Но это еще не значит, что он встретит ее с распростертыми объятиями. Алистэр почувствовал, как на его губах сама собой появляется улыбка.
Он ухмыльнулся и вошел в кухню. Дети сидели возле очага. При его появлении они торопливо поднялись, обратив к нему виноватые лица. Между ними, нежась у огня, лежала Леди Грей. Она лежала на спине, раскинув в стороны большие лапы. Она повернула в сторону Алистэра глуповатую морду, уши ее забавно свешивались, но она и не подумала подняться. Да и с чего бы это? Совершенно очевидно, что ей хорошо в компании детей.
Мальчик шагнул вперед:
— Она ни при чем, правда! Она хорошая собака. Мы просто гладили ее. Не сердитесь.
Алистэр пожал плечами и подошел ближе.
— А где ваша мать?
Мальчик чуть отступил и сказал:
— В конюшне.
Интересно, что она там делает? Моет жеребца? Вплетает маргаритки в его гриву?
— А вы что здесь забыли?
Девочка обошла брата и встала, загородив его спиной.
— Ничего. Мы просто вернулись.
Алистэр приподнял бровь. Малышка выглядела так, словно ее вели на казнь.
— Вернулись? Почему?
Она смотрела на него синими глазами ее матери.
— Потому что мы вам нужны. Он опешил:
— Что?!
Она набрала в грудь воздуха и осторожно сказала:
— Ваш замок грязный и страшный, и вам нужен кто-то, чтобы привести его в порядок.
Абигайль рассматривала лицо сэра Алистэра. Когда они возвращались в замок, то по пути проезжали огромные валуны. Мама сказала, что их называют «стоячие камни» и что их поставили здесь какие-то древние люди, и никто не знает зачем. Сэр Алистэр был похож на один из таких камней: большой, твердый, похожий на скалу. Его ноги были длиной с милю, плечи широченные, а лицо… Абигайль сглотнула.
Темная борода была неровной, потому что не росла на той стороне лица, что была покрыта шрамами. Шрамы тянулись через бороду, красные и кривые. Сегодня он прикрыл пустую глазницу повязкой, и это было очень хорошо, иначе Абигайль просто не смогла бы смотреть на его лицо.
— Кхм… — сказал сэр Алистэр. Он прочистил горло с рокочущим звуком, потом нахмурился. Когда его брови сдвинулись, красные шрамы на щеке зашевелились.
Абигайль посмотрела вниз. Она не знала, что ей делать. Может, стоило извиниться за то, что закричала вчера, когда впервые увидела его? От смущения она дергала свой новый передник, что был приколот к платью. Она никогда прежде не носила передников, но мама купила в деревне передники для себя и для нее и сказала, что лучше их иметь, если они хотят привести в порядок кухню и сохранить в чистоте платья. Абигайль не думала, что уборка в замке будет хоть сколько-нибудь такой забавной, как пыталась представить мама.
Она осторожно разглядывала сэра Алистэра. Уголки его рта были опущены, но странно, что его лицо было и вполовину не таким пугающим, каким показалось вчера вечером.
Абигайль подняла голову. Если бы сэр Алистэр не был таким большим, таким грозным джентльменом, она бы подумала, что он тоже не знает, что делать дальше.
— Сегодня утром было трудно найти здесь что-нибудь из еды.
— Я знаю.
Его губы плотно сжались.
Джейми вернулся к собаке у огня. Он был первым, кто увидел ее, когда они пришли на кухню, и сразу бросился гладить ее, несмотря на предостережения Абигайль. Джейми обожал всех собак без исключения и, казалось, никогда даже не думал, что они могут его покусать. Абигайль же всегда боялась незнакомых собак.
Она отчаянно скучала по дому в Лондоне. Будь они сейчас там, они бы пили чай с кексами в компании с мисс Каммингс. Хотя Абигайль никогда не была особо привязана к мисс Каммингс, от воспоминаний о ее узком веснушчатом лице и о хлебе с маслом, который она всегда подавала на завтрак, в груди у Абигайль защемило. Мама сказала, что, скорее всего они, никогда не вернутся в Лондон.
Сейчас сэр Алистэр хмурился на большую собаку, как если бы она спорила с ним.
— Мама скоро придет, — сказала Абигайль, чтобы отвлечь его.
— Хорошо, — сказал он. Старая собака положила лапу на его сапог. Сэр Алистэр бросил взгляд на Абигайль, и она отступила на шаг. Он выглядел очень грозным. — Как вас зовут?
— Я Абигайль, а это Джейми.
— Когда придет мама, мы будем пить чай. Казалось, присутствие сэра Алистэра вовсе не волновало Джейми. И он снова стал теребить собаке уши.
Сэр Алистэр нахмурился.
— А еще есть яйца, и ветчина, и хлеб с джемом, — перечислил Джейми. Он часто все забывал, но только не то, что было связано с едой.
— Она может что-нибудь приготовить и для вас, — торопливо добавила Абигайль.
— Только она не очень хорошая кухарка, — сказал Джейми.
Абигайль нахмурилась:
— Джейми!
— Но ведь это правда. Она никогда не готовила раньше. Мы всегда…
— Замолчи! — сердито прошептала Абигайль. Она боялась, что Джейми готов был рассказать, что у них были собственные слуги. Временами он вел себя глупо. Впрочем, ему всего пять лет.
Джейми посмотрел на нее широко открытыми глазами, потом перевел взгляд на сэра Алистэра.
Он сидел на корточках и чесал собаке подбородок. Абигайль заметила, что на его руке нет двух пальцев. Ее передернуло от отвращения.
Джейми вытер нос и сказал:
— У вас славная собака. Сэр Алистэр кивнул:
— Это правда.
— И очень большая. Я никогда не видел такой. — Джейми коснулся спины Леди Грей. — Какой она породы?
— Дирхаунд, — ответил сэр Алистэр. — Мои предки использовали собак вроде нее, чтобы охотиться на оленей.
— О-о-о! А вы когда-нибудь охотились с ней на оленей?
Сэр Алистэр покачал головой:
— Они редко встречаются в этих краях. Единственная добыча Леди Грей — это ветчина.
Абигайль осторожно наклонилась и погладила Леди Грей по теплой голове. Она старалась держаться подальше от сэра Алистэра, чтобы случайно не задеть его. Собака облизала ее пальцы.
— Все равно она славная, даже если охотится только на сосиски.
Сэр Алистэр повернул голову и посмотрел на девочку.
Абигайль замерла, ее пальцы вцепились в кудлатую шерсть Леди Грей. Он был так близко от нее, и она могла хорошо разглядеть его глаз, со всеми светло-коричневыми крапинками вокруг зрачка. Радужка его глаза была почти золотой. Сэр Алистэр не улыбался, но больше и не хмурился. На его лицо было по-прежнему страшно смотреть, но сейчас оно казалось ей немного печальным. Абигайль хотела сказать еще что-нибудь, но в этот момент дверь в кухню открылась и вошла мама.
