Брэндон покачал головой, сбросил халат на стул, задул свечи и вытянулся на койке рядом с Хэзер. Последнее, о чем он успел подумать перед сном — об аромате ее кожи и приятном тепле лежащего рядом тела.
Первые лучи солнца осветили небо на востоке, когда Хэзер вздрогнула, открыла глаза и огляделась. Она пошевелилась и почувствовала, что ее волосы придавила рука Брэндона. Второй рукой он обнимал ее за грудь, а его колено лежало между ее ног. Хэзер осторожно попыталась высвободиться, но тем самым только разбудила его. Она испуганно прикрыла глаза и попыталась дышать ровно, как во сне.
Брэндон открыл глаза и внимательно вгляделся в лицо девушки. Длинные, густые ресницы отбрасывали тень на ее слегка порозовевшие щеки, тонкие веки прикрывали глаза. Брэндон хорошо помнил эти ясные сапфировые глаза: их разрез приковывал внимание, как и мягкие брови, похожие на два распахнутых крыла. Ее губы были изящно очерченными, розовыми и соблазнительно пухлыми, нос — прямым и тонким. Луиза позеленела бы от зависти, если бы ей довелось повстречаться с этой девушкой. При этой мысли Брэндон улыбнулся. Его невеста несказанно гордилась своей красотой и вряд ли пожелала бы отступить на второе место после этой нимфы. Кое-кто считал Луизу самой красивой женщиной Чарльстона, хотя недостатка в красавицах там не было. Брэндон не придавал этому значения. На золотистые волосы Луизы и огромные карие глаза было приятно смотреть, ее высокую, пышную фигуру — приятно ощущать в объятиях, но появись в Чарльстоне Хэзер с ее хрупкой и чарующей красотой, и ни у одного из мужчин не осталось бы сомнения в ее превосходстве.
Склонившись, Брэндон поцеловал ее в ухо и слегка прикусил мочку. От этого прикосновения Хэзер открыла глаза.
— Доброе утро, дорогая, — нежно прошептал Брэндон и приподнялся, чтобы поцеловать ее в губы.
Хэзер лежала неподвижно, боясь каким-нибудь неосторожным движением разбудить его страсть. Но Брэндону это не потребовалось: пламя в его чреслах уже разгорелось и с каждым моментом становилось все жарче. Он покрыл поцелуями ее губы, глаза, шею и стал целовать и покусывать ее плечо, оставляя отметины зубов и вызывая у Хэзер дрожь. Она ужаснулась, когда Брэндон прижался колючей бородой к ее розовому соску и принялся легко дразнить его языком.
— Не надо! — прошептала она. — Прошу вас, не надо!
Он улыбнулся и поднял голову.
— Тебе еще придется привыкнуть к моим ласкам, детка.
Хэзер отпрянула и попыталась увернуться.
— Нет, прошу вас, нет! Не надо мучить меня! Пожалуйста, отпустите! — взмолилась она.
— На этот раз я не стану тебя мучить, дорогая, — прошептал он ей на ухо, покрывая его поцелуями.
Почувствовав вес его тела, Хэзер начала яростно сопротивляться. Плотно сжимая колени, она отталкивала и царапала Брэндона везде, куда только могла дотянуться, но ее усилия были настолько тщетными, что он рассмеялся, наслаждаясь ее борьбой.
— Сегодня утром у вас прибавилось сил, миледи.
Осторожно сжав вместе ее руки, Брэндон завел их за голову Хэзер, легко удерживая одной рукой. Другой рукой он накрыл ее грудь и ласкал до тех пор, пока Хэзер не стала отбиваться с удвоенной силой. Надавливая коленом на ее бедра, он заставил их раскрыться, и Хэзер вновь ощутила, как он проникает в нее.
На этот раз она не плакала, но отчаяние сменилось ненавистью и страхом. Когда Брэндон отстранился, она поспешила отодвинуться подальше и забилась в угол кровати, глядя на него широко распахнутыми, наполненными болью и страхом глазами раненого олененка. Брэндон придвинулся поближе и потянулся к ее щеке, желая утешить, но Хэзер отпрянула от его руки, как от раскаленного железа. Брэндон с удивлением понял, что напугал ее. Нахмурившись, он провел ладонью по ее волосам, расправляя шелковые пряди, сбившиеся в мягкий клубок.
— Ты возбудила мое любопытство, Хэзер, — мягко проговорил он. — Несколько часов назад я отнял у тебя сокровище, достойное громадного выкупа, а между тем ты бродила по улицам, как простая шлюха, и, как я слышал, охотно пришла сюда, даже не называя суммы, не намекнув мне, что ты еще девушка, и не попыталась совершить со мной сделку. Твое платье стоит недешево — уличные потаскухи не могут позволить себе такой роскоши, и ручаюсь, ты принадлежишь совсем к другому сословию — так что я даже не могу себе представить, почему ты так легко торговала своей девственностью. Ведь ты могла ничего не получить взамен.
Хэзер молча воззрилась на него, не в силах понять его слов.
— Похоже, ты родилась в знатной семье и не принадлежишь к тем женщинам, для которых поздние прогулки по улицам — единственное ремесло. Ты красива особой, редкостной красотой — на свете мало найдется подобных женщин, на тебе дорогая одежда, и потом… — размышлял Брэндон вслух, разглядывая ее ладонь, — …у тебя нежные руки. — Он легко провел пальцем по ладони и поцеловал ее. Переведя взгляд на лицо Хэзер, он негромко продолжал: — Прошлой ночью, когда ты появилась здесь, ты была спокойна и сдержанна, но несколько минут назад ты всеми силами отбивалась как безумная, не позволяя мне любить тебя.
Пока он говорил, мысли Хэзер лихорадочно метались. Значит, он не судья? Боже милостивый, какой ценой она заплатила за страх! Лучше бы она осталась в доме Уильяма, дождалась бы прихода полиции, чем оказаться здесь, стать навсегда опозоренной. А может, ей вообще не следовало приезжать в столицу.
— Тебе незачем бояться, Хэзер. Я позабочусь о тебе, ты будешь жить в роскоши. Только вчера я вернулся из Каролины и теперь долго пробуду в порту. Все это время ты останешься со мной. А потом, прежде чем уехать, я найду тебе дом…
Его перебил взрыв пронзительного, истерического смеха — Хэзер окончательно поняла, в каком положении оказалась. Ее смех постепенно перешел в рыдания, по лицу полились слезы. Она опустила голову, и волосы упали с плеч, закрывая грудь. Слезы капали на ее руки, сложенные на коленях, рыдания сотрясали хрупкое тело. Наконец она подняла голову и посмотрела на Брэндона покрасневшими глазами.
— Я не торговала собой на улицах, — выговорила она. — Я просто потерялась и не могла найти дорогу.
Долгое время Брэндон в удивленном молчании разглядывал ее.
— Но ведь ты пошла с моими людьми! — нахмурившись, воскликнул он.
Хэзер покачала головой. Он ничего не понимал, ничего не знал о ней. Он — всего лишь капитан корабля из чужой страны. Она поперхнулась слезами и поклялась, что он никогда не узнает о ее преступлении.
— Мне показалось, что их послали разыскать меня. Я отстала от своего кузена и заблудилась, поэтому решила, что этих людей прислал кузен.
Хэзер прислонилась головой к стене, и слезы, скатываясь влажными дорожками по ее щекам, потекли на обнаженную грудь, содрогавшуюся от безмолвного плача. Глядя на эти белые округлые холмы, Брэндон нахмурился еще сильнее, размышляя, какими могут быть последствия его поступка. Возможно, эта женщина — родственница какой-нибудь высокопоставленной особы. Он почти чувствовал, как холодная сталь топора прикасается к шее. Поднявшись с постели, он застыл, повернувшись спиной к Хэзер.
