Говоря это, мужчина широким росчерком подписал документ.
— …Сейчас ты идешь в отдел кадров и оформляешь перевод с должности курьера на новую, если не возражаешь, конечно.
Он хлопнул по столу раскрытой ладонью так неожиданно, что Толя вздрогнул, посмотрев прямо в глаза шефу. Они словно засасывали его внутрь, подобно воронке мясорубки. Снова появилось головокружение. Толик перевел взгляд на стену, укутанную в тень.
— Я вижу, что мы сработаемся, у тебя большое будущее, — заговорил главный, потирая руку об руку. — Наша организация очень большая. Ты даже не представляешь насколько. Все те задачи, которые тебе поручал Олег Викторович, ты выполнил отменно. Не волнуйся о законодательстве и морали впредь. Это не твои проблемы. Твое дело — поразить в самое сердце человека, видящего, слышащего, читающего созданную тобой рекламу. Ты вправе идти на эксперимент и быть новатором. Выражай себя в работе, а о материальном не беспокойся. Теперь твои доходы будут расти, я уверен. Можешь идти.
Толик не шелохнулся. Он заслушался и даже не понял, что разговор окончен.
— Все, Анатолий, иди в отдел кадров, — протягивая парню приказ, велел начальник.
Юноша взял листок, попрощался и направился к выходу. Он не удержался и посмотрел на текст, пропечатанный на бумаге. Его принимали на работу дизайнером с окладом согласно штатному расписанию. Под датой стояла роспись главного. Посмотрев на нее внимательнее, Толик остолбенел и ощутил тяжелую легкость в коленях. Ему показалось, что росчерк горит темно-красным, искрящимся цветом. Вокруг словно потемнело, тяжелая и плотная тьма надавила на него, будто пытаясь проникнуть в голову. Все закружилось. Подпись засияла ярче. «Я вижу, что мы сработаемся, у тебя большое будущее», — услышал он слова главного и потому оглянулся. Чернота исчезла. Он снова был в окутанном полумраком кабинете. Начальник сидел, склонив голову над столом, что-то записывал. Он даже не посмотрел на Анатолия, готового упасть в обморок от необыкновенной легкости, резко появившейся в голове.
— До свидания, — прошептал парень и сам не услышал своих слов.
Затем он потянул дверную ручку вниз, открыл выход и вышел в светлую, давно знакомую приемную. В голове тут же прояснилось. Он чувствовал себя отлично, будто ничего и не было. Посмотрев на приказ, он отметил, что подпись директора сделана синими чернилами. Ничего темно-красного и сияющего. «Переволновался», — решил он.
За день новоявленный дизайнер вовсе забыл о произошедшем. Вечером же они с Генкой отметили это дело бутылкой мартини. Когда оно закончилось, друг сбегал за водкой, попутно привел каких-то девчонок из соседнего подъезда. Парни перелили водку в бутылку из-под раскрученного коктейля. Девушки были довольны, даже собирались остаться на ночь, но ограничились обжиманием да поцелуями до трех ночи.
С утра Толик еле-еле продрал глаза и поспешил в офис знакомиться со своим новым рабочим местом. И вот он помогает Людмиле Геннадьевне собирать пожитки, оставленные парнем, занимавшим раньше этот стол из матового пластика с новейшим компьютером, плоским монитором, полным набором необходимых канцелярских принадлежностей…
— А что он создал? Ну, этот работник, кабинку которого я теперь занимаю, — спросил Толя начальницу. Он заметил у нее морщины на переносице и в уголках губ.
— Много всего. Его профилем была социальная реклама против оружия и насилия вообще, — ответила женщина, закончив уборку.
Она вышла с полной коробкой из рабочей кабинки Толика, огороженной ширмой из дерева, выкрашенного в серебряный цвет.
— Аааа, — выдохнул парень, а когда дверца за начальницей закрылась, потянулся и зевнул.
Тут раздался голос: «Дорогие члены агентства, семья, поздравляем вас с новым рабочим днем. Приятного труда». Анатолий вздрогнул и огляделся. На стенке, вверху, висел репродуктор, из которого и вещала диктор. После приветствия она поставила музыку. К удивлению Толика, из динамика «полился» жесткий рок вперемешку с нагонявшим тоску и мысли о безысходности российским рэпом, иногда разбавляемым суицидальным плачем Милен Фармер или другими мрачными композициями. Под такое сопровождение в голову приходили не самые радужные картинки и идеи.
За час раздумий Анатолий набросал сценарий рекламы новой компьютерной игры, в которой создатели предлагали побыть игроку в шкуре наемника либо маньяка, на выбор. Для начала он прошел один тур новинки, чтобы почувствовать материал. «Вот работка по мне», — радовался парень, убивая очередного стража порядка, пытавшегося спасти невинную жертву, на которую герой игры вел охоту. Дизайнер видел, как летят пули, отражает солнечные лучи лезвие ножа, рекой льется кровь, стекает по стене, оставляя надпись с названием игры. Он придумал слоган: «Лучше ты, чем тебя».
— Или, — рассуждал он вслух, — «ударь первым»? А может, провокационное: «Научись втыкать»? Хотя… Тут же из оружия — пистолет, автомат, дубинка. Если бы только нож, то «втыкать» подошло бы стопроцентно. Может, «Научись втыкать и спускать», типа, курок?
Он записал задумку на бумагу, затем вышел из игры. Решил обдумать, как можно использовать в рекламе новшества программы, ее улучшенную графику, сверхвозможности главного героя. Но никак не мог сконцентрироваться. Музыка, звучавшая из репродуктора, будто специально то расслабляла, то будоражила, отчего мысли в голове были какие-то мрачные. Еще появилась неприятная резь в глазах. «От монитора», — решил Толик, не сидевший так долго за компьютером с момента окончания университета.
Он решил пройтись до аппарата по разливу кофе. Включил ждущий режим, встал, открыл дверку своей рабочей кабинки и… Чуть не сшиб ею паренька в очках с толстыми стеклами и пластмассовой чашкой какой-то жидкости в вытянутой руке.
— Извини, я тебя не видел, — прикрывая дверь, попросил прощения Толя.
— Ни-ни-ничего, — ответил очкарик, стряхнув пару капель, выплеснувшихся-таки на его красный галстук с изображением героев культового американского мультика.
— Хорошо, что все не пролилось, — сказал Толик. — Я от этой музыки вообще плохо соображаю, вывалился в коридор, как тюк муки.
— Ничего, потом без нее работа не идет, — взяв чашку другой рукой, произнес коллега. — А ты новенький?
— Если забыть, что я пару месяцев батрачил на фирму курьером, то — да. А ты как давно тут?
— Месяцев пять, — дуя на кофе, источавший приятный аромат, ответил очкарик.
— Ну и как, идеи воплощают, гонорары выплачивают?
— С оплатой нет никаких проблем, и креатив принимают. У меня пара роликов по телику крутится. Может, видел, имиджевая реклама одного музыкального канала, круто замешенная на сексе. — На последних словах коллега загыкал, руки его затряслись, и он выплеснул еще пару капель.
— Задницу Барта[3]намочил, — указав на рисунок галстука, по которому расползлось мокрое пятно, сказал Толик.
