в России не было.
В советское время мусульмане наряду с исповедующими другие религии, именно наряду с ними, подвергались дискриминации. Дело доходило до того, что, когда скончался один из крупных партийных деятелей в советской Средней Азии, приехавшая из ЦК КПСС делегация сосредоточенно интересовалась, будет ли покойник переложен из гроба и захоронен, по мусульманскому обычаю, в саване головой к Мекке. Этим чуть ли не определялась ценность всей его предшествовавшей деятельности для советского государства. Ныне с антирелигиозной практикой, имевшей место в СССР, направленной против обычаев, религиозных чувств всего населения, в том числе мусульман, полностью покончено.
До октября 1917 года на территории Российской империи было около 30 тысяч мечетей. В 1980 году, по свидетельству Г. Михайлова, начальника отдела Совета министров РСФСР по связям с религиозными организациями, на территории России имели официальное разрешение на деятельность 335 мулл, а 1245 совершали обряды без регистрации. Положение резко изменилось в постсоветское время: построены тысячи новых мечетей, открыты медресе, исламские университеты, выходят десятки мусульманских печатных изданий, создан Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования.
Не на бумаге – это было и в СССР, – а в реальности внедряется федерализм. Автономные республики, как, например, Татарстан, Башкортостан, пользуются реальными правами, подтвержденными Конституцией и законами России. На деле практикуется равенство всех граждан России при занятии ими государственных постов на федеральном уровне. Руководство России стремится к тому, чтобы люди, придерживающиеся исламских традиций, чувствовали себя равноправными гражданами единой страны.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
