– Послушай, что я тебе скажу. У меня появилась идея. Надо разыграть всех, в том числе и отца.
– Как это? – недоверчиво спросил Рафик. Порой его братцу приходят замечательные мысли в голову. Интересно, что он придумал сейчас?
– Ты находишь женщину, которая сыграет роль твоей невесты. Отец успокоится и перестанет точить тебя. Какое-то время вы будете разыгрывать роли, ну а потом что-нибудь придумаешь… Ну, как?
– И где мы найдем такую женщину? – недоуменно спросил Рафик.
– Ну, а твоя дама в розовом? Разве она не подходит на эту роль? По-моему, вполне. Хороша собой, умна, образованна.
– Она? Да ты что! Она же не хочет меня видеть, а ты предлагаешь такое?! – Рафик свирепо посмотрел на брата.
– И все-таки надо попробовать! Подумай, как сделать так, чтобы она захотела! Говоришь, швырнула деньги? Значит, разозлилась. Значит, ты ей нравишься, черт побери!
– Ты называешь это «разозлилась»? Огонь и пламя, рыжая фурия, бешеная лошадь – вот как она выглядела!
Рахман хохотнул.
– Похоже все-таки, что это твой тип. Она очень интересная женщина, и ей очень идет твой пиджак! Ну, если она тебя не интересует, тогда я беру на себя покорение этого необыкновенного женского экземпляра, согласен? – Рахман сощурился и в упор посмотрел на него.
– Почему бы мне и не подумать, если не хочешь думать ты? Иди к ней и попроси, приказываю тебе!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
И через пять дней Энн все еще не забыла неприятную встречу с шейхом в его офисе. Как же ее унизили! Но и она хороша! Накричала, распсиховалась, швырнула деньги… Хотя это он спровоцировал ее своими непристойными намеками. Она сделала вид, что поверила его объяснениям, но… как он целуется! Она до сих пор во власти этого поцелуя, поцелуя ловеласа! Ей было стыдно за свою реакцию. Она показала свои чувства, и он наверняка понял, что ей нравится целоваться с ним… Фу!
Когда она возвращалась домой в его автомобиле, губы ее горели, а тело пылало и жаждало невиданных доселе ласк! И вот уже пять дней она думает только об этом. Ну, хватит. Нужно успокоиться.
Энн жила в маленьком домике, который купили ей родители. При доме был сад, благоустройству которого Энн отдавала все свободное время. У нее были грандиозные планы сделать из этого сада нечто совершенно особенное. Она находила редкие саженцы, следила за их ростом, состоянием почвы.
И вот сейчас Энн решила составить план будущих преобразований. Она надела рабочий халат, старые кроссовки и вышла в свой сад.
Она пересаживала саженец дуба, когда услышала, что кто-то ее зовет. Вытерев грязные руки о тряпку, Энн пошла к калитке.
Это был он. Господи, откуда он взялся? Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Ну, конечно, пиджак! Ему нужен пиджак. Пиджак, но не она.
Энн смотрела на него с тоской. Как он хорош! Костюм сидел как влитой, галстук, рубашка – все смотрелось идеально. Черные блестящие волосы обрамляли холеное, чисто выбритое, самодовольное лицо. Немудрено, что она попалась на его крючок.
– Здравствуйте, – подавленно сказала Энн.
– Я решил, что ты должна быть дома. Мне хочется думать, что ты огорчена.
– Огорчена? Чем?
– Ну хотя бы тем, что накричала тогда и швырнула в меня моими же деньгами. Могу я войти? – Он подергал калитку за ручку.
Ей хотелось сказать «нет», хотелось, чтобы калитка была высотой с дерево и закрывала ее от этого мужчины. Но ничего не оставалось, как впустить его. Рафик тут же буквально ворвался внутрь. Энн только захлопала ресницами.
– Подождите здесь, я сейчас принесу…
– Что принесешь?
– Ваш пиджак, вы же за ним пришли?
– Нет. С чего ты взяла, что мне нужен этот пиджак? Он у меня не один.
Рафик стоял около кустика лаванды и смотрел на нее своим обволакивающим взором. Как же она хороша сейчас, с растрепанными рыжими волосами, прилипшими ко лбу, и глазами, мечущими молнии.
– Вот чем ты занимаешься в свободное время! Любишь копаться в земле? – Он сорвал веточку лаванды и украсил свой пиджак, засунув ее в нагрудный карман.
– Как видите, люблю. Это отвлекает от дурных мыслей. Что вам здесь нужно? Зачем вы пришли?
– Хороший вопрос. Но может, предложишь мне сесть?
Энн не без удовольствия отметила, что у нее в саду он выглядит далеко не так самоуверенно, как у себя в офисе. Он даже как будто чем-то озабочен. Интересно, что это его так взволновало? Уж не раскаяние ли? Очень хорошо, что сегодня они на ее территории. Посмотрим, мистер плейбой. Кроме пиджака, ему здесь больше ничего не светит.
Энн спокойно пошла вперед, не заботясь, идет ли он следом. Она подошла к лавочке и царственным жестом пригласила его сесть, сама же уселась на маленький деревянный стульчик рядом.
– Энн, извини, что предварительно не позвонил. Вернее, я звонил, но никто не ответил. Я спросил адрес у мамы Кэролайн, и она мне его с большой неохотой, но дала. – Он выдержал паузу. – Я приехал, потому что мне нужно с тобой поговорить. И пиджак здесь ни при чем.
– Тем лучше. Не придется отправлять его почтой.
Рафик глубоко вздохнул и начал:
– Выслушай меня, Энн. – Он огляделся. – Я думал, ты аллергик. Как ты работаешь здесь?
– Да, аллергик. Но это аллергия лишь на некоторые цветы, которых здесь нет. А так я в порядке.
– Да, выглядишь ты очень хорошо. Я в первый раз вижу молодую красивую леди, которая копается в земле… и не боится испачкать руки… Ты что, не можешь нанять садовника?
– Могу. Но не хочу. Мне нравится все делать самой. К тому же земля полезна для рук.
– Значит, ты каждый день работаешь здесь? – Вопрос показался ей невинным, но глаза сверкнули – он смеется над ней!
Энн вспыхнула. Сидит у нее в саду и еще дразнит! Наглец! Пришел без звонка. Позволяет себе задавать ей двусмысленные вопросы. Смотрит на нее оценивающим взглядом. А она молчит и ничего не делает, чтобы поставить его на место… Все это проносилось в голове, а она продолжала молчать.
– Физическая работа полезна всем. Это лекарство не стоит ни гроша. Но вам, я думаю, физический труд противопоказан по причине отсутствия его необходимости. Ведь к вашим услугам медицинские светила, спортивные площадки и лучшие курорты мира.
– Энн, ты не права, оценивая меня так.
– Ну, по большому счету меня не очень интересует ваше здоровье. Так зачем вы все-таки пришли?
– У меня два вопроса. Ты точно не пойдешь на прием, о котором говорил мой отец? Может, сменишь гнев на милость и почтишь нас своим присутствием?
