— Ты прав, — сказала она, чувствуя его растущее возбуждение, — я хотела прикоснуться к тебе.
Осмелев от собственных слов, Тиффани склонила голову и лизнула его в сосок, потом в другой. Послышался внезапный полувсхлип-полувздох:
— Тиффани, ты меня убиваешь.
— Вовсе нет, — запротестовала она, ложась рядом с ним на диван, — ты мне очень нужен живым.
Она скорее почувствовала, чем услышала его смех.
— Никогда раньше не чувствовал себя таким живым.
Она утопила пальцы в его волосах и прижалась к губам.
— Надеюсь, я правильно тебя понял, ты приглашаешь меня продолжать? — прошептал Шанс, целуя ее в шею. — Честно говоря, я уже с трудом сдерживаюсь.
Тиффани провела рукой по его груди, спустилась ниже, к животу, и еще ниже…
— Отбрось колебания, — сказала она и внезапно ощутила его руки на своем теле: они гладили ей волосы, спину, ноги, ягодицы.
В комнате стояла тишина, лишь тикали часы и тихо гудел холодильник, да изредка раздавались еле слышные стоны.
На них было слишком много одежды. И что ей взбрело в голову одеться так, будто она собралась в поход?
Каждая клеточка тела Тиффани гудела от возбуждения, но она внезапно рассмеялась, когда Шанс собрался снять с нее брюки.
— Что смешного? — удивленно спросил он, губы у него покраснели от поцелуев.
— Я смешная, — задыхаясь призналась она, — одета совершенно не для соблазна.
— Ну, не знаю, — возразил он, — лифчик у тебя очень красивый, хотя ты, конечно, могла бы обойтись и без него.
— Он расстегивается спереди, — прошептала Тиффани из последних сил.
Шанс тут же справился с застежкой, и груди оказались на свободе. Он поцеловал их по очереди, и соски сразу затвердели.
Шанс опрокинул ее на диван и всей тяжестью навалился сверху.
— Ты такая красивая! — прошептал он ей прямо в губы и приник к ее обнаженной груди.
Тиффани закрыла глаза: она хотела его, все больше и больше…
— Я думаю… — начала она, когда он взял в рот ее сосок, и застонала от удовольствия.
Он поднял голову и бросил на нее озорной взгляд.
— Так о чем ты думаешь?
— Я думаю, — снова пробормотала она, судорожно вспоминая, что же хотела сказать. Он беспокойно шевельнулся, и тут она вспомнила: — Нам нужно раздеться.
— Прекрасная мысль. — Приподнявшись, он молниеносно сбросил шорты и трусы. — Теперь твоя очередь.
У нее так тряслись руки, что ему пришлось помогать. Он справился с остатками ее одежды мгновенно, и теперь они были оба обнажены. Их губы слились, а тела сплелись в тесном объятии.
— Шанс, я хочу тебя, сейчас, возьми меня, — судорожно прошептала Тиффани ему в ухо.
Лицо у него потемнело, зрачки расширились, на шее запульсировала жилка.
— Ах, нет. — Шанс неожиданно отстранился.
— То есть… что значит «нет». — Дыхание у нее вырывалось короткими хрипами, она совсем потеряла голову от нетерпения. — А как же твое желание?..
— Я умираю от желания, но у меня нет презерватива. Может быть, у тебя найдется? — Его голос звучал нетерпеливо.
Какая она все-таки бестолковая! Задумала соблазнить мужчину и не позаботилась о такой мелочи.
— И у меня нет. — Тиффани увидела, как в его глазах умирает надежда. — Но неужели это нас остановит?
В ее голосе прозвучала такая обида, словно у маленького ребенка, у которого отняли любимую игрушку.
— Нет, милая. — Пальцы Шанса снова ожили. — Я всегда заканчиваю то, что начал.
Его поцелуй прервал готовые сорваться с ее губ слова.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Что же это она, такая консервативная, творит?
Тиффани бросила долгий взгляд на Шанса. Если вдуматься, то этот сказочно красивый незнакомец, ставший ее скороспелым любовником, — совершенно незнакомый человек.
— Ты молчалива сегодня, — заметил Шанс.
Господи! Даже его голос будоражил ее — низкий, глубокий, он буквально проникал в душу.
Они шли тем же путем, который привел их в домик прошлой ночью. Солнце заливало Саванну, но день казался таким же таинственным, как минувшая ночь.
Тиффани не могла объяснить, что с ней случилось.
— Я размышляла, как нам лучше добраться до острова Тайби, — наконец отозвалась она, сказав почти правду.
В какой-то степени она ожидала, что Шанс исчезнет вместе с утренней росой после их приключения на диване, однако он, сославшись на не по сезону теплый день, предложил прогуляться до пляжа.
Тайби находился милях в пятнадцати к востоку от города — расстояние огромное, а машины у них не было. Туда наверняка ходили прогулочные автобусы, но она не могла представить Шанса в подобном виде транспорта.
— Это сюрприз! — воскликнул он.
— Но ты говорил, что любишь сюрпризы.
Его великолепные брови взметнулись вверх.
— Кто же их не любит?
— А твои бывшие любовницы не устраивают тебе сюрпризов, когда ты обедаешь у родителей?
Он засмеялся:
— Я обычно стараюсь не обедать у родителей. Отец любит много рассуждать, а мать… как бы это понятнее объяснить… привыкла строго судить людей.
— А чем она занимается?
— Она судья. — Шанс подмигнул Тиффани. Так, значит, брат-доктор, а мать-судья? Не успела она спросить, не шутка ли это, как он заговорил снова: — А твоя мать чем занимается?
— Поисками скучных холостяков для меня. — От неприятных воспоминаний Тиффани нахмурилась. — Никак не могу ей объяснить, что хочу только одного — получать от жизни удовольствие.
Да, я именно такая, повторила она мысленно.
Ха-ха! — глумился внутренний голос.
— Сюрпризы я тебе обеспечу.
— Хотя бы предупреди, — громко сказала она, стараясь перекричать шум, усиливающийся с каждым шагом.
— Уже предупредил.
Его глаза цвета морской волны сияли в тон остаткам зеленой краски на волосах. Он снова подмигнул и взял ее за руку.
Ощущения от утренних занятий любовью были потрясающими. И все это она проделала с совершенно незнакомым человеком, который в любой миг мог исчезнуть. От избытка впечатлений ее охватила дрожь.
— Неужели замерзла? — Шанс бросил на нее смешливый взгляд, от чего в уголках глаз появились веселые морщинки.
Дорога пошла на подъем. Они повернули и сквозь густую крону огромного дуба увидели стайку мотоциклистов на краю площади. Мотоциклы были большие, мощные, черного цвета, но парни совсем не походили на гангстеров. Всем было около двадцати лет, и они очень напоминали ребят, с которыми Тиффани и Шанс веселились накануне вечером.
