Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
Ирине нужно найти номер телефона этого Псарева. Она знала, где хранится старенькая записная книжка отца. Девушка открыла тумбочку под телевизором, вытряхнула все содержимое ящиков на пол и стала перебирать. Вот он, синий блокнот. Ирина медленно перелистывала странички, стараясь ничего не пропустить. Одна страница была полностью посвящена Псареву, там был записан его домашний адрес, номер домашнего телефона, два номера мобильных телефонов, а также адрес и номер мобильного телефона юридической консультации, которую возглавлял Станислав Алексеевич Псарев.
Псарев ответил только на шестой гудок.
— Слушаю вас, — его тон сразу давал понять собеседнику, что он разговаривает с очень деловым и довольно-таки занятым человеком.
— Здравствуйте, Станислав Алексеевич, — тоже очень уверенно начала Ирина, — вас беспокоит дочь Горева Виталия Ефимовича. Моему отцу нужна помощь, и, если это возможно, я хотела бы с вами встретиться.
— У Виталия проблемы? — с неподдельным участием спросил Псарев.
— Можно сказать и так.
— Почему он сам не позвонил?
— Если вы найдете время для нетелефонного разговора, я вам все объясню.
— Дело в том, что сегодня я весь день занят в судебных заседаниях, а завтра улетаю на два дня в Тюмень. Хотя, подождите, — возникла пауза, — между пятнадцатью и шестнадцатью часами у меня, возможно, появится окно.
— Я буду, где скажете и во сколько скажете, — Ирина решила взять инициативу на себя.
— Замечательно, тогда подъезжайте к Басманному суду, в само здание вас не пропустят, подождите у входа, в перерыве я выйду.
— Спасибо, Станислав Алексеевич.
Псарев вышел в двадцать минут четвертого.
— Станислав Алексеевич!
В десяти шагах стояла стройная, подтянутая девушка, с длинными волосами, тонкими чертами лица, стильно одетая. Она быстрыми шагами подошла к нему.
— Здравствуйте, Станислав Алексеевич!
— Здравствуйте, — Псарев по-мужски протянул ей руку. — Мы можем пройтись вдоль Старой Басманной, а можем выпить чаю вон в том заведении. Он указал на кафе «Голд», на противоположной стороне улицы.
— Как вам будет удобнее.
— Хорошо, примерно минут сорок у меня есть, давайте все же перекусим, на улице слишком зябко.
Спустившись в подземный пешеходный переход, они молча перешли улицу и оказались прямо возле входа в кафе. Станислав Алексеевич помог девушке снять куртку, и они прошли к свободному столику. Заведение оказалось тихим и уютным. Официант сразу же принес меню и через пять минут уже принял заказ.
— Станислав Алексеевич, — Ирина говорила четко и ясно, без всякого смущения, — мой отец находится в следственном изоляторе.
— Виталий? Виталий Ефимович Горев? — уточнил Псарев.
— Да, мой отец, Виталий Ефимович Горев, — подтвердила Ирина.
— А что случилось? Мы же всего две недели тому назад встречались.
— Его обвиняют в убийстве. Но он никого не убивал, — решительно и уверенно сказала девушка, хотя глаза ее налились слезами.
— В каком еще убийстве? — растерянно переспросил Станислав Алексеевич. — Рассказывайте, что с ним произошло.
Несмотря на все старания, Ирина Горева волновалась, поэтому говорила сбивчиво, несколько раз повторяла одно и то же.
— Его обвиняют в убийстве Колышева Геннадия Степановича. Он занимал одну из руководящих должностей в компании «Росагроатом-спецпроект».
— А при чем тут Витя? Он, кажется, не имел отношения к этому «Росагроатому»?
Псарев уставился на Ирину и попытался вспомнить последний разговор с Виталием Горевым. Единственное, о чем тот думал — это получить статус адвоката. Принесли заказ — чайник зеленого чая для Ирины и кофе для Псарева.
— Когда это произошло? — нарушил молчание Станислав Алексеевич.
— Его задержали утром. А Колышев был убит накануне.
— Сработали очень быстро, значит, они располагают достаточными доказательствами для заключения его под стражу.
— Но он никого не убивал, — по щекам девушки потекли слезы.
Станислав Алексеевич накрыл своею ладонью ее дрожащие пальцы:
— Ирина, я прошу вас, не волнуйтесь так, я перенесу командировку в Тюмень и попытаюсь завтра попасть в следственный изолятор. Мне необходимо переговорить непосредственно с Виталием. А потом будем выстраивать версию защиты. Договорились? — Ему было искренне жаль девушку. Было заметно, что она очень любит отца и искренне верит в то, что он ни в чем не виновен.
— Ирина, мы с вами договорились? — переспросил Псарев.
Она только подняла заплаканное лицо и по-детски кивнула ему в знак согласия.
Теперь у нее была хоть какая-то надежда. Она ехала домой, испытывая чувство облегчения. Этот адвокат профессионал, да притом хороший знакомый отца. Оставалось ждать.
Время близилось к полуночи, но уснуть Ирина даже не пыталась. Отношения с матерью полностью зашли в тупик. С ней девушка не хотела ничего обсуждать. Вдруг ей пришло в голову, что адвокат Псарев является не только очень востребованным, но и очень дорогим. Об оплате они даже не разговаривали. Может быть, потому что он дружил с ее отцом и согласен оказать услугу в долг? А когда все прояснится и отец окажется на свободе, он сам решит, как рассчитаться с защитником.
К утру она все же уснула. В восемь утра прозвенел будильник. Голова была как чугунная, оторвать ее от подушки стоило девушке больших усилий. Она села в кресло и просидела так около получаса. В квартире было тихо. Видимо, мать уже ушла. В половине десятого зазвонил мобильный. Это был адвокат Псарев.
— Ирина, доброе утро!
— Здравствуйте Станислав Алексеевич.
— Я в одиннадцать часов буду в изоляторе, может быть, вы хотите что-либо передать отцу?
— Я бы хотела его увидеть. Это возможно? — спросила она.
— Не могу вам ничего обещать. Я, конечно, попробую договориться со следователем, но до избрания меры пресечения, как правило, встречи с родственниками не разрешают.
Девушка молчала.
— Вы меня слышите? Я попробую договориться.
— Спасибо.
В одиннадцать часов в изоляторе уже нет свободных кабинетов. Однако адвокат Псарев пользовался уважением у сотрудников уголовно-исполнительной системы и для него всегда находили какие — либо помещения, где можно поговорить с подопечными. Изолятор — место не очень приятное. Специфический запах, многочисленные двери с металлическими решетками, общение с уголовниками — это все как — то напрягало. Однажды, когда Станислав Алексеевич находился по делам в тюрьме, объявили учебную тревогу. Пронзительный звон сирены, все сотрудники куда-то бегут, вход и выход заблокированы. Это длилось минут сорок. Вот на самом деле было испытание.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
