— Не надо! — предупредила Флоренс.
— Ну-ну, не нервничайте, — успокаивающе произнес Джон, словно говорил с необъезженной лошадкой. — Я только хотел узнать, какие они на ощупь.
Между тем он скользнул пальцами под волосы и стал ощупывать ее затылок, осторожно нажимая то тут, то там. Теперь они стояли совсем близко, и Джон почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Но вдруг она вскрикнула.
— Прости, здесь больно? — участливо спросил он.
От запаха, исходившего от Флоренс, у него вдруг закружилась голова. Он на секунду закрыл глаза. Сейчас я ее обниму, подумал он и придвинулся еще ближе, так, что тела их соприкоснулись. Его маневр вызвал решительный отпор со стороны Флоренс. Она оттолкнула его руку.
— Да, здесь, и незачем было так нажимать на больное место.
Джон убрал руку и медленно отступил от Флоренс.
— Полагаю, это не смертельно, но не мешало бы приложить лед.
— Благодарю за совет. — Она мрачно оглядела его. — А тебе не мешало бы надеть штаны, у тебя сейчас полотенце упадет.
Джон подхватил полотенце и потуже затянул на поясе.
— Ты и вправду хочешь, чтобы я оделся? — вкрадчиво спросил он.
Единственное, чего Флоренс хотелось в эту минуту, это провести ладонями по этой восхитительной, гладкой и смуглой коже. Джон показался ей сейчас похожим на ее любимого жеребца Дарлея. Оба они представлялись ей образцами мужской красоты, каждый в своем роде. А Флоренс высоко ценила природную красоту в любом ее проявлении. К тому же Дарлей был вороным, а у Джона черные волосы и темные как ночь глаза. Если бы Джон Картерс не занял место управляющего, принадлежащее ей по праву, она была бы не прочь заняться с ним любовью. У любой женщины ослабли бы колени от близости такого красавца, подумала она и безразличным тоном ответила:
— Ну, если ты собираешься в таком виде идти на ужин, то можешь не одеваться.
— Я бы пошел в таком виде, сегодня слишком жарко, но, боюсь, меня неправильно поймут твои родители.
Флоренс тихо засмеялась.
— Ты можешь отвернуться, чтобы мне не шокировать твою девичью стыдливость, — предложил Джон, — а я буду одеваться.
Из чувства противоречия Флоренс решила принять его вызов.
— Ты не можешь меня шокировать, я привыкла к виду мужских гениталий.
Член, он и есть член, убеждала она себя, что у жеребца, что у мужчины. Но понимала зыбкость и опасность своего поведения. Только из гордости решила не отступать.
Джон с вызовом посмотрел на Флоренс, но встретил холодный безразличный взгляд. Тогда он сам отвернулся от нее, скинул полотенце и быстро натянул джинсы. Потом небрежно повернулся к ней и, не спуская с нее глаз, медленно застегнул их.
— Теперь у меня приличный вид? — спросил он кротко.
— Вполне, мистер Картерс, если вы еще потрудитесь прикрыться сверху.
— Мы снова на «вы»?
— Просто я вежливо разговариваю с вами.
Джон сделал к ней шаг.
— Я не хочу, чтобы ты была со мной вежливой.
— Почему? — Голос Флоренс слегка дрогнул.
— Потому что ты мне больше нравишься, когда ты грубая.
— Я никогда не бываю грубой, — возразила Флоренс, спокойно глядя ему в глаза.
Джон засмеялся.
— Разве не ты фактически предложила мне убираться отсюда на все четыре стороны?
— Я сказала, что вы мне не нужны в роли управляющего нашей фермой.
— А в другой роли я нужен?
— Разумеется, нужен. — Увидев его самодовольную широкую улыбку, она поняла, что сказала. — Я имела в виду, что мне нужна ваша помощь. Как вы уже сами заметили, ферма превратилась в авгиевы конюшни и помощь сильного молодого мужчины нам нужна.
— Помощь сильного молодого мужчины, — повторил Джон. — Я понял.
Взгляды их схлестнулись.
— Послушай, ты, самодовольная задница! — взорвалась Флоренс. — Не буду отрицать, что несколько минут назад, когда мы были слишком близко… — Она запнулась. — Ну, в общем… я почему-то разволновалась…
— Разволновалась? — удивленно переспросил Джон, глядя на нее такими невинными глазами, что Флоренс захотелось стукнуть его. Вместо этого она швырнула ему стопку полотенец вместе с одеялом.
— Забудь. Это не имеет значения.
— Жаль, — произнес Джон, успев ловко поймать все, что она ему кинула, и перебросить на постель. — А что имеет? — серьезно спросил он.
Флоренс глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Важно то, что мой отец стареет и ему все труднее управляться с делами на ферме.
— Понимаю, — откликнулся Джон.
— Тогда ты понимаешь и то, что работы на ферме выполняются кое-как, недостаточно тренировок, не ведется в полном объеме воспроизводство поголовья. Рук не хватает даже на тех лошадей, которые у нас еще остались. Нам нужны не столько большие финансовые вложения, сколько призеры. Чем больше, тем лучше. Потому что тогда и деньги появятся. Все у нас было. Ферма Моранисов славилась на всю страну своими чемпионами. — Она перевела дыхание и упрямо вздернула подбородок. — И мы вернем ей былую славу, — словно заклятие, произнесла она вслух то, о чем много думала в последнее время.
Джон промолчал.
— Ладно, надо идти, а то опоздаем к ужину, — сказала Флоренс усталым голосом.
— Ты очень привязана к этому месту? — спросил Джон, когда они вышли из коттеджа и направились в сторону усадьбы.
— Разумеется, я выросла здесь, — пожала плечами Флоренс. А позже, после университета, поняла, что не могу жить вдали от лошадей. Работа с ними — мое призвание. И вернулась.
— Приятно слышать.
— Что приятно слышать?
— Что человек обрел свое призвание, занимается любимым делом.
— А как иначе? Зачем заниматься тем, что не любишь?
Джон загадочно улыбнулся, и Флоренс пожалела, что разоткровенничалась с ним. Как и большинство знакомых ей мужчин, он явно видел в ней только объект для сексуальных домогательств и больше ничего видеть не хотел.
— Послушай, хоть ты и красивый малый, но меня очаровать тебе не удастся. Глубоко заблуждаешься, полагая, что я глупая и неопытная. Вот увидишь, я все равно добьюсь того, что мне нужно. Ты освободишь место управляющего. Оно мое по праву!
— Не собираюсь я очаровывать тебя! — разозлился Джон. — Да и зачем ты мне нужна? Считаешь, если ты смазлива, то я и думать больше ни о чем не могу, кроме как бы мне тебя трахнуть? Даст или не даст? Размечталась!
— Да как ты смеешь?! Ты… ты… Наглец! Будь моя воля, я бы тебя сегодня же и уволила!
— Не ты меня нанимала, не тебе меня увольнять, — уже спокойней сказал Джон.
