— Столько не живут, — вмешался Макс. — Особенно при нашей нервной работе.
— Дайте договорить человеку, а то водка греется! — улыбнулся Илья.
— В общем, за то, чтобы еще много-много раз мы собирались у тебя по этому знаменательному поводу. Только желательно уже не здесь, а где-нибудь в Рио-де-Жанейро!
— Переоденем Ваньку в белые штаны! — расхохотался Алексей. — А то он своим мрачно-черным видом всех клиентов фирмы распугал!
— Отстань, — отмахнулся Иван.
Гости выпили по первой.
Потом было шумное вручение подарков, остроты, обычный застольный разговор ни о чем; красота блюд была безжалостно нарушена ложками, вилками и ножами, тосты следовали один за другим, музыка становилась все громче, лица у всех уже слегка покраснели от выпитого, а Сергей все доставал и доставал новые бутылки.
— Ты прямо старик Хоттабыч! — Борис подлил Алине вина.
— Фирма веников не вяжет. — Сергей открыл новую бутылку водки.
— Илья, тебе хватит. — Кира накрыла тонкой ладонью рюмку Ильи.
— Слушай, прекрати, — поморщился Илья. — Что ты меня перед людьми позоришь!
Он убрал ее руку и опрокинул в себя содержимое рюмки.
— Алиночка, а вы чем занимаетесь, если не секрет? — Андрей тянулся своей рюмкой через стол к ее фужеру.
— Собираюсь поступать в институт.
— Ученье — свет, а неученье — тьма! — назидательно подняв палец, изрек Макс.
— И в какой же? — не отставал Андрей.
— В политехнический.
— Вам, с вашей внешностью, в технический вуз?! Алиночка, зачем вам это нужно?! — искренне удивился Андрей.
— Андрюш, не приставай к девушке, — вмешался Сергей. — Молодым везде у нас дорога.
— Нет, я просто не понимаю, — недоумевал Андрей, закусывая водку балыком.
— А куда еще в нашем городе можно учиться пойти? На филфак, чтобы потом всю жизнь вещать малолетним лоботрясам о прекрасном, добром и вечном? Нет уж, это не для меня! — В голове Алины слегка шумело, она протянула свой фужер Борису. Борис убрал пустую бутылку из-под вина под стол и открыл новую.
Алина чувствовала себя превосходно: такая хорошая компания, симпатичные люди... Выпитая ею одной целая бутылка вина сделала свое дело: она их всех уже почти любила.
— Зачем филфак? — расстроился Андрей. — Хотите быть художником-модельером? У меня в технологическом кореш работает, все сделаем по высшему разряду!
— Я рисовать не умею, — призналась Алина.
— Можно подумать, что там учатся только те, кто умеет рисовать! — усмехнулся ее наивности Андрей. — Там больше половины — блатные.
— Илья, тебе хватит. — Кира отодвинула от Ильи его рюмку.
— Слушай, ты меня достала! — неожиданно взорвался Илья. — Дома пилишь, по телефону на работе достаешь, теперь вот уже и в гостях спокойно посидеть нельзя!
— Ну и сиди! — в ответ психанула Кира. — А я тебя пьяного домой не повезу!
— У меня свои ноги есть! Доберусь как-нибудь!
— Ребята, ну, может, хватит уже? — попытался урезонить разошедшуюся парочку Сергей. — У меня все-таки праздник...
— Это не повод, чтобы напиваться до щенячьего визга! — отрезала Кира. — Если ты не прекратишь пить, — повернулась она к Илье, — я немедленно ухожу!
— Да и катись себе на здоровье! — Илья придвинул свою рюмку и налил себе водки. — Смотри, чтобы потом сама не пожалела!
Кира резко встала из-за стола, выбежала в коридор. Громко хлопнула дверь.
— Ну вот, — развел руками Сергей, стараясь как-то сгладить возникшее в комнате неловкое молчание.
— Пошла она, — беззлобно отмахнулся Илья. — Лучше гитару принеси.
— Точно, — обрадованно вскочил Сергей. — Давай нашу, любимую!
Илья играл на гитаре, а Алина не сводила с него глаз. Прядь волос выбилась из-под резинки и падала ему на лицо, на большие полуприкрытые глаза. Он пел что-то мелодично-тоскливое про осень и дождь, про девушку, которая ждет того, кто не придет никогда, про отражение неба в осенних лужах, про свечи и зеркала...
Илюха в самом крутом кабаке работает, в «Центральном», — шепнул Алине на ухо Борис и по-хозяйски положил свою руку ей на плечо.
Сергей с каждой новой песней Ильи все больше мрачнел, залпом выпил несколько рюмок и стукнул кулаком по столу.
— Ну, Илюха, нагнал тоски! Все, хватит! Давайте танцевать! Разрешите вас пригласить?! — протянул он руку Алине. — Макс, поставь что-нибудь повеселее!
Макс поставил диск, и по комнате понеслось что-то бесшабашно-безбашенное.
Борис наклонился к Алексею:
— У Серега что-то с Маринкой не так?
— Ушла она, стерва! — с болью за друга сказал Алексей. Он, как и остальные, был сильно пьян. — Такого парня кинула!
Алина лихо отплясывала с Сергеем, зная, что взгляды всех присутствующих здесь мужчин направлены исключительно на нее. Она купалась в этих взглядах, упивалась ими, она торжествовала...
— Пойдем на кухню, покурим? — предложил после танца Сергей, и Алина кивнула.
В кухне она достала было сигарету, но Сергей неожиданно сграбастал ее в объятия, крепко прижал к себе и двинулся вместе с ней из кухни к дверям спальни, мусоля ее ухо влажными губами:
— Пойдем, пойдем, девочка, пойдем, моя хорошая...
— Вы с ума сошли!!! — Алина попыталась освободиться, но он еще сильнее прижал ее к себе — так, что через тонкую ткань платья она почувствовала на своем бедре его восставшую плоть.
— Отпустите меня! — пискнула Алина, но Сергей неожиданно зажал ей рот ладонью.
— Молчи, дура, потом сама же спасибо скажешь!
Алина отчаянно отбивалась, пытаясь вывернуться из крепких мужских рук. В квартире на всю катушку орала музыка.
— Серега! — позвал хозяина квартиры кто-то из гостей. Сергей чуть ослабил хватку, Алина изо всех сил пнула его коленкой в пах, Сергей крякнул и согнулся, отпустив ее. Алина пронеслась по коридору, схватила лежащую на полке сумочку, подобрала босоножки и рванула входную дверь. Замок не открывался. Алина отчаянно крутила его в разные стороны.
— Алина, ты куда? Что случилось? — раздался сзади голос Бориса, но в то же мгновение замок щелкнул, дверь открылась, и Алина уже неслась босиком по лестнице, не чуя под собой ног.
Она пришла в себя в каком-то незнакомом дворе, пробежав несколько кварталов. И только окончательно удостоверившись, что за ней никто не гонится, остановилась, чтобы отдышаться. Она вытерла текущие слезы, села на скамейку и обулась. Потом огляделась по сторонам.
На улице было уже темно. Алина поднесла к глазам руку с часами. Боже, почти двенадцать! Мать там с ума сходит! И что самое паршивое — транспорт уже не ходит. Вот это вляпалась...
