Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Спортивный зал в этой части был построен во «времена приснопамятные» — на деньги строительного батальона. Равно как и клуб. Хозяйство свое — свинарник, несколько гектаров земли под картошку. Все есть, только успевай поддерживать все в надлежащем порядке.
В шесть утра баня была готова. Иван проверил, хватает ли мыла (спортсменам выдавали по нормативам СА, но они всегда шли мыться «на халяву»), заодно сдолбил лед с двери, ведущей в помывочное отделение: влажность там всегда, а снаружи — мороз.
Ровно в половине седьмого утра баню оккупировали чеченцы.
* * *
Уборщица клуба «Первомайский» сорокасемилетняя незамужняя Анастасия Петровна в Таисе Муслимовой души не чаяла. Хрупкая красивая девочка, а как танцует! Как двигается! И партнеры у нее интересные: гибкие, статные, с осиной талией. Прямо черкесы! У нее было среднетехническое образование, когда-то она работала по специальности топогеодезист-вычислитель в войсковой части № 3027. Вот уже пять лет той части не существует. Нашла работу в клубе. И не только работу: небольшая комната на техническом этаже стала для нее домом.
Школа национального танца «Ловзар» открылась восемь месяцев назад. Вначале приехал художественный руководитель Аслан Зулиханов, осмотрел все и сказал, что зрительские места нужно убрать. На их месте будет, говоря молодежным языком, «танцпол». Так и сделали. Поверх обшарпанных досок, между которыми навеки вклинилась шелуха от семечек, положили настил, очень похожий на паркетный.
Однажды в «Первомайский» приезжал Оренбургский народный хор. У каждого артиста был свой ящик с костюмами. Ящики — металлические, тяжелые — едва уместились в музыкальной комнате клуба. Вот и у танцоров «Ловзара» такие же, закрывающиеся на замок и похожие на сейфы.
Встав сегодня раньше обычного, Анастасия Петровна решила не тратить времени попусту. Из крана, врезанного в трубу водяного отопления, она набрала два ведра воды. Как всегда, уборку начала с кабинета начальника клуба. Потом отправилась в бывшую «музыкалку», которая теперь служила раздевалкой для молодых чеченских артистов. «Ловзар» знали не только в некоторых российских городах, но и в ближнем зарубежье: дважды посетили Беларусь, Казахстан, на очереди, сказал Аслан Зулиханов, были Чехия, Австрия.
Едва перешагнув порог раздевалки, уборщица поняла: что-то не так. Не так, как всегда. Глянув на стоящие в ряд ящики, поняла, что это: один из шкафов был открыт. Легкая металлическая дверца, распахнутая настежь, показывала ряд костюмов, висевших на плечиках; на внутренней стороне дверцы пристроилась пара полотенец.
Кто-то из артистов забыл вчера закрыть шкаф. Анастасия Петровна хотела захлопнуть дверцу, но шкаф стоял неровно, и дверца снова открылась. И только сейчас внимание уборщицы привлек костюм, который она ни разу не видела на танцорах. Точнее, не костюм, а его часть: похожий на марлю кусок полупрозрачной ткани, наспех (как показалось Анастасии Петровне) пришитый к куску черной материи. Несомненно, где-то она видела такую одежду. Долго вспоминать не пришлось: эта вещь походила на паранджу.
Странно, отметила уборщица, ощутив в груди смутную тревогу. Трудно себе представить танец в этаком по-восточному строгом, консервативном (другого определения она не подобрала) облачении. Что может означать выступление в такой одежде? Не сказать, чтобы чеченские девушки-артистки (взять хотя бы Таису Муслимову) строго придерживались национальных традиций — одевались и стриглись модно, пользовались косметикой, не в открытую, но все же попивали пивко. И дело даже не в них. Вот сидит в зале «традиционная» мусульманка, которая только что вернулась с заседания суда, где отвоевала право фотографироваться на паспорт в платке, и видит как бы свою танцующую копию. В парандже. И длинном, до полу, черном траурном платье. И что, снова в суд бежать?
Что-то не так. Что-то здесь не соответствует традициям, нравственности, что ли...
Если это номер, то — смертельный:
«Просьба — традиционных мусульман покинуть зал. Сейчас такое начнется...»
Длинное — до полу — платье с закрытой шеей и длинными рукавами. Именно его сейчас разглядывала Анастасия Петровна. И вывела странную аналогию: это платье походило на монашеское.
Паранджа оказалась хиджабом — платком, в котором был вырезан прямоугольник. И вроде заплатки на нем. Нет, это не марля, а лоскут тюля. Как-то все наспех сделано, отметила уборщица. Края выреза не обметаны, сама латка — тоже, и пришита крупными, неаккуратными стежками.
Перекинув хиджаб через руку, словно боясь его отпустить, уборщица взяла с полки книгу, прочла название: «Предсмертный миг». Автор — Халид ибн Абдуррахман аш Шайи Султан ибн Фахд ар-Рашид. Язык сломаешь. Наугад открыла книгу:
" — Ты явилась поводом того, что Аллах ниспослал этой общине такое облегчение. Затем Всевышний Аллах с высоты семи небес оправдал тебя, отведя клевету нечестивцев. И нет ни одной мечети, в которой поминают имя Аллаха, чтобы в ней днем и ночью не читались аяты о твоей невиновности.
— Оставь меня, Ибн Аббас. Клянусь Аллахом, мне хотелось бы быть преданной забвению и навсегда забытой"[5].
Анастасия Петровна поймала себя на мысли, что прочла кусочек жуткой, вызывающей дрожь, странной пьесы.
Чьи же это вещи?
Анастасия Петровна только сейчас поняла: это шкаф Таисы Муслимовой, которую в шутку называла своей тезкой. И именно в тот момент, когда позади раздались быстрые легкие шаги.
Уборщица успела положить книгу на место и даже закрыть дверцу шкафа. Удивительно — она в этот раз не распахнулась снова. Но вот хиджаб так и остался перекинутым, как плащ, через руку.
Еще не обернувшись на звук приближающихся шагов, уборщица лихорадочно прикидывала, кто мог прийти в такую рань, у кого есть ключи от клуба. Есть у худрука Аслана Зулиханова, у нескольких артистов. Оказалось, они были и у Таисы Муслимовой, хрупкой красивой девочки, в которой добродушная Анастасия Петровна души не чаяла.
Таиса — румяная с мороза — сняла шарф и насмешливо спросила:
— Примерить хотите, тетя Настя?..
5
Среднего роста, русоволосый, похожий на русского и даже разговаривающий без характерного акцента, Андрей Кабаев дольше остальных задержался в бане. Он стоял под душем и словно наслаждался упругими горячими струями. Они будто массировали его сильное, мускулистое тело. От холодного пола поднимался парок; он курился и над другими кабинками, которые несколько минут назад покинули товарищи Андрея. Упершись руками в прохладный кафель, чеченец то запрокидывал голову, то подставлял под водяной напор коротко стриженный затылок. Еще не перекрыв кранов, Андрей, оторвав руку от стены, взялся за массивную золотую цепочку и рванул ее с шеи. Больно не было, она порвалась в самом слабом месте — в замке. Подержав цепочку в крепко сжатых пальцах, он бросил ее под ноги, туда, куда уходила после омовения горячая вода. Она поблескивала на решетке, наполовину забитой волосами и мерзко-скользкой от мыла.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
