— Я очень хорошо вас понимаю. Вы совершенно правы, — сказала Констанс после непродолжительного молчания. — Думаю, на вашем месте я поступила бы точно так же.
— Значит, решено, — подытожил Чарлз. Мысль о сигнализации пришла ему в голову всего пять минут назад, когда он любовался Констанс, изящно вальсирующей с очарованными ее красотой партнерами. — А теперь, Золушка, прошу к столу, — вкрадчиво проговорил Чарлз, распахивая перед ней высокие двери в банкетный зал. — Пора подкрепиться, потанцевать вы всегда успеете.
Но Констанс вовсе не тянуло танцевать, раз она могла побыть вместо этого с Чарлзом. Потрясающее открытие пришло так неожиданно, что Констанс даже споткнулась.
— Осторожно. — Он властно подхватил ее под локоть и, уверенно притянув к себе, пошутил: — Прошу запомнить: хромой сегодня я.
Констанс пыталась ответить беспечной улыбкой, но это было выше ее сил. Как он опасен! Как опасно то, что он говорит, думает, хочет!
Что же я делаю? — лихорадочно соображала Констанс. Зачем позволяю играть со мной? Ведь я же не из тех глупышек, которые, раз обжегшись, вновь и вновь допускают одни и те же ошибки?
До Роберта, во времена бесшабашной юности, без ума влюбленные Женщины вызывали у Констанс недоумение. Уж я-то ни за что не позволю мужчине навязывать мне свою волю, наивно полагала она. Любой союз надо строить на основе взаимного уважения, а браку без равноправия, считала Констанс, грош цена.
Но жизнь диктовала свои суровые законы. Выйдя замуж за Роберта, Констанс поняла, что спорить с мужем бесполезно. От беспечной девушки с огромными амбициями остались лишь воспоминания.
Предложенные Чарлзом холодные и горячие закуски расточали изумительный аромат. Народу в банкетном зале собралось не слишком много, но отдельные представители местного населения буквально давились бутербродами у буфетной стойки. Посмотрев на толпу, жадно поглощающую дармовую закуску, Констанс убедилась в полном отсутствии аппетита и отрицательно мотала головой всякий раз, когда Чарлз преподносил ей очередной кулинарный шедевр. Люди торопливо расступались, давая им дорогу, словно Чарлз и впрямь был их повелителем, но Констанс в роли королевы чувствовала себя немного скованно.
А зачем ты вообще сюда пришла? — без устали повторял ей внутренний голос. Это же чистое безумие!
Как будто опровергая эти тревожные мысли, голос Чарлза — ласковый и вкрадчивый — постоянно звучал где-то рядом:
— Вы поели, как птичка клюнула. Не обижайте хозяина, возьмите вот этот кусочек, Констанс.
— Нет, спасибо. Мне сегодня что-то есть совсем не хочется, — поспешила отказаться она.
Ее пустой желудок так и выворачивало при виде угодливого лица Чарлза. Роберт поначалу тоже был вкрадчив и мил, мрачно вспомнила она.
— Жаль, что у вас нет аппетита.
Констанс вдруг вернулась из мира грез и обнаружила, что Чарлз пристально на нее смотрит, и, видимо, уже давно.
— Простите.
Она вымученно улыбнулась, моля бога, чтобы Чарлзу не пришло в голову искать причину ее задумчивости. Но не тут-то было…
— Да что с вами происходит, Констанс?! Вы весь вечер сама не своя! — воскликнул он. Чарлз отвел ее в укромный уголок банкетного зала и, развернув лицом к себе, посмотрел ей прямо в глаза. — И не вздумайте лгать мне. Что стряслось? Отвечайте!
— Да успокойтесь, Чарлз, ничего страшного, — сказала Констанс ровным голосом.
— Тогда в чем дело? Почему вы постоянно увиливаете от моих вопросов? — упорствовал Чарлз.
Похоже, он решил учинить мне форменный допрос, подумала Констанс. Но по какому праву? Хотя, конечно, Чарлз Стэйн сам устанавливает для себя законы.
— Я просто вспомнила… — Констанс буквально заставила себя продолжить: после смерти Роберта она впервые заговорила об этом с посторонним человеком. — О моем муже, — шепотом закончила она.
— О ком?!! — не своим голосом вскрикнул Чарлз.
Она вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Он явно не поверил ей или неправильно понял. На какое-то мгновение Констанс ужасно захотелось промолчать, дав ему возможность думать, что ее муж все еще жив, но преодолела соблазн, решив расставить точки над «i».
— О моем покойном муже, — еле слышно повторила Констанс.
— Так вы вдова? В ваши-то годы?
В другой ситуации она бы даже посмеялась над его растерянностью, но, поскольку написанное на лице Чарлза сострадание вовсе не располагало к такого рода реакции, Констанс лишь тихо сказала:
— Да, я вдова. Мой муж умер почти год назад. Наш брак длился тринадцать месяцев…
— Дайте-ка я сяду. — С этими словами Чарлз буквально рухнул в ближайшее кресло, жестом показав Констанс, чтобы она села рядом. — А что с ним произошло? Какой-нибудь несчастный случай? Ведь он, наверное, был совсем молодым…
— Ему было двадцать семь. — Она помолчала, устремив остекленевший взор на причудливый узор персидского ковра у себя под ногами. — Вы угадали, Роберт погиб именно в результате несчастного случая. Мы… мы шли по улице, и вдруг откуда ни возьмись машина… Сидевший за рулем пятнадцатилетний паренек не справился с управлением, автомобиль занесло на тротуар, и нас раздавило бы в лепешку, если бы Роберт не толкнул меня. Когда до столкновения оставались считанные секунды и надо было что-то решать, он не задумываясь спас мою жизнь, но на себя ему времени уже не хватило. — Голос Констанс был печален, как и поведанная ею история. — Он умер мгновенно.
— Я просто не нахожу слов, Констанс.
Она ощутила на своей щеке нежное прикосновение его пальцев, но так и не подняла глаз. Рука Чарлза безвольно опустилась.
— Я и понятия не имел… Ведь вы представлялись всем как мисс Уайтселл.
— После похорон я решила снова взять девичью фамилию, — смущенно объяснила Констанс. Выслушивая соболезнования Чарлза, она чувствовала себя ужасно неловко, но отступать было поздно. — Вот почему я не хожу на свидания, — твердо прибавила она. — Предпочитаю оставаться наедине с собой и с Банга.
Повисло неловкое молчание, но Чарлз поспешил его прервать:
— Вы, очевидно, очень любили своего мужа. Простите меня, Констанс! Простите, что завел весь этот разговор, ведь вам все еще тяжело.
— Нет-нет. Все в порядке.
Его заботливый голос ласкал жаркими волнами ее воспаленное сознание, обжигая смертельно-бледные щеки молодой женщины своим чувственным тембром. Чтобы скрыть предательскую краску смущения, Констанс наклонила голову еще ниже.
— Да нет же! Далеко не в порядке! — взволнованно возразил Чарлз. — Я редко ошибаюсь в людях, но в вас я ошибся. Примите мои извинения. Я так виноват!
Только этого не хватало! — подумала Констанс. Из сказанного мною он сделал вывод, что мне до сих пор дорога память о покойном муже. Но ведь я давно не люблю Роберта!
