2
Пять лет назад, почти с такой же солнечный июльский день они выехали из Москвы целой кавалькадой. Путь лежал на юг, в Сочи. Маршрут известный, машины перегоняли не в первый раз. Предстояла не то чтобы легкая прогулка, но попутный отдых: море, виноградное вино и девочки гарантировались. Игорь не собирался бежать, у него оставалась кое-какая мелочевка в столице, да ребята бы и сами прекрасно справились, но в последний момент неожиданно согласился. Уговорили. Он и сам чувствовал, что надо расслабиться, отвлечься. Столько времени в постоянном напряжении! Почти семь лет на нервах. Все, хватит. Море, море, море…
Впереди шли два «мерса», за ними «тойота», «БМВ» и пара джипов «чароки», которые пользовались особой популярностью в Грузии. Заказы на все машины были уже приняты, клиентов искать не потребуется, да и сочинские авторитеты обещали подстраховать, если что. Все автомобили, понятное дело, числились в розыске, но номера давно перебиты, документы на все иномарки в полном порядке — выправили с помощью Флинта в автоинспекции. Здесь, в Москве, все равно не продашь, а Кавказ — это уже совсем другие республики. Там свои законы, вернее, полное отсутствие оных. Опасаться по дороге надо было не гаишников, а каких-нибудь отморозков. С этими даже разговаривать бесполезно, полные дауны. Поэтому в две пробитые «запаски» сунули кое-какое оружие. Раз в неделю все ребята обязательно ездили в тир или куда-нибудь за город — пристреливали оружие. Рядом с Игорем на переднем сиденье развалился Клим и болтал без умолку. Он как бы по праву занимал второе место в их сообществе, но никто еще не знал, что он начинает «подсаживаться на иглу». Да, травкой баловался, замечали, но Клим успокаивал: это же не какая-нибудь «чернушка» или «винт», я хорошую «дурь» потребляю и понемногу, когда захочу — брошу! Игоря не устраивали его «аргументы», уж лучше бы снимал свои стрессы водкой, хотя тоже не дело, а все эти разговоры про «силу воли» самообман. Уж если попал в наркотическую зависимость — все, труба! Потом, за «дозу», ты будешь на все согласен: последнее у товарищей украдешь, предашь, мать родную зарежешь. Единственная забота — где достать денег на новую порцию «лекарства». Мозг усыхает, постепенно в полную скотину превращаешься. А наши «правозащитники» еще думают эту дрянь легализовать, как в цивилизованных странах. Понятно, ведь это — деньги, и очень крупные, возле них столько народа кормится, и бизнесмены, и политики, и милиция Да что говорить: целые государства за счет «дури» живут! Сколько раз он рассуждал на эту тему с Климом, предупреждал по серьезному — все без толку. Изящный, невысокого роста Клим, сын высокопоставленных родителей, на досуге баловавшийся стихами и музыкой, почти плейбой, считал это прерогативой светского образа жизни, богемы. Вот пусть другие, быдло, водку жрет, а мы травку. Конечно, он был неординарным человеком, природа отпустила ему много талантов, другим до него далеко, но если ты хозяин своей судьбы — что же ты ее гробишь? Но предупреждения Игоря не действовали. А дальнейшая дорога наркомана известна: сначала легкая «пятка», а потом пойдут и кокаин, и гашиш, и героин, и «колеса», и синтетика, и все вместе, — забудешь, как малую нужду справлять правильно… Вот тебе и богема.
В других машинах ехали — Миша-Мишель, артист больших и малых императорских театров, мастер переодеваний и перевоплощений, белобрысый, как сноп сена; приятель детства Серега, Серж, бывший борец, накаченный словно мамонт, если бы его можно было бы сравнить с кем-нибудь из героев «Илиады» — то только с Аяксом Теламонидом, способен раскидать целую толпу; Валя Каратов, интеллигентный электронщик, вечно в технических новшествах; неприметный Леша, скользящий будто тень-призрак, бывший лейтенант КГБ, переведенный в резерв; Валера, молодой парень, двадцати лет от роду, влившийся в бригаду не так давно; еще один профессиональный спортсмен Петро, с перебитым носом, добоксировавшийся до серебряной медали на чемпионате СССР, а потом тренировавший детишек; Проктор, прозванный так неизвестно почему, может быть, за смуглый цвет лица — он был великолепным наперсточников и «кидалой»; Денис, долговязый медик, бросивший свою «Скорую помощь» ради новых друзей и новой жизни. Всего десять человек. Потом, в Ростове, к ним присоединился Игорь-маленький, который был отправлен вперед, проверять связи и готовить почву. Но в том, что произошло в дальнейшем его вины не было.
…При подъезде «к Сочам» набрали номер местного авторитета — Николы, благо сотовый здесь срабатывал. «Здорово, братан, мы уже рядом. Давай, встречай в районе аэропорта!» Вышли из машин размять косточки, Серж с Петрухой стали друг другу приемчики показывать, Каратов на травке валялся, в общем, ждали. Переезд все-таки был довольно утомительный, почти сутки в пути. Затем отправились вслед за Николиным «БМВ» в гости, бросили машины на его охраняемую стоянку и разместились в гостинице. Сначала остановились в «Жемчужной», где сняли пару люксов на имя одного из депутатов, чьим официальным помощником был Каратов, и легли на пару часов соснуть. Кроме Проктора, у которого здесь жила родня; он уехал к ним, прихватив с собой Игоря-маленького. Поспавши, спустились в бар — чего-нибудь пожевать и выпить. Что поразило — так это обилие «зверей», все какие-то настороженные, косятся. Вышли в холл за газетами — то же самое. Видно, загребают под себя Сочи на корню. Поднялись к себе, посмотрели местный «телик», полюбовались с балкона десятого этажа Черным морем, зелеными волнами в начинающем багроветь закате и, не сговариваясь, решили поменять обстановку. Перезвонили Николе. «Что-то тут не очень нравится — кругом „черные“. Может быть, чего-нибудь другое поищем? Подумай, а мы пока в бассейне поплещемся. Перезвони на мобильный». Валера по межгороду с Москвой соединился, у него там сестренка оставалась, лет двенадцати, сорвиголова, жила с бабусей, глаз да глаз нужен. Игорь чувствовал, что их приезд кого-то насторожил, но не мог понять — в чем дело? Заметил это и Леша, ну, он-то в КГБ работал, ему положено шестым чувством чуять. А Клим расслабился, очевидно, уже успел покурить втихаря. Пока плавали и обсыхали, подкатил Никола на микроавтобусе «додж». «Собирайте шмотки, едем. Покатаемся покуда по городу, а там, в один пансионат двинем. Номера готовят, думаю, понравится. Тихо, красиво.» По дороге соскочил Петро, рванул к знакомой девахе, он сюда часто в свою спортивную бытность на сборы мотал, обзавелся женами. Игорь его отпустил, не говоря ни слова.
А пансионат «Зеленая роща», расположенный за чертой города на склоне горы, оказался бывшей дачей Сталина и его соратников из «близкого круга». «Вот так, — подумалось Игорю. — Кто бы мог представить, что придется ночевать в спальне Иосифа Виссарионовича.» Небось, кошмары замучают. В тот 1993 год Кононов еще стоял одной ногой в «демократической луже», но уже начал кое в чем разбираться и отряживаться. А за два года перед этим вместе со своей братвой ехал к Белому Дому на защиту, на полном серьезе думал, что решается судьба России. А она была уже давно решена, и без них. И не в Москве даже, а в других тайных канцеляриях. Так что все эти танки, растроповичи с автоматами, обкуренные мальчишки с полосатыми флагами, неподкупные трибуны собчаки и станкевичи, обиженные колбасой домохозяйки, все это было умело срежиссированной игрой, фарсом. Но тогда это смотрелось симфонически. Потом история повторится, только на сей раз всерьез. До октябрьских событий оставалось два с половиной месяца. Теперь Кононов не станет вмешиваться в разборки между паханами, облеченными властью: он лишь подойдет к Моссовету, увидит чмокающего Гайдара, послушает его провокационные призывы и уедет домой, чтобы не видеть безвинно пролитой крови. Русской крови. Его не будет интересовать дележка пирога под названием «Россия», устроенная членом Политбюро Ельциным, генералом-предателем Руцким и чеченцем Хасбулатовым. Никому из них Россия была не нужна, только то заветное кресло, за которое можно продать душу. Учиненную ими кровавую разборку «Си-эн-эн» будет взахлеб передавать на весь мир, с наслаждением комментируя каждый кумулятивный снаряд, от разрыва которого чьи-то очередные мозги выплескивались на стену, и радости от резни русских русскими не будет предела. Игорь не станет выходить из квартиры три дня, зарастет щетиной, в полном одиночестве впервые в своей жизни напьется по-настоящему, разобьет телевизор и очнется под конец уже совершенно другим человеком. Но все это будет потом, через два с половиной месяца.
