Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Она плюхается на кровать и разражается рыданиями. Громкие всхлипы перемежаются горестными подвываниями, когда она с досады мутузит своего плюшевого медведя. Я не знаю, что делать. Пытаюсь промокнуть лак, но только размазываю его по ковру. Пятно похоже на зеленую водоросль. Хизер вытирает нос клетчатым шарфом медвежонка. Я тихонечко проскальзываю в ванную и возвращаюсь с новой коробкой бумажных салфеток и бутылочкой жидкости для снятия лака.
Хизер: Мелли, прости, ради бога. Как я могла тебе такое наговорить?! Это все месячные, не обращай внимания. Ты была такой милой со мной. Ты единственный человек, кому я могу доверять. — Она громко сморкается и вытирает глаза рукавом. — Вот я смотрю на тебя. Ты совсем как моя мама. Она говорит: «Чем зря слезы лить, лучше разберись со своей жизнью». Я знаю, что мы будем делать. Во-первых, надо придумать, как попасть в правильную группировку. Мы подомнем их под себя. К концу года Музыканты будут умолять нас сыграть в мюзикле.
В жизни не встречала более нереального плана, но я киваю головой, а потом наливаю жидкость для снятия лака на ковер. Пятно становится какого-то ярко-зеленого рвотного цвета с белым ореолом. Когда Хизер видит, что я натворила, она снова начинает рыдать и сквозь всхлипывания твердит, что я не виновата. Мой желудок меня просто убивает. Ее комната не способна вместить столько эмоций. Я ухожу не попрощавшись.
Театр за обедом
Родители издают угрожающие звуки, превращая обед в некий перформанс, где папа косит под Арнольда Шварценеггера, а мама — вылитая Гленн Клоуз в роли психопатки. Я — Жертва.
Мама (со злобной улыбкой): Вот уж не думала, что ты, Мелинда, можешь водить нас за нос! Конечно, такой большой девочке, ученице старших классов, вовсе не обязательно показывать родителям домашнее задание, вовсе не обязательно сообщать родителям о плохих отметках, да?
Папа (стучит кулаком по столу так, что вилки и ножи подпрыгивают): Завязывай с этим дерьмом. Она знает, о чем речь. Сегодня пришли результаты промежуточных тестов. Послушай меня, юная леди. Я больше повторять не буду. Или ты подтянешь успеваемость, или мы будем считать, что ты полное ничтожество. Ты меня слышишь? Подтяни успеваемость! (Он набрасывается на печеный картофель.)
Мама (недовольная, что ее отодвинули на задний план): Я это улажу, Мелинда. (Она улыбается, публика содрогается.) Мы ведь не требуем многого. Мы только хотим, чтобы ты показала все, на что способна. А мы знаем, что ты способна на большее. Дорогая, ты ведь так хорошо справлялась с тестами. И смотри на меня, когда я с тобой говорю!
Жертва смешивает творог и яблочный соус. Папа фыркает, как бык. Мама хватает нож.
Мама: Я сказала, смотри на меня!
Жертва смешивает горох, творог и яблочный соус. Папа перестает есть.
Мама: Сейчас же посмотри на меня.
Это Голос Смерти, Голос, который говорит о том, что она не шутит. В детстве при звуках этого Голоса я писала в штаны. Но теперь меня так легко не проймешь. Я смотрю маме прямо в глаза, споласкиваю тарелку и удаляюсь в свою комнату. Лишившись Жертвы, мама и папа орут друг на друга. Я включаю музыку, чтобы заглушить шум.
Голубые розы
После вчерашнего разноса я пытаюсь уделить внимание биологии. Мы проходим клетки, состоящие из всяких там мельчайших частиц, которые можно рассмотреть только под микроскопом. Мы пользуемся настоящими микроскопами, а не пластиковой распродажной дрянью из «Кей-марта». Что уже неплохо.
Наша учительница — мисс Кин. Мне даже немного жаль ее. Она могла бы стать известным ученым, или доктором, или типа того. Вместо этого она застряла в школе. Передняя часть ее кабинета заставлена деревянными ящиками, она залезает на них, когда обращается к классу. Если бы в свое время она ела поменьше пончиков, то сейчас была бы похожа на игрушечную бабушку-старушку. Но нет, у нее студенистая фигура, обычно затянутая в оранжевый полиэстер. Она сторонится баскетболистов. С высоты их роста она кажется баскетбольным мячом.
У меня есть напарник по лабораторным работам, Дэвид Петракис. Входит в клан Кибергениев. Когда он снимет брекеты, то, возможно, станет очень даже ничего. Он такой умный, что заставляет учителей нервничать. Вы, наверное, думаете, что такого парнишку постоянно бьют, но плохие ребята его почему-то не трогают. Надо бы разузнать его секрет. В основном Дэвид не обращает на меня внимания, если не считать того случая, когда я чуть было не сломала микроскоп стоимостью 300 долларов, повернув ручку в обратную сторону. В тот день мисс Кин вырядилась в пурпурное платье с ярко-голубыми розами. Уму непостижимо. Нет, учителям определенно следует запретить так резко меняться без сигнала раннего оповещения. Учеников это просто выбило из колеи. Платье мисс Кин еще долго потом было темой для обсуждений. С тех пор она его больше не надевала.
Ученик, поделенный на смущение, равняется алгебре
Я проскальзываю за свой стол за десять минут до окончания урока алгебры. Мистер Стетман придирчиво изучает мое разрешение на опоздание. Я достаю чистый листок бумаги, чтобы списать с доски задачки. На алгебре я сижу в заднем ряду, откуда мне прекрасно видна вся комната, а также школьная парковка. Я примеряю на себя роль системы аварийной сигнализации класса. Планирую тренировки поведения в условиях чрезвычайной ситуации. Как будет проходить эвакуация в случае взрыва в химической лаборатории? А что, если в центральной части штата Нью-Йорк произойдет землетрясение? Или торнадо?
Совершенно невозможно сосредоточиться на алгебре. И не то чтобы я не рубила в математике. В прошлом году я прошла тесты в числе лучших — именно благодаря этому я раскрутила папу на новый велосипед. Математика — это совсем просто, потому что здесь нет места для сомнений. Ответ или верный, или неверный. Дайте мне листок с математическими задачками, и я решу правильно 98 процентов из них.
А вот алгебра не укладывается у меня в голове. Я знала, почему мне надо было запомнить таблицу умножения. Понимание простых и десятичных дробей, и процентного отношения, и даже геометрии — все это имеет практическое значение. Инструменты, которые я могу использовать. Все было настолько разумно, что я никогда особо не задумывалась. Просто делала дело. Входила в список отличников.
Но алгебра? Не проходит и дня, чтобы кто-нибудь не поинтересовался у мистера Стетмана, зачем нам учить алгебру. Сразу видно, что такие вопросы для него как нож острый. Мистер Стетман любит алгебру. Он поэт алгебры, если мыслить категориями целых чисел. Он говорит об алгебре так, как некоторые парни говорят о своих машинах. Спросите его, почему именно алгебра, и он расскажет вам тысячу и одну историю о том, почему именно алгебра. Причем все до единой абсолютно бессмысленные.
Мистер Стетман спрашивает, может ли кто-нибудь объяснить роль какого-то там хреночлена в теореме об отрицательной сучности. У Хизер есть ответ. Ответ неверный. Стетман делает вторую попытку. Я? Я с грустной улыбкой качаю головой. Не сейчас. Может, лет через двадцать. Он вызывает меня к доске.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
