Мэдисон упорно пыталась стереть остатки туши, когда в поле зрения попала прядь ее волос. Грязные, безжизненные, похожие на тонкие нитки — жуткое зрелище.
Она вновь ужаснулась, но, до того как смогла что-либо предпринять, зеркало и губку ловко выхватили из ее рук.
— Не утруждай себя заботой о внешности, сказал спокойно Линк и, положив зеркальце и губку в косметичку, захлопнул ее. Косметичку он забрал себе и отошел в сторону. — У нас еще есть около часа, чтобы найти воду и место для ночлега. — Он взял ее за руку и заставил встать. — И я очень надеюсь, что ты можешь идти сама.
В этот момент он показался ей дикарем. Мэдди возненавидела свою вынужденную близость к нему, но попыталась совладать с собой. Мышцы ужасно болели от большого напряжения, но ноги все же кое-как держали ее, хотя пальцы и ступни горели в кроссовках.
Линк отпустил ее руку и положил косметичку в свою сумку. Потом он пошел вперед, даже не обернувшись. Уставшая и расстроенная, Мэдди только сейчас, к своему удивлению, обнаружила, что ее сумка и сетка с одеждой все еще висят на ней, крест-накрест. Она двинулась вслед за Линком, заметив, что теперь он идет гораздо медленнее, наверно, учитывая ее возможности.
Уже стемнело, когда они услышали шум воды. Линк резко остановился и прислушался, и Мэдди налетела на его руку, которой он подал знак, чтобы она остановилась. Она настолько устала и обессилела, что даже не заметила его знака.
— Пошли.
Линк неожиданно повернул влево по тропе и тут же растворился в зарослях. Мэдисон пришлось ускорить шаг, чтобы не потерять его из виду. С трудом продиралась она через кусты, каждую минуту отцепляя ненавистные ветки от волос и сумок, которые висели на ней.
Наконец, добравшись до дерева, Мэдди прислонилась, чтобы перевести дыхание. Широкий, шумный ручей струился между двух каменистых берегов, состоявших из огромных валунов. Некоторые из них были достаточно плоскими и широкими.
На одном из таких валунов она увидела Линка. Он оставил свою сумку на берегу, а сам опустился на валун и, зачерпнув холодной, чистой воды, умывался.
Мэдисон умирала от жажды, поэтому, сняв сумку и сетку с плеч и положив их рядом с вещами Линка, присоединилась к нему. Когда Мэдди подошла, он замер. Она оперлась одной рукой о камень, другой зачерпнула воду. Линк следил за каждым ее движением, но Мэдди было все равно.
Темнело достаточно быстро. Руки Мэдди, скорее всего, были слишком грязными, чтобы из них пить. Тем не менее она зачерпнула воду и поднесла ее к губам, не вспомнив про мыло.
В последней момент, задумавшись о качестве воды, она поколебалась. Вода текла по ее пальцам.
— Это, конечно, не фильтрованная вода, но вполне пригодна для питья.
Мэдисон разъяренно посмотрела в сторону Линка, но, совладав с собой, вновь зачерпнула воду. Линк оставил ее одну. Прошло некоторое время, пока она утолила жажду.
— Собери еще сухих веток, — сказал Линк, когда Мэдди сошла с валуна и села на корточки на берегу.
Оглянувшись, она увидела небольшую кучку веток и листьев.
— Займись делом, пока еще не слишком темно.
Мэдисон посмотрела в сторону зарослей, тянувшихся вдоль берега. Она едва различала их в темноте. Разведенный костер разгонит нависший мрак, поэтому она заставила себя встать. Она так устала, что с трудом могла двигаться. Она нашла несколько веток и нагнулась, чтобы поднять их. Вдруг мысль, пришедшая ей в голову, ужаснула ее. Что, если это совсем не ветки? Что, если одна из этих веток — змея? Хотя за целый день им не попалось ни одной змеи, наверно, они слишком шумно пробирались по лесу и распугали всю живность в округе. Мэдисон выпрямилась и пнула ногой ветки. Убедившись, что это всего лишь ветки, она подобрала их.
Вскоре совсем стемнело, и Мэдди, едва различая дорогу, вернулась к маленькому костру. Линк отошел куда-то в сторону и вернулся с огромной охапкой сухих веток. Отобрав несколько толстых и длинных сучьев, он положил их сверху небольшой, собранной Мэдди кучки. От этого весь ее вклад в общее дело казался незначительным.
Такое показное превосходство ранило ее, но где-то очень глубоко, и она почти не придала этому значения. Линк все время показывал ей, что он сильнее, лучше и умелее ее… Вдруг ее охватило отчаяние: безнадежность положения подчеркивалась каждой мелочью.
Она уже не попадет вовремя в Аспен. Пытаясь отогнать эти мысли, она понимала, что не может больше обманывать себя. Ее мать никогда больше не позвонит, никогда не даст ей нового шанса на встречу.
В ее жизни никогда ничего не изменится. Эта мысль больно кольнула сердце. У нее денег больше, чем она когда-либо сможет потратить, но нет человека, который любил бы ее и которого любила бы она. Все ее прошлое, в том числе отношения с матерью, было подтверждением какого-то злого рока, которому она не в силах противостоять.
И эта упущенная возможность повидаться с матерью расставила все точки над «i» в той жизни, где, изо дня в день, нуждаясь в любви, она се не находила.
Несправедливость этого осталась кровоточащей раной в ее душе и сердце. Настроение стало еще хуже.
— Ну, спасибо за все, дикарь, — начала она. — Зачем же я тратила время и собирала эти ветки?
Линк обошел костер и подбросил две толстые ветки в пламя. Он никак не отреагировал на ее выпад, лишь красивые губы слегка искривились, что еще больше разозлило Мэдди.
— Видишь ли, милая, — ответил он, помедлив, — ты, наверно, сдерживалась весь день. Пусть это будет грандиозная вспышка гнева, чтобы, отведя душу и накричавшись один раз, тебе больше не хотелось.
С его губ не сходила язвительная улыбка, глаза смотрели на нее весело. Всем своим видом он провоцировал ее и отлично понимал это.
Мэдди закипала, и ее ярость была готова смести все и вся.
— О, да, — согласилась она с сарказмом. — Нужно же дать волю гневу… мистер Первоклассный Летчик. — Мэдди язвительно улыбнулась. — Эта вспышка раздражения полностью на вашей совести, мистер Мачо. Вы вынудили меня совершить забег по лесу, да еще с такой скоростью, что кроссовки, которые вы заставили меня надеть, кажется, протерли дырки на моих ногах.
Улыбка его испарилась. Это был верный знак, что Мэдди задела его самолюбие, но она продолжала, постепенно повышая голос:
— Начнем с самого начала — с самолета, мистер Покоритель Небес. Что же с ним произошло? — спросила Мэдди все тем же саркастическим тоном, в чем она, несомненно, преуспела за последние годы. — Неужели резиновый ремень перетерся? Да, и по поводу ваших навыков пилота: неужели, черт вас возьми, вы не могли повернуть на другой маршрут, чтобы привлечь внимание и просить о помощи? А что же у нас произошло с радио? — Ее голос становился все требовательнее с каждым словом. — Хоть кто-нибудь догадывается, что мы застряли здесь? Ты хоть догадался сказать о нашем маршруте? Логическим путем приходим к следующему вопросу: почему ты не удосужился позвонить по телефону, как любой другой миллионер Техаса? Или это так сложно для такого дикаря, как ты? — Все повышающийся ее голос иногда срывался на крик. — Ты действительно дикарь. Линкольн Кориэлл или Линк Кориэлл!.. — Мэдди уточнила:
