Довод был не слишком убедительный, но на присутствующих подействовал неотразимо.
– Может, и так, братва, – не унимался только Педро. – А может, и нет. Лучше бы на всякий случай выбросить их за борт.
– Это кого ты собираешься выбросить за борт? – неожиданно на месте действия появился капитан. Он быстро понял, о чем идет речь. – Я очень уважаю вас, отец Игнасио, но скорее всего вам на самом деле что-то привиделось в суматохе.
– Мне не привиделось. Я чувствую дьявола!
– Ваши чувства не доказательство. И уж конечно, мы не сможем вершить суд сами. По прибытии в порт вы вправе доложить обо всем светским и церковным властям, после чего будет назначено соответствующее расследование. Устраивать же судилище на своем корабле я не позволю, как и ограничивать хоть в чем-то свободу этих сеньоров.
– Может быть поздно, – как-то устало произнес Игнасио. Я понял, он сломался, не найдя поддержки у капитана. – Я буду молиться за вас всех, ибо вы слепы и не ведаете, что творите.
– Парус! – вдруг донесся крик впередсмотрящего Действительно, впереди и чуть справа по курсу белели паруса какого-то судна. На палубе поднялся шум. Хорошо, если это один из галионов разметанного штормом испанского флота. А если это английский фрегат или голландская каракка?
Капитан поднялся на мостик и вытянул длинную подзорную трубу. Не знаю, что ему удалось рассмотреть, но он принял, по-моему, вполне здравое решение:
– Меняем курс! Не назначенные встречи нам ни к чему…
Под команды капитана и боцмана, скрипя уцелевшими снастями, галион изменил курс. Через некоторое время стало понятно, что неизвестный корабль преследует нас. И что с такой нагрузкой и обломанной мачтой нам не удастся от него уйти.
Корабль довольно быстро увеличивался в размерах. Уже можно было различить, что это фрегат водоизмещением не меньше шестисот тонн, с вооружением не менее сорока пушек. На его мачте развевался черный флаг. В подзорную трубу можно было различить скалящийся на нем белый череп и перекрещенные кости. «Веселый Роджер»! Нас преследовал пиратский корабль.
– Напасти не отстают от нас, – сказал я. – Принес же сюда его случай!
– Вряд ли это случай, – возразил Адепт. – Мне кажется, шторм не случайно свел два корабля. Пощады мы не дождемся.
Пиратский корабль вскоре должен был достигнуть дистанции ружейного выстрела. Капитан корабля и командир отряда испанской пехоты, размещавшейся на галионе, горячо спорили.
– Мы не можем принять бой! – кричал капитан. – Наш маневр затруднен. У него выше скорость. У него в два раза больше пушек.
– Мы должны драться. Какому-то поганому англичанину не одолеть нас. Мы будем драться как львы!
– Как львы, ха-ха! Хоть как боевые слоны. Они распотрошат нас своими пушками. Вы знаете, что такое, когда в борт впивается тяжеленное чугунное ядро? Натешившись вдоволь орудийными залпами, они возьмут нас на абордаж, изнасилуют и превратят в наложниц женщин, а мужчин выбросят за борт. Из вас лично они набьют чучело и прибьют его к форштевню своего корабля в назидание другим. Они не раз проделывали подобное!
– Оборванцам и подонкам не одолеть в открытом бою воинов его величества, грозная слава о которых сотрясает весь мир! – напыщенно изрек командир пехоты, погладив острую бородку. Он был совершенно спокоен, и не было заметно, что этого бывалого вояку пугает предстоящий бой.
– Да? Оборванцы? Это злобные звери в человеческом обличье! Они не знают ни страха, ни боли – ничего, кроме жажды наживы. Недаром местное простонародье верит, что у них на человеческих телах песьи и обезьяньи головы. Им нет равных в рукопашном бою…
– Мы будем драться. И если ты сделаешь что-то не так, я засуну твой лживый язык в твое распоротое брюхо.
– Вы сделаете огромную глупость.
– Пусть так. Даже если я умру, то с честью, а не как жалкий слизняк, слезно молящий о пощаде или дожидающийся, когда за него пришлют выкуп.
В недавнем прошлом корсары ходили под флагами своих стран или, на крайний случай, вообще без флагов. «Веселый Роджер» появился недавно, под ним плавали одиночки, презревшие все и вся, позабывшие о традициях берегового братства. Они отличались особой жестокостью, многие предпочитали иметь дело только с товарами и ценностями и не связываться с гипотетическими выкупами за пленников. Прославились они зверствами, которым позавидовали бы Монбар Губитель или Олоне. Свидетелей своих злодеяний они обычно выбрасывали в море. Убежищами им служат затерянные бухты, где они создают свои поселения, ибо ни один порт не согласится принять подонков, не уважающих никакие, даже пиратские, законы. Попасть в их руки – участь не лучшая, чем попасть в лапы голодных львов-людоедов.
Блеснула молния, расцвел и тут же расплылся над волнами белый цветок залпа, перед носом нашего галиона плюхнулось в воду ядро. Началась артиллерийская дуэль. Мы ответили пирату, так же безрезультатно. Пират умелым маневром зашел с левого борта. Это было быстроходное военное судно, и оно, как и утверждал капитан, имело все преимущества перед нашим потрепанным кораблем.
Борт красного фрегата покрылся дымами, большинство ядер канули в воду, оставив на воде круги, но одно из них угодило в палубу, проломив перила и отправив к праотцам двух матросов. Второе впилось в борт. Наши ядра снесли часть снастей фрегата и тоже учинили на его палубе разгром. Сейчас наш капитан, наверное, проклинал себя последними словами и вздыхал о тех пушках, которые оставил в Севилье взамен тюков с товарами.
Из всех видов сражений морские битвы, пожалуй, самые страшные и кровопролитные. Здесь против тебя не только вооруженный, сыплющий ядрами из десятков орудий враг, но и само море, готовое поглотить слабого, побежденного. Это жестокая, отчаянная драка, в которой победителя ждет богатая добыча, а его жертву, как правило, смерть. Здесь нет путей отступления. За спиной моряка – только ад.
Фрегат продолжал умело маневрировать, осыпая нас ядрами. Некоторые из них достигли цели. Стоны, крики, проклятия, кровь. Очередным ядром оторвало руку матросу, и он теперь катался по палубе и кричал так, что голос его разносился далеко над волнами. Сайта-Мария!
Я и Адепт не сходили с палубы, хотя это место и не относилось к числу безопасных. Грохот стоял такой, что едва не разрывало барабанные перепонки. Мы держали в руках оружие и понимали: то, что недоделал шторм, довершит этот красный фрегат. Единственное, что мы можем, – подороже продать свою жизнь.
Фрегат пошел на абордаж. Его капитан знал, что наши пушки с левого борта почти все сказали свое слово и, чтобы перезарядить их, понадобится не менее четверти часа.
Затрещали мушкетные выстрелы. Рядом со мной, держась за пробитую пулей грудь, рухнул пехотинец. Еще одна пуля черканула по моей собственной шляпе. Но этабыла всего лишь прелюдия. Настоящий кошмар начался после того, как в борта нашего галиона впились абордажные крючья и на палубу хлынули потоки существ, пришедших из самых мрачных снов. Это были не люди, а морская нечисть, сущие бесы, вырвавшиеся на волю из черных глубин морского ада. С леденящими кровь воплями они сыпались на нашу палубу, у одних в обеих руках было по шпаге, у других – сабля и кривой ятаган, у третьих – дымящийся пистолет и кинжал. Сведенные судорогой лица, глаза, горящие азартом и жаждой разрушения, зажатые в зубах концы красных косынок, повязывающих голову. Большинство одеты в короткие штаны и рубахи без рукавов.
