— Спасибо, что привезли ее домой.
— У вас здесь есть телефон? — спросил он.
Она замялась.
— Да, конечно.
Его немного удивило ее замешательство, но сейчас ему было не до того.
— Если вам понадобится что-нибудь, все равно что, вы всегда можете позвонить мне. — Он вытащил из кармана карандаш и блокнот и записал в нем свой номер телефона на ранчо. Затем вырвал листок и протянул миссис Пил.
— Вы очень добры, — сказала она тихо.
— Мы всегда помогаем у себя дома. Для чего же нужны соседи?
— Коллистеры, у которых мы работаем, живут в Медисин-Ридж.
— А, знаю! — Она перевела дыхание. — О них многие слышали. У нас в городе даже есть человек, который когда-то там работал.
Джон затаил дыхание.
— Он приехал сюда год назад. Говорит, что у него никогда не было лучших хозяев и он бы не ушел от них, если бы жена не настояла, поскольку ей нужно быть рядом с матерью. Ее мать вроде меня: угасает с каждым днем. Нельзя винить женщин за это. Я тоже оставалась со своей мамой, когда она умирала… А ваши родители живы?
— Да. Хотя пока я и не знаю их достаточно хорошо, но мы начинаем привыкать друг к другу.
Он покачал головой.
— Нет, благодарю вас.
— Тогда передайте, пожалуйста, Кэсси, что ей не обязательно выходить завтра на работу, если только она сама не захочет.
— Она придет. Несмотря на этого ужасного Тарлетона, ей нравится ее работа.
Джон возвращался в «Брэдбери» погруженный в собственные мысли. Ему хотелось быть уверенным, что Тарлетону не скоро удастся выйти из тюрьмы. Этот мужчина был мстителен. Он попытался взять Кэсси силой за то, что она пожаловалась на него. Бог знает, на что он может пойти, если ему удастся избежать наказания.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующий день Кэсси начала работать помощником менеджера. Бак обращался к ней вежливо, добродушно подразнивая, и скоро она уже чувствовала себя в магазине как дома. Однажды даже попросила разрешения привести с собой на работу Селену, поскольку ее мать плохо чувствовала себя и не могла присматривать за ней. Бак разрешил.
Но Джон нахмурился, когда вошел в магазин и увидел маленькую девочку, играющую между стеллажами.
— Здесь небезопасно для ребенка, — сказал он. — Даже уздечка, упавшая с крючка, может ушибить ее.
— Я как-то не подумала об этом… — смутилась Кэсси.
— К тому же тут есть пестициды. Конечно, она не потянет их в рот, но, если случайно уронит один из этих мешков, порошок может полететь ей прямо в лицо. — Он нахмурился. — В Медисин-Ридж одну девочку пришлось везти в реанимацию, когда разорвался садовый мешок с пестицидами и мелкие частички попали ей в легкие.
— О боже…
— Я вовсе не против, чтобы она была здесь, — торопливо добавил Джон. — Просто займите ее чем-нибудь возле прилавка и не позволяйте играть среди стеллажей. Хорошо?
Селена, в стареньких, но чистых джинсах и футболке, забралась на стул и устроилась за прилавком.
— Похоже, вы кое-что знаете о детях.
— У меня есть две маленькие племянницы, — улыбнулся Джон. — Они стоят дюжины.
— Вы любите их?
— Очень. Но я не привык жить с семьей. У меня никогда не было времени, чтобы остановиться и подумать о чем-то постоянном.
— Почему?
— Я был увлечен работой, хотел как-то обозначить себя в этом мире. Амбиции и семейная жизнь плохо сочетаются.
— Понимаю, — сказала она с улыбкой. — Вы хотите быть чем-то большим, чем простым ковбоем.
— Ну, что-то вроде того, — солгал он.
На самом деле они с братом стремились получить чистокровное породистое стадо, известное во всем мире, — настоящий стандарт качества мясной продукции. У Коллистеров была хорошая репутация, но Джон все равно проводил свою жизнь в движении, переезжая с одной скотоводческой выставки на другую. Чем больше наград завоевывали их чистокровные быки, тем большую цену они могли запросить за потомство.
— Сейчас вы управляющий ранчо, — сказала Кэсси. — Сможете ли подняться выше?
— Конечно. У нас есть несколько менеджеров, которые занимаются всем, начиная от зерновой продукции и скота и кончая организацией исследований по производству ИР.
— ИР? Что это такое?
— Искусственное разведение. Ну, человек берет семенной материал и оплодотворяет наших коров и телок.
Было видно, что это объяснение смутило ее.
Он улыбнулся:
— Это часть обычной работы на ранчо. В наступившие нелегкие времена нам приходится использовать более надежный способ получения гарантированного потомства, чем традиционный способ.
Она сжала губы и опустила глаза.
— Вы очень тактично это объяснили. А то недавно к нам в магазин приходил один фермер и попросил специальные штанишки для собаки, у которой была течка. Так он нарочно описывал это так, чтобы я почувствовала себя неловко.
Джону захотелось найти этого фермера и как следует с ним потолковать.
— Там, где я работаю, такие вещи не приняты, — сказал он. — Есть определенные требования и к одежде. И никакого сексуального притеснения, даже на словах. А вы не должны терпеть, если кто-нибудь заговорит с вами в оскорбительном для вас тоне. Услышав, что покупатель использует грубые слова, зовите Бака. Если не можете найти его, звоните мне. Вы должны научиться стоять за себя. Нельзя терпеть, когда мужчины своими словами унижают вас.
Кэсси посмотрела на него и кивнула.
— Я уже собиралась найти другую работу, — призналась она. — Даже если бы мне пришлось ездить каждый день в Биллингс. Правда, это было еще до того, как цена на бензин подскочила до четырех долларов за галлон. Надо быть миллионером, чтобы позволить себе тратить такие деньги.
— Я понимаю. — Он с братом уже давно стал выдавать своим работникам талоны на бензин. — Что, кстати, напомнило мне прямо сейчас выписать вам чек на дорожные расходы. И не надо беспокоиться, что цены разорят вас.
— Правда?! — Ее зеленые глаза расширились. — Вы такой добрый!
— Ну, разумеется, я добрый. Это одно из моих ценных качеств. Так же как учтивость, умение вести беседу и играть в покер. — Хитро улыбаясь, Джон наблюдал за ней. — И собаки меня тоже любят.
Она рассмеялась:
— Вы шутите!
— Пытаюсь.
