Джеффри озадаченно посмотрел на Сару.
– Так мы договоримся до того, что я должен буду еще благодарить вас за то, что вы берете мои вещи без спроса.
– Но, милорд, – возразила Capa, – ведь если бы я не надела ваши вещи, мне пришлось бы выйти к столу совершенно голой. Это же непозволительно, да еще в холостяцком доме! Правда, если у вас бывают дамы и кто-нибудь из них оставил здесь часть своего гардероба, я могла бы…
– Нет, – отрезал Джеффри. – Не бывает здесь никаких дам! Особенно – таких.
– О, понимаю, – кивнула Capa. – Но что же в таком случае прикажете мне надевать? Может быть, мне обмотаться портьерами? Или завернуться в скатерть?
– Я имел в виду… – начал Джеффри, но умолк, увидев входящую миссис Биддингтон.
Та подошла и в полном молчании принялась расставлять тарелки, раскладывать ножи и вилки.
– Благодарю вас, миссис Биддингтон, – сказала Capa, глядя при этом не на экономку, а на принесенную еду.
– Я имел в виду нечто иное, – снова начал Джеффри, когда миссис Биддингтон ушла.
– Что именно? – рассеянно спросила Capa. Ей было сейчас не до светских разговоров. Она просто умирала от голода. Потянувшись к блюду с тушеной картошкой, Capa случайно испачкала в жирной подливе незастегнутый рукав рубашки.
– Эй, осторожнее! – крикнул Джеффри.
Capa что-то промычала с закрытым ртом, продолжая щедро накладывать картошку в свою тарелку. Затем поставила на стол почти опустевшее блюдо и потянулась за ростбифом. По дороге злополучная манжета снова окунулась в подливу с горячим зеленым горошком.
– Хватит! – рявкнул Джеффри.
– Почему хватит? – удивилась Capa. – Мне этого будет мало. Я весь день сегодня не ела.
– Хватит вытирать моей рубашкой тарелки, – пояснил Джеффри, поднялся со стула и потянулся через стол к Саре. – Ерунда какая-то получается…
Он взял руку Сары и ловко подвернул расстегнутый рукав – высоко, до самого локтя.
– Благодарю, – смущенно сказала Capa и вновь устремилась к ростбифу.
– Теперь второй, – скомандовал Джеффри. Capa, не раздумывая, протянула ему вторую руку. Он молча, деловито проделал со вторым рукавом то же самое, что и с первым. Когда наконец Capa вновь устремилась к ростбифу, лорд Грэй опять удержал ее.
– Не двигайтесь, – он выудил из очередной тарелки конец развязанного галстука. – Я помогу.
С этими словами Джеффри сам дотянулся до блюда с ростбифом, выбрал самый большой кусок и положил его на тарелку Сары.
– Спасибо, – сказала она, – и вон тот кусок тоже, пожалуйста!
– Еще и этот? – недоверчиво переспросил Джеффри.
– Разве я похожа на птичку? – спросила Capa.
– Пожалуй, нет, – согласился Джеффри и выложил на тарелку Сары еще один увесистый кусок мяса.
– И еще горошка, – подсказала Capa.
– Разумеется, – согласился Джеффри и переложил на ее тарелку половину горошка.
В этот момент в столовую вновь вошла миссис Биддингтон, неся в руках еще один горшочек. Увидев, как ее хозяин накладывает горошек на тарелку своей гостьи, она замерла.
– Милорд… Что вы делаете? – наконец пропищала миссис Биддингтон, собравшись с силами.
– Ухаживаю за Ами, – пояснил Джеффри. Миссис Биддингтон коротко ахнула и выронила из рук принесенный горшок.
– О нет! – закричала в отчаянии Capa. – Скажите скорее, что там было?
Джеффри крепко взял Сару за плечо и категорично приказал:
– Сядьте. Я не позволю вам есть с пола!
Он насильно усадил Сару на место. Она еще раз покосилась на разбитый горшок и с сожалением вздохнула.
– Знаю, что не позволите, – сокрушенно согласилась она.
– Принесите еще какой-нибудь еды, миссис Биддингтон, – распорядился Джеффри. – Все равно какой.
– Да, милорд, – прошептала миссис Биддингтон и попятилась к выходу. На лице у экономки застыло выражение ужаса.
– Боюсь, что после всего этого она покинет меня, – заметил Джеффри, беря салфетку и протягивая ее Саре. – Вот, возьмите!
Capa любезно улыбнулась в ответ.
– Благодарю вас, милорд.
На короткий миг их взгляды встретились, и Capa уловила тень удивления, промелькнувшую в глазах Джеффри. Затем он уселся на свой стул и снова стал серьезным.
– Не стоит благодарности. Вообще-то это была моя любимая рубашка.
– Вот эта? – удивилась Capa и, вооружившись вилкой и ножом, с головой нырнула в свою тарелку. Отрезала огромный кусок ростбифа, быстро прожевала его, проглотила и зажмурилась от удовольствия. Сказать по правде, мясо было приготовлено неважно, но сейчас это не имело никакого значения.
– За рубашку простите, – сказала она. – Я же не знала, что она – любимая.
– Могли бы и спросить, – пробурчал Джеффри.
– Ну уж нет, – возразила Capa, отрезая новый увесистый кусок мяса. – Если бы я спросила, вы бы сделали все, чтобы мне помешать.
– Помешать? – поднял он бровь. – По-моему, вам невозможно помешать сделать то, что вы задумали.
– Очень даже возможно, – проговорила Сара, расправляясь с тушеными помидорами. – У вас же здесь все подчинено только вашим желаниям. Если, например, вы не хотите пить чай, то никто в доме не получит чая.
– Я… Я был занят.
– А я так мечтала о чашке чая с большим куском бисквита, – парировала Capa. – Кстати, вы знаете о том, что в моей комнате нет звонка для вызова прислуги?
– Знаю. Звонки имеются только в тех комнатах, где они на самом деле необходимы, – ответил Джеффри.
– Но в вашей-то спальне, я полагаю, такой звонок имеется?
– А как же.
– Замечательно. Значит, я буду спать у вас в спальне. Не волнуйтесь, я сплю тихо. Надеюсь, вы тоже не храпите и не имеете привычки спать со светом?
Джеффри был совершенно растерян.
– Вы… Вы не имеете права заходить в мою спальню, – прохрипел он. – Тем более ночью.
– Ах да, я совсем забыла, – улыбнулась Сара. – Вы же не привыкли спать в одной комнате с женщиной, верно?
Глаза Джеффри из серых сделались черными.
– Должен сказать, что у вас слишком большие запросы для женщины, которая даже имени своего не помнит. Не много ли вы на себя берете?
– Знаете, иногда мне кажется, что раньше, до потери памяти, я могла быть простой горничной, – заметила Capa, отрезая новый кусок ростбифа. – Но поскольку я этого все равно не знаю наверняка, то сейчас имею право считать себя кем угодно. Надеюсь, вы простите мне эту маленькую слабость?
