… В сердце моем вдруг тогда зажглось и вспыхнуло другое чувство… чувство господства и обладания.
— Подлинно вы не в своем уме, — заметил он, даже не подняв головы, так же медленно сюсюкая и продолжая вдевать нитку.
Один из ключевых противников Владимира Путина — сам Владимир Путин.
Он ведь тоже порождение элиты 90-х годов, ее ставленник. Эта элита до недавнего времени считала его заводной куклой, которая нуждается лишь в регулярной протирке механизма техническим спиртом. И они хотят, чтобы Путин выполнял по-настоящему только одну роль — гаранта результатов приватизации. Остальные роли — понарошку.
Ему временами кажется, что можно обойтись полумерами, что можно еще, по Щедрину, погодить. Что Бог чего-нибудь даст и так.
Но земная кора уже пришла в движение. На поверхности 1/7 части суши видны аршинные трещины. Их не засыпать вчерашним мусором. Они неуклонно растут и ширятся, как сотрудничество КПСС с братскими партиями.
Поэтому Путину придется выбрать. Он, наверное, может выбрать. Ведь он все-таки — президент.
ОДИНОЧЕСТВО ПУТИНА — 3
Вот и все.
Почти 350 погибших, 600 раненых. Победа.
Российская победа всегда добывалась самой дорогой ценой. Мы умеем терять больше, чем побежденные нами. Не нашего ума дело — считать трупы. «Мамки новых нарожают».
Но все-таки, как бы ни был страшен бесланский исход, надо признать: могло быть и хуже.
Если бы кризис продлился еще неделю — управителями страны стали бы Аслан Масхадов и Руслан Аушев. Кремль принужден был бы пойти на любые условия. Российская власть растаяла бы, как воск от огня.
А нет в России времени более трудного, безнадежного и кровавого, чем время распада власти. Давайте вспомним, как в марте 1917-го солдаты отказались ходить к причастию — потому что пропал русский царь, и с ним — все смирение и послушание.
Сегодня в либеральных кругах принято намекать на скорую спасительную революцию. И даже — кто бы мог подумать! — сострадать несчастному русскому народу, втравленному кремлевской клептократией в монетизацию льгот и прочие социальные безобразия.
Кто бы сомневался, что отмена льгот, а значит, отцовских и материнских обязанностей государства, испортила отношения народа и власти, как ничто другое.
Удивительно только, что сокрушаются по этому поводу наши официальные либералы 90-х годов.
Ведь каких-нибудь 5 лет назад они говорили, что народ — грязное бессловесное быдло, которое лежит гнилым бревном на столбовой дороге капиталистической реформации. Что нужно сбросить это бревно в канаву, чтобы люди царственные, красивые и успешные могли пронестись на шестисотых бричках к вершинам открытой, как весеннее окно, экономики. И если думать об этих позорных алкашах и их бесформенных женах — либерализм в России никогда не построишь.
Отчего же теперь свободолюбцы зовут на помощь гниющее быдло? Ответ прост. Путин им очень не нравится. Чтобы свалить Путина, хороши любые пути.
И если можно поднять народ на бунт — значит, пора поднимать. А потом, когда Путина сменит очередной Чубайс, расширенный и дополненный, можно уже оправдать любую «монетизацию» и указать доверчивому народу его место в мясном отделе либерального супермаркета. Быдло — оно и есть быдло.
Но я все же рискну предупредить революционеров новейшей формации: если огромный криворотый мятеж начнется, первыми будут громить либерал-капиталистические офисы и особняки, а совсем не тайное укрывище венценосного Путина. От русской революции пострадают сначала те, кто ее на свою голову призывает.
Так было всегда. Так случится и в будущем. Поэтому не надо торопить революцию. Она никому не поможет.
Я, может, и сам не люблю привязчивого старика Путина, изъеденного удвоением ВВП и прочими технократическими червями. Но все же — нет для России бедствия страшнее, чем исчезновение царя.
И очень хорошо, что после череды терактов царь все-таки не исчез. А даже — появился в национальном цветном телевизоре в субботу, в шесть часов вечера, после войны.
И — наконец-то произнес обращение к нации. Искреннее и яркое. Сказал то, чего от него давно ждали. Нужна мобилизация нации. Нужно покаяться в собственной слабости и попытаться стать сильными. Должно признать, что мы бездарно профукали сверхждержаву — Советский Союз.
Путин сожалеет о Советском Союзе. Правда, его администрация, укомплектованная подержанными бюрократами ельцинского замеса, — нисколько. «Государство, которое, к сожалению, оказалось нежизнеспособным в условиях быстро меняющегося мира» — так говорил Путин с телеэкрана живьем. Но в печатной версии обращения словосочетание «к сожалению» так и не появилось. Его вычеркнули. Вычеркнули те, кто считает, что президент РФ есть лишь фантом их переполненного интеллектуальными прелестями накокаи-ненного сознания.
Но это терпкое «к сожалению» слышали почти все. Слышали и другое. Про солидарность. Про единство страны. И про восстановление сильных спецслужб. И почти все задались вопросом: что же теперь будет? И почему случилась трагедия, заставившая Путина произнести самое сильное и честное слово за все время его правления?
Триумф либерализма
Сейчас, разумеется, во всем положено винить спецслужбы. Недосмотрели, недостреляли, недогнули, недоупекли. Проморгали, прозевали, проспали.
И еще — русскую армию. Завшивленную, голодную, разворованную, ни на что в открытом бою не способную.
Ну что ж. В том есть доля (и даже блокирующий пакет) правды. Но, как сказал однажды известный остроумец, не надо путать причину и следствие — особенно не надо путать следствие.
15 лет напролет — с конца восьмидесятых — либеральная общественность объясняла нам, что все зло — от спецслужб. Что КГБ СССР со всеми его наследниками — страшный рудимент тоталитарной эпохи. И чем скорее спецслужбы будут распущены, разрушены, смешаны с грязью, тем скорее вздохнет постсоветский человек полной грудью, освободившись от гнета треклятого прошлого. Нас убеждали — и почти убедили, — что в спецслужбах трудятся кровожадные империалистические монстры, мечтающие исключительно о возвращении дедушки Сталина и больших дозах крови либеральных младенцев.
Это в Америке и в Англии — спецслужбы что надо. Потому там снимают фильмы про Джеймсов Бондов и агентов Малдеров. Эти лакированные, напудренные ангелы демократии и защитят нас от всех нежданных бедствий. Они, а не наши доморощенные уроды в потертых до неприличия грязно-голубых мундирах.
Либеральная общественность своего добилась. Честные монстры, умевшие воевать за страну и дорожить честью потертого мундира, ушли. А пришли на их место — подлинные либералы чубайсовой закваски, поставившие во главу угла экономоцентричный подход. Дают взятку — делаешь вид, что защищаешь национальную безопасность. Не дают — пишешь откровенную докладную, что вмешиваться нет оснований.
