Пенскотт-Холл звучал как один большой оркестр: клавесин, скрипки, рожки, трубы… В зале приседали и кружились в танце пары; сплетники упражнялись в злословии, обсуждая последние новости, обраставшие в их устах неимоверной ложью; в воздухе стоял туман от осыпавшейся с бесконечного множества лиц и париков пудры.
В одной из боковых комнат Мари уложила последний локон на голове Гвендолин и теперь, отступив в сторону, внимательно оглядывала прическу хозяйки. Мелкие завитки на лбу, длинные вьющиеся локоны на ушах, восхитительные кудряшки на шее – Гвендолин рассматривала свое отражение с видом военачальника, изучающего карту местности, прежде чем отправиться на поле боя. Наконец она удовлетворенно кивнула и вернулась к прерванному монологу:
– Так вот, Стувисант… Он, несомненно, самый красивый из всех ганноверцев, как ты считаешь? Немного тяжеловат, правда, но, с другой стороны, они все такие. Ты меня слушаешь?
– Да, мадам. – Мари набросила на плечи хозяйки длинную накидку, закрепила ее на шее и подала ей маску, для того чтобы пудра не попала в глаза, а потом взяла полную пригоршню талька и дунула на Гвендолин. Когда облако рассеялось, ей осталось только нанести заключительные штрихи.
– Но Эдмонда ты по крайней мере видела, я надеюсь? – спросила Гвендолин, не снимая маски.
– Лорда Пенскотта я встретила внизу, мадам. Он…
– Молоденький многообещающий петушок, вот кто. Слишком много связей. К тому же он со всеми обходится так, как ему удобно. Ну да ничего: я сумею привлечь его внимание – во мне он найдет нечто неожиданное для себя, если, конечно, осмелится. Ну, ты закончила?
– Да, мадам.
Эдмонд. Мари о нем даже и не думала. Худощавый, изнеженный, даже женоподобный, он вечно крутился при дворе, что не добавляло ему привлекательности. Бедные девушки-горничные подпускали его слишком близко, прежде чем успевали разглядеть, что он собой представляет. Сегодня вечером Мари проходила по коридору, в то время как он о чем-то разговаривал с капитаном Грегори. Сразу поняв, что она служанка, Пенскотт-младший, не задумываясь, ущипнул ее за грудь. Мари, громко взвизгнув от неожиданности, убежала под громкий хохот мужчин.
Гвендолин, встав, потянулась и произнесла с мечтательной улыбкой:
– Ты видела шотландца?
Мари оставалось лишь надеяться, что хозяйка не заметила, как вспыхнуло ее лицо.
– Шотландца, мадам?
– Да. Я имею в виду лорда Джейсона Брэнда – говорят, он приехал, чтобы добиться аудиенции у короля. Боюсь, на это шансов мало, и вообще меня не интересует, что там у него в голове, а вот что скрывается под узкими бриджами и бархатным камзолом… Возможно, я найду способ это выяснить – не хочу, чтобы он покинул Пенскотт-Холл без всякого вознаграждения.
Мари сжала губы. Человек, которого она повстречала в лесу, этот свободный смеющийся лесной дух, по ее мнению, отнюдь не заслуживал коготков леди Гвендолин.
– Итак, Мари, можешь пока заняться другими делами – ты мне сегодня больше не понадобишься. – Гвендолин еще раз проверила прическу и вышла.
Закрыв за ней дверь, Мари порадовалась тому, что может хотя бы на несколько минут остаться одна… Подойдя к зеркалу, она внимательно оглядела себя. Как, наверное, разозлится Арабелла, да и все остальные служанки. Прошло три часа с тех пор, как на ней было это платье, а ей все еще не верилось, что это не сон: шелковое, телесного цвета, с глубоким вырезом, платье удачно подчеркивало ее полную упругую грудь, белизну плеч и шеи, а полудрагоценный дымчатый кварц на корсаже как нельзя лучше сочетался с цветом глаз. Относительная простота этого наряда в сочетании с молодостью и лучезарной красотой Мари создавали эффект классической элегантности, чем не могла похвастать ни одна из присутствовавших на балу дам.
Мари вздохнула. Леди Гвендолин пообещала вознаградить лорда Брэнда. Руки ее сами собой сжались в кулаки, но она тут же разжала их. Лорды и леди играют в свои игры, и у нее нет никаких причин завидовать им.
И тем не менее она испытывала безумную ревность.
В том, что центром внимания всех присутствовавших в зале являлся Георг Ганноверский, правнук Якова I, теперь известный как его величество король Георг I, не было ничего удивительного; и все же этот человек, невысокий, плотный, светлокожий и, несмотря на свои пятьдесят четыре года, невероятно застенчивый, похоже, чувствовал себя среди всей этой расфранченной знати не в своей тарелке. Вряд ли такой король сможет править страной, подумал Джейсон. Вдобавок Георг не говорил по-английски, хотя это было еще не самым большим его недостатком.
Однако существовали моменты, которые вполне устраивали Джейсона. Георг I, воспитанный как солдат, слыл храбрым, мужественным, порой упрямым и не испытывал, судя по слухам, особой любви к своим вассалам. Хотя, возможно, сэр Роджер Пенскотт и его приятели-виги уже успели убедить короля в своих лживых и грязных наветах… Джейсон нахмурился.
– А, Брэнд! – услышал он позади голос Пенскотта-младшего. – Наш любопытный всадник.
– Любопытный?
– Я имею в виду то, как вы отделились от королевской свиты и устремились в лес. Надеюсь, вы там нашли что-нибудь интересное?
Судя по выражению лица Эдмонда, этот молодой человек явно недолюбливал Джейсона Брэнда. Хотя он и не являлся наследником титула и поместий, но тем не менее считал себя неизмеримо выше какого-то там шотландца с гор.
– В первый момент я решил, что это знак для отряда якобитов, прячущихся в лесу. – Эдмонд притворно засмеялся.
Ботмэр, королевский переводчик, не выдержав, тоже громко расхохотался, а король отвел глаза, раздраженный тем, что не мог понять, над чем смеются эти двое.
– Ну что вы, сэр. – Джейсон улыбнулся как можно любезнее. – В таком случае мы бы вас только и видели вместе с вашей хорошо натренированной кобылой. Говорят, она мчится прочь, едва почует малейшую опасность.
Эдмонд вспыхнул. Этот проклятый шотландец слишком скор на язык. Стоявшие рядом по-прежнему громко смеялись, но объектом их веселья теперь был он сам, и это еще больше его разозлило.
– Сир! Я протестую…
Джейсон повернулся к королю и склонился в низком поклоне:
– Ваше величество, я долго ожидал случая просить у вас аудиенции. Ваши люди слишком усердно вас защищают – они решают за вас, что вы должны услышать, а что нет. Но вот наконец я стою перед вами и молю выслушать меня.
Король поднял на Джейсона ясные голубые глаза и терпеливо ожидал, пока переводчик закончит. Затем он молча сделал глоток из своего кубка и обернулся к хозяину дома:
– Когда у нас назначена охота, милорд?
– На завтра, в десять.
Король и граф Стувисант, бывший его советником, шепотом перекинулись парой слов, после чего Георг встал и пошел прочь, даже не взглянув на тесный кружок придворных. Все глаза устремились на графа.
