— Алекс, мне кажется, произошла какая-то путаница. — Телефонный звонок. Этот дурацкий звонок! — Я не разговаривала с Энди с последнего уик-энда и не клялась ему в любви. Если вы имеете в виду сегодняшний разговор в офисе, то я звонила своей маме.
— Маме? — Алекс моргнул, и Грейс увидела, что он не знает, что сказать.
— Ну да, маме, — кислым голосом повторила она, хотя растерянный вид всемогущего босса доставил ей удовольствие. — Вы же сказали мне о поездке в самый последний момент, — продолжала она холодно, — и, как это ни удивительно, у меня есть жизнь за стенами «Конк-вист оперейшнс» и люди, которые будут беспокоиться, если я несколько раз не отвечу на их звонок.
— Вроде пресловутого Энди? — ехидно бросил он, приходя в себя. — Это имя соскочило у вас с языка?
Надо же быть такой дурой! Она смотрела на него с отчаянием, не зная, что сказать. Он наблюдал за ней на манер кота, следящего за мышкой; бледно-янтарная рубашка оттеняла золо-тистые глаза и усиливала сходство с хищником, вышедшим на охоту. Возьми себя в руки, девочка! — приказала себе Грейс. Алекс Конквист привык держать все нити в своих руках. Она достаточно насмотрелась на его повадки за эти шесть } недель. Она для него не более чем придаток и должна быть столь же послушной, как его правая рука.
Жизнь Барбары была для него ясна и прозрачна: брак в двадцать пять лет на друге детства, их взаимное решение направить свою энергию на карьеру, после того как выяснилось, что детей у них не будет. Барбару устраивала такая осведомленность шефа. Но Грейс не считала, что ее сердечные дела имеют какое-либо отношение к ее работе секретаршей у Алекса Конквиста.
— Энди — это друг, — проговорила она после некоторого молчания. — Старый друг, мы знакомы с детства. Понятно?
— Нет, не понятно. Я должен быть уверен, что вы со мной, Грейс. На все сто процентов. Мне не нужна секретарша, страдающая от неразделенной любви и прочей чепухи. Так не пойдет. Это отразится на работе, и вы сами это знаете.
— Как вы смеете? — возмутилась она. Это уж слишком.
— Смею, потому что это необходимо, — резко произнес он. — Я слишком во многом полагаюсь на секретаршу, чтобы позволить себе остаться на бобах.
— Послушайте, Алекс… — Она помолчала, с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить. Он платит ей очень приличные деньги, а опыт и профессионализм, который она получит, работая с ним, не поддается оценке. Сотни девушек целовали бы Алексу руки, если бы он взял их к себе на работу. В принципе он имеет право требовать стопроцентной преданности. Дело не в этом! Так с какой стати она лезет в бутылку? — Энди моя любовь с детства. Он женится на другой, — вяло произнесла она. — И я вовсе не страдаю по нему. — Но это ведь так. От этой мысли она вдруг сама опешила, и голос ее дрогнул. — Я хочу все силы отдать работе. И прошу мне поверить. — Она посмотрела ему в глаза.
— Я этого не прошу, — проговорил он неожиданно мягко. — Могу я спросить вас еще об одной вещи?
Грейс кивнула. Она предпочла бы сказать «нет», но ее храбрость имела предел, а чем скорее все это кончится, тем лучше. Семь бед — один ответ.
— Если завтра он предложит вам все начать сначала, что вы на это ему скажете? И, пожалуйста, правду.
— Не знаю. — Господи, какое же у него сексапильное лицо. Мысль совершенно неуместная, но столь навязчивая, что она не могла противостоять ей. Интересно, сколько у него было любовниц?
— Не знаете? — Он медленно покачал головой и криво усмехнулся. — И сколько лет вы любили этого парня, Грейс? Этого друга детства и чужого жениха?
— Всегда. — Она сказала правду, но, возможно, это прозвучало бестактно.
— Всегда? — повторил он, снова покачав головой, отчего ее словно током ударило. — И все же подумайте, случись ему покаяться и снова воззвать к вечной любви, готовы ли вы снизойти до него или нет? — ядовито спросил он. — Так или нет?
В его интерпретации все это звучало ужасно. Грейс смущенно посмотрела ему в глаза, покраснев до корней волос. С какой стати так все извращать?
— Грейс? — не унимался он. Так или нет?
— Вы все переворачиваете с ног на голову. — Это было, конечно, слабое оправдание. Ему удалось смутить ее.
— Я? Переворачиваю? — И, когда он наклонился к ней и коснулся губами ее волос, вся ее прежняя жизнь куда-то испарилась, а все представления о верности, любви, порядочности, свободном выборе разлетелись как дым. Это был мимолетный поцелуй, он тут же откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и произнес ровным голосом: — Парень идиот, не годящийся вам в подметки, и вы это прекрасно знаете. Забудьте о нем, Грейс, и занимайтесь своей жизнью. Вы молоды, красивы, и надо, пока не поздно, брать от жизни все. Работайте на все сто и развлекайтесь на все сто, в наших водах на вас рыбы хватит, и нечего больше вспоминать о той мелкой луже.
Он ее поцеловал. Грейс была рада, что краска, залившая ее лицо, не бросилась ему в глаза, потому что он их прикрыл. Впрочем, это и поцелуем-то не назовешь, сказала она себе, когда здравый смысл опять вернулся к ней. Держись, Грейс. Для него это был некий завершающий знак в их разговоре, благословение на будущее, равнозначное дружескому похлопыванию по плечу. Он же не виноват, что для нее это оказалось столь… ошеломляющим.
Грейс откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Нет, это его вина, сказала она себе через несколько секунд, он не может не знать, как действует на женщин. Есть мужчины, с которыми вполне возможны дружеские и деловые отношения без всякого секса, а есть другие, с особым даром сексуальной привлекательности, и с ними дружить труднее. Алекс Конквист относится к последним. Он нечто из ряда вон выходящее, и не одна она это признает, утешала себя Грейс. Она собственными глазами видела, как он действует на женщин. Самые крутые деловые дамы в его присутствии превращаются в мурлыкающих кисок, и он палец о палец для этого не ударяет! Что же когда ударит? Да убойная сила, что тут скажешь. А он это знает и пользуется.
Она прикусила нижнюю губу, находя облегчение в том, что мало чем отличается от остальных женщин и что от его обаяния никуда не деться. Но он ее босс, и ей предстоит видеться с ним каждый день, а стало быть, со своей слабостью, которая не более чем дань природе, придется как-то бороться. Он сам четко и ясно изложил все это в первый день ее пребывания в «Конквист оперейшнс». Да, ему нужна эффективная, приятная и разумная машина, а при первом же проявлении чувств или романтических склонностей она и пикнуть не успеет, как окажется за дверью.
Грейс кивнула в такт собственным мыслям, чувствуя прилив бодрости. Все не так уж страшно. Она, несомненно, научится держать свои чувства под контролем. Никаких поводов впадать в отчаяние нет. Она будет впредь холодна как кусок льда в холодильнике.
Введя поцелуй в правильную перспективу завершения производственной пятиминутки, она вернулась к мыслям об Энди. Так неужели он держал ее за дурочку? Ответ был четким и ясным. Нет, она не обманывалась на его счет, когда он рассуждал о будущем, их будущем, хотя ничего конкретного он не говорил. А их поцелуи, его нежность, его доверие? Она баловала его и носилась с ним, а когда училась в университете, он всегда был с ней рядом как молчаливый охраняющий призрак. Когда она рассказывала о других мужчинах, он воспринимал это с кажущимся спокойствием, но явно болезненно, и она купилась на это. Все это так, с гневом думала она.
