– Приходи в кинозал. Сейчас еще пацаны подтянутся. Будет весело.
– Что еще за кинозал?
– У нас телик только в одной комнате. Мы всегда по вечерам там тусим. Пиво пьем. Сейчас уже народ потихоньку будет собираться.
– Приду, – ответил Никита и пошел принимать водные процедуры. Освежившись прохладным душем, он отправился в «кинозал». Там уже был его новый друг Вова и еще несколько прыщавых первокурсников. Вова ел котлеты и какие-то салаты – продукты ему регулярно передавала мама.
– Будешь? – спросил Вова, заметив, как жадно Никита смотрит на еду.
– А что там у тебя?
– Котлеты. Селедка под шубой. Оливье.
– Котлеты и оливье давай, а под шубой сам ешь. Ненавижу рыбу.
Вова поделился ужином, и Никита, не стесняясь, стал угощаться. В «кинозале», кроме общего телевизора, была еще стиральная машина, которой пользовались все жильцы. В комнату вошла девушка с тазиком одежды, облаченная в одно лишь полотенце. Блондинка молча складывала белье в машинку и на возгласы парней не обращала никакого внимания. Никита продолжал наслаждаться чужой едой, успевая при этом рассматривать полураздетую девушку. Она ушла, а парни продолжали говорить о ней.
– А Машка ничё такая, да? – сказал Вова, заметив, как отреагировал Никита на незнакомку.
– Зачет. Смелая девочка. Ходит здесь полуголая, соблазняет чуваков. И не боится ведь.
– Да, она секси… Всегда в одном полотенце ходит, – ответил Вова, покраснев. Он только хотел казаться продвинутым и взрослым парнем. На самом деле он был застенчивым маменькиным сынком, который никогда еще не встречался с девушками. Машу действительно всегда видели только в полотенце, но каждый раз оно было другое. А вот в одежде, которую она постоянно приносила для стирки, ее не видели никогда. «А здесь не так уж и плохо», – подумал Никита, вспоминая симпатичную девушку.
Глубокой ночью, когда все парни уже разошлись по своим комнатам, Никита пошел спать. Войдя в комнату, он увидел, что Валя, в наушниках и с микрофоном для караоке, сидела перед компьютером и разговаривала с родителями на своем родном украинском языке. Ее речь вызывала у Никиты еще большее отвращение. «Какой дурацкий язык», – подумал он. Валя попрощалась с родителями и легла рядом с Никитой. После того, что он услышал, она стала ему еще омерзительнее. Ему и одному было тесно на крохотной кровати Вали, а как поместиться на ней вдвоем, он даже не хотел думать. «Потерпи. Скоро все закончится», – убеждал себя Никита и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, заговорил.
– А что такое хвилиночка?
– Это значит минута.
– А час у вас как будет? Хвилынище? – спросил Никита, громко рассмеявшись.
– Тише. Пришел директор. Он не должен знать, что у меня кто-то есть.
– А я знаю, как на вашем будет сексуальный маньяк, – перешел на шепот Никита.
– И как?
– Писюньковый злодий, – сказав это, он снова рассмеялся, но на этот раз намного тише.
– Дурачок. Это шутка. Такого нет в украинском, – еле слышно ответила Валя.
Несколько минут они пролежали молча. Никита хотел поскорее уснуть, чтобы утром сбежать от некрасивой украинки, прижимавшейся к нему всем своим телом. Ему было тесно, а от навязчивых объятий Вали еще и жарко. Тишину прервал звук, доносившийся из труб в стене.
– Что это? – спросил Никита.
– Канализация. Мы же не только под супермаркетом. Это канализация всего дома.
– Этого еще не хватало. И как долго это будет продолжаться?
– Всю ночь.
– Я в шоке. И как ты живешь в этом сортире?
– Привыкла.
После недолгой паузы Валя спросила:
– А ты ищешь работу?
– Ах, вот оно что. Ты, оказывается, такая, как все. Кругом одни проститутки. Вас только деньги интересуют, – с презрением произнес Никита.
Валя не знала, что ответить на эти беспочвенные обвинения, которые преследовали лишь одну цель – оправдать безделье.
– У меня скоро все изменится. Я уверен, что у меня будет много денег. У меня предчувствие, что что-то произойдет. Что-то очень хорошее. И тогда я буду посылать таких, как ты, куда подальше.
– Каких?
– Корыстных. Мечтаешь, наверное, подцепить какого-нибудь папика, да? А со мной так, развлекаешься.
– Бред. Я мечтаю о семье и детях. И если ты встречал только корыстных девушек, то это твои проблемы. Я здесь при чем? Ты ждешь чуда, но не понимаешь одного: только от нас зависит, произойдет оно или нет. Нужно что-то делать, а не сидеть на месте, ожидая волшебства. Летом, когда еще жила в Алуште, я подрабатывала на набережной. Продавала мороженое. Каждое утро я шла по одному и тому же пути. Однажды я поскользнулась и упала: сланцы были слишком скользкими. Я встала, отряхнулась и пошла дальше. На следующий день ситуация повторилась. На третий день я совсем не удивилась, когда произошло то же самое. Конечно, падать было не очень приятно, но мне было легче привыкнуть к этому, чем что-то изменить: купить другую обувь, пойти другой дорогой. Все что угодно, но я предпочла падать.
– И что? Что ты вообще понимаешь? Пашешь тут за одну зарплату. Такие, как ты, никогда ничего не добиваются. Я уверен, ты и через двадцать лет будешь работать на этом же месте. Тоже мне, философ.
Валя ничего не ответила на грубость молодого бездельника. А вот Никиту задело за живое утверждение девушки о том, что только благодаря конкретным действиям и усилиям может произойти что-то хорошее. В глубине души он был согласен с этими словами, но его раздражало то, что какая-то приезжая, работающая за копейки, учит его жизни.
Прошло несколько часов. Из трубы снова донеслись характерные звуки. Валя уже давно уснула, но Никите не удавалось не обращать внимания на шум, который мешал ему спать.
– Сколько можно ссать?! – крикнул он, да так громко, что Валя проснулась.
– Тише, – прошептала она. – Ты привыкнешь. Спи, – и прижалась к нему еще крепче.
Но Никита даже не думал мириться со звуками из канализации, с тараканами, бегающими по всей гостинице, в которой не было окон, и с некрасивой подругой, душащей его своими жаркими объятиями. «Скоро все изменится», – в очередной раз успокоил себя Никита и через некоторое время все-таки заснул.
Директор подземного общежития увидел в записи камеры наблюдения, как неизвестный молодой человек зашел в комнату его работницы и так и не вышел.
– Кто он? – спросил он, сердито глядя на Валю. Опустив голову, она виновато молчала. – Я задал вопрос.
– Парень мой. Пришел в гости.
– Ты забыла наши правила? Это до двенадцати часов он гость, а если остается на ночь, это уже постоялец, клиент, который должен платить за проживание здесь. Он заплатил?
– Нет, – не поднимая глаз, ответила девушка.
