Мужчина, с которым она едва не переспала, низко наклонился к Кори.
— Я друг твоей сестры.
Ребенок с изумлением уставился на сестру.
— Эмили, у тебя появился дружок?
У нее пересохло во рту, и язык отказывался повиноваться ей.
— Нет… я… он…
— Я ей не дружок, — подтвердил Джеймс.
Кори сбросил рюкзак на землю и перевел разговор на не менее щекотливую тему.
— Вы знаете, что у Эмили будет операция? — осведомился он.
— Да, она сказала мне. Ты поможешь ей быстрее выздороветь?
— Конечно! В ту ночь я буду ночевать у Стивена, чтобы она могла отдохнуть. Я проведу там целых четыре дня.
— Стивен — твой друг?
— Угу. У него в комнате есть кровати и все прочее. — Он перевел дух и затараторил:
— Меня зовут Кори. Когда Эмили сердится, она называет меня Корбин. А вас как зовут?
— Джеймс, — его губы дрогнули в печальной улыбке.
Эмили гадала, о чем он думает. Ей показалось, что своей непосредственной детской болтовней брат расположил Джеймса к себе.
— Хотите поиграть со мной в видеоигры? — спросил Кори.
— Хочу, но не могу. Мне нужно отправляться на работу, — Джеймс указал на пикап, нагруженный досками. — Надо подремонтировать кое-что в конюшне.
— Вы ковбой? — с любопытством спросил мальчик, разглядывая его потертые сапоги и широкополую шляпу.
— Можно сказать, да, — снова улыбнулся Джеймс.
Ты любишь лошадей?
— Ага. Очень люблю. Придете сегодня к нам ужинать? — Кори быстро повернулся к сестре. Можно он придет, Эмили? Прежде чем она успела ответить, Джеймс распрямился во весь рост. Внезапно она поймала взгляд его печальных черных глаз. Неужели он хочет поужинать с ними?
Это не имеет значения. В любом случае она не может отказать ему в приглашении на ужин, потому что воспитанная девушка из провинциального городка никогда не захочет показаться грубой.
— У нас не будет ничего особенного, — неожиданно для самой себя сказала Эмили, не сводя с него глаз, — но мы будем вам рады, — Спасибо, с удовольствием присоединюсь к вам. — Приняв приглашение, Джеймс взглянул на Кори, который подпрыгнул от радости.
Эмили протянула руку, чтобы поднять рюкзак брата. Она надеялась, что поступает правильно и дружба с Джеймсом Далтоном не усложнит ее и без того сложную жизнь.
Джеймс подошел к стенному шкафу и открыл дверцу. Его новым домом был снабженный необходимой мебелью фургон, который казался очень комфортабельным человеку, проведшему предыдущий год в тюремной камере.
Думая о предстоящем вечере, он пересмотрел весь свой гардероб. За исключением нескольких недавно приобретенных футболок, его одежда представляла собой жалкое зрелище.
Выбирая футболку, Джеймс проклинал себя за волнение. Ведь это не свидание. Его не просили наряжаться, обрызгиваться одеколоном и укрощать непокорные, еще влажные после душа волосы. Ему вовсе не требуется появиться, держа в руке розу на длинном стебле или бутылку редкого вина.
Нет, это, конечно, не свидание. Он просто ужинает с женщиной и ребенком.
Джеймс натянул футболку и заправил ее в поношенные джинсы. Ему никак не удавалось справиться с «молнией». Не следовало принимать приглашение, которое Эмили сделала, уступив просьбе брата. Но теперь отказываться поздно. Мысль о совместном ужине принадлежала Кори, а разочаровывать ребенка выше его сил.
Джеймс направился в ванную и провел расческой по густым волосам. Большинство детей отпугивает его мрачный взгляд, который как бы говорит им: «Со мной шутки плохи!» Но брат Эмили сразу одарил его теплой искренней улыбкой.
Взяв ключи, он решил, что только неотесанный чурбан может прийти в дом с пустыми руками, поэтому по пути он остановился у магазина и купил букет цветов, завернутый в целлофан, и игрушечную машинку для Кори.
Он подъехал к дому, напоминая себе, что это не свидание. Но, когда Эмили в нарядной блузке открыла дверь и он ощутил легкий аромат духов, ему ужасно захотелось поцеловать ее.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — Джеймс протянул ей цветы.
— Спасибо, — Эмили пригласила его войти. — Кори уснул. Он весь извелся, ожидая тебя. Но к ужину я его разбужу.
— Вот как, — Джеймс покрутил в руках игрушку.
Дом Эмили был светлым и нарядным, с деревянными полами, пестрыми ковриками и плетеной мебелью. Он снова напомнил ему сказочный пряничный домик.
Увидев Кори, которого сон сморил на диване, Джеймс без малейшего колебания направился к нему.
Мальчик был совсем не похож на его сына. Даже возраст у них был разный. И все-таки он не мог не подумать о малыше, которого потерял навсегда.
Джастину было только десять месяцев, когда Джеймс видел его в последний раз. Сейчас мальчик ходит, разговаривает и называет папой другого мужчину.
— Дети выглядят во сне очень милыми, — сказал он, вспоминая ночи, проведенные в машинах, мотелях и кемпингах, когда он укачивал Джастина, мурлыча ему колыбельные песни. Его сын родился, когда он вместе с женой и своей сестрой скрывался от преследовавшей их банды.
Джеймс повернулся к Эмили, которая пристально смотрела на него. Приняв беззаботный вид, он поставил красную гоночную машинку на кофейный столик.
— Хотя я не могу сказать, что много знаю о детях.
Эмили все еще держала в руках букет розовых, желтых и бледно-лиловых ромашек.
— Я уверена, что ты нравишься Кори.
Джеймс подавил желание провести рукой по голове ребенка и убрать пряди волос, упавшие ему на глаза.
— Мне он тоже нравится.
Они замолчали. Джеймс засунул руки в карманы джинсов, а Эмили прижала букет к груди.
— Помочь тебе приготовить ужин? — спросил он.
Она удивленно моргнула.
— Ты умеешь готовить?
Джеймс слабо улыбнулся.
— Немного, но для меня этого вполне достаточно.
— Что ж, тогда иди за мной.
В небольшой удобной кухне он увидел необходимые в хозяйстве электроприборы, стоявшие на столе возле плиты, и ощутил аппетитный запах жареного мяса.
— Что там в духовке?
— Жаркое. — Эмили развернула целлофан и поставила цветы в вазу из цветного стекла.
Джеймс бросил взгляд на стол, на котором уже были расставлены желто-зеленые тарелки, и заметил на стене портрет пожилой цыганки.
Он подошел ближе и остановился, чтобы лучше рассмотреть изображенную на нем женщину, увешанную множеством украшений. В ее рыжевато-каштановых волосах пробивались седые пряди, отливавшие серебром; шаль, наброшенная на плечи, искрилась, как вуаль танцовщицы, исполняющей танец живота. Руки с шишковатыми пальцами лежали на колоде карт таро. Ее глаза, обладавшие какой-то необыкновенной силой, притягивали к себе.
