Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
Кроме фей и гномов, не враждебны людям и кобольды. Правда, об этой сумрачной расе подземных строителей известно совсем мало.
А ещё где-то в северной земле до сих пор бродят странствующие эльфы с альвами, своими вечными спутниками. Но увидеть их куда как нелегко смертному… Однако случается ещё так, что осенью или весной у твоего порога постучится высокий тонкий странник с золотистыми волосами, облачённый в изумрудный и травяной цвета, с серебряным луком за плечами и длинным, тонким мечом у пояса, с изукрашенным рунами рогом. Не оттолкни такого. Проведи в дом, усади в красный угол, угости всем, чем богат; если захочешь узнать будущее, заплати щедро, не скупясь, и оно тебе откроется. Эльфы никогда не ошибаются. И если остался доволен твоим гостеприимством странник, долго ещё дом твой не расстанется с удачей, а беды станут трусливо обходить его стороной… Но ни о чём не расспрашивай гостя! Он не ответит, лишь оскорбится. Это древний закон. Бессмертные говорят со Смертными только о Смертных.
Есть и древесные великаны, видом схожие с ожившими, получившими возможность шагать деревьями. Эти бывают и добрые, и злые — как повезёт, с каким встретишься. Это что касательно Нелюди.
Но полно в северных землях ещё и отвратной Нежити. Добрых среди них нет. И помощи у них чистому сердцем искать напрасно. Одни мрачные колдуны бродят по старым курганам да заброшенным кладбищам, где застыли, воздев руки к небу, древние изваяния странных богов. Нежить — это и упыри-кровососы, и призраки, и духи, отродье Лишённых Тел, и ведьмы, в своё время убитые поселянами, но неправильно или не до конца (ведьмы, как всем известно, живучее крыс), лесные страхи-оборотни, из коих людям больше всего известны волколаки… Когда-то все эти твари владели Северным Хьёрвардом. Строили тут свои твердыни и чёрные колдуны, коим частенько удавалось заклясть немало Нежити и тем самым поставить её себе на службу.
Как только Орда с приходом весны уползает на полуночь, в свои тайные укрывища, что неведомы даже чародеям, ей на смену приходят злобные силы Нежити, да и Нелюдь не отстаёт. В последнее время, сообразив, что лучшей защиты, чем Орда, не придумаешь, потянулись в северные леса бежавшие было из них служащие Злу чародеи. Их Орда почему-то не трогала. Так что и летом затишье бывает весьма кратким. Не успеешь тушу рогача зарыть — из оврага гоблин лезет, с ветки гурр из лука целится, а над амбаром призрак-кровопийца вечерами виться начинает.
И всё же дважды в год выпадает примерно по месяцу, когда людям действительно живётся поспокойней. Это ростепель весной и златолист осенью. Весной, в ростепель, Орда уже начинает откочёвывать на север, а Нежить с Нелюдью ещё не продрали как следует глаза после зимней спячки (кстати, попадись Орде тот же орк или хед — разорвут в клочья); в златолист же наоборот — Орда ещё не явилась в полной силе, а летние людские супротивники уже о зимовке думать начинают. В златолист играются свадьбы, хуторяне ездят друг к другу в гости — не поодиночке, конечно, а так, по трое-четверо. Весной же человек опытный и бывалый может забрести глубоко в лес, даже будучи один.
Подточенный талыми водами, снег рухнул в один день. Осев лишь на самую малость, ещё вчера повсюду горделиво высились голубоватые сугробы, а теперь, куда ни глянь, шкуру привольно разлёгшегося Зимнего Зверя испятнали чёрные прогалины, да и сама шкура истончилась едва ли не наполовину. Полуденные склоны взлобков, обращённые на юг речные берега и вовсе очистились, жадно впитав в себя прозрачную кровь снегов. Открылась земля, вся в буром плаще полусгнивших прошлогодних листьев. Лес ещё не пробудился, не лопнула ни одна почка, не распустился ни один цветок, но ласковое солнце властно растолкало жирные тучи-лежебоки и пригревало вовсю, а в глубине дремлющих стволов уже начинали всегдашний свой бег весенние соки.
Поросший невысоким молодым сосняком холм, казалось, жмурился от удовольствия, точно сытый кот. Его склоны спускались к неширокой, только-только вскрывшейся речке (хуторские называли её Рыбиной). Обегая взлобок, русло плавно изгибалось; вокруг забежавших по колено в поток молодых сосенок плескались мутные волны половодья.
Чуть выше по склону, над рекой, на старой побелевшей коряге сидел немолодой уже человек в грубой серо-зелёной куртке плотного сукна. Прикрывая глаза ладонью, он смотрел вниз, на вспухшую от талых вод Рыбину, в правой руке сидевший держал кривую, видавшую виды можжевеловую трубочку. Вокруг волнами расходился приятный запах крепкого, духовитого самосада.
Человек отдыхал, явно никуда не торопясь. С одной стороны к коряге были прислонены мощный охотничий лук и добротный кожаный колчан, полный стрел, поперёк колен лежало испытанное зверовое копьё с потемневшей от крови перекладиной под рожном.
Охотник этот был уже далеко не молод, ему явно шёл шестой десяток. Волосы пробило сединой, вокруг глаз стянулись глубокие морщины, выдубленная солнцем и ветром кожа покоричневела, лоб и чуть округлившиеся со временем щёки рассекало несколько застарелых шрамов, прямых и тонких, явно оставленных острой боевой сталью, а отнюдь не лесными сучьями. Бывшего воина в сидевшем выдавали и мышцы — мощные, чётко обрисованные, а не заплывшие жирком, что частенько случалось у не знавших легионной муштры деревенских силачей. Во внимательных серых глазах охотника читались и хитрость, и ум, и отвага.
Аргнист, супруг Дееры, владетель хутора, мог позволить себе немного безмятежного отдыха. Сюда, на Светлую Горку, под самый бок к Старой Сосне, Нечисть забредать не дерзала. От Орды, конечно, тут было всё равно не спастись, но Древнее Зло здесь пасовало. В этом месте чувствовалось некое старинное волшебство, глубокое, сильное, спокойное и в то же время чистое, словно подземный родник. Хуторские бабы болтали, будто подле Старой Сосны справляли свои празднества эльфы в те давно минувшие времена, пока Перворождённых ещё довольно часто можно было встретить среди Смертных. Аргнист не слишком верил этим байкам, но было известно твёрдо — ни гоблины, ни гурры, ни даже отважные тролли не осмеливались совать сюда нос, не говоря уж о хедах, гарридах или мелочи вроде призраков. Приречный холм все они обходили стороной.
Иных спокойных местечек, подобных этому, в окрестностях хутора не было. И потому даже малышей, едва научившихся ходить и самостоятельно выбираться за ограду, заставляли наизусть учить дорогу к Светлой Горке. Старая Сосна хорошо стерегла свои владения.
Аргнист курил, выпуская изо рта аккуратные голубые колечки ароматного дыма. На глухариный ток он сходил удачно — отвёл душу. Заплечный мешок оттягивала тяжесть трёх крупных краснобровых птиц. Собственно, Аргнисту давно пора было домой: он отсутствовал весь вечер, всю ночь и всё утро, и не следовало лишний раз мучить неизвестностью близких.
Аргнист сидел и курил. Казалось, человек беспечно отдыхает, на самом деле он был готов к любым неожиданностям.
Вот и ещё одну зиму прожили… Нечего Хедина с Ракотом гневить, не из худших зима выдалась. Всего пятеро взрослых погибли; правда, по весне на детишек мор какой-то напал, пока Саата снадобья не подобрала, семеро умерли. Скот почти не пал, отёл был хорош, золотоволосую Шоору сговорились продать на дальний богатый хутор за хорошие деньги.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
