Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
– Сказано – убей, но не сказано: шкуру сними, а это уже убийство с отягчающими обстоятельствами, – сказал командир взвода, хотя и не знал, о чем речь. – А садизм всегда является отягчающим обстоятельством. Хотя в чем-то и я могу тебя такого принять и оправдать, но при условии, что это будет без садизма. А что это был за человек?
– Офицер ФСБ, – сказал Серафим Львович.
– Тем более… Хотя я бы побрезговал к такому прикоснуться, – добавил старший лейтенант, не зная, что повторяет слова бомжа с сиплым голосом. – Но офицер находился здесь, наверное, при исполнении служебных обязанностей. Это еще одна статья. Отягчающая… На этот случай наши судьи научились загибать пальцы и складывать положенные сроки заключения.
– Если за это – пусть сажают, – согласился Дагиров. – Будем в соседних камерах сидеть. Хоть пообщаться будет с кем.
– Ладно, пусть так, – согласился и старший лейтенант. – Только скажи мне, куда ты спрятал рабов, которых продавал своим гостям?
– Ты о чем? – спросил Бабаджан Ашурович.
– Не знаешь?
– Не знаю.
– Родион. Что там? – поинтересовался старший лейтенант результатами разведки.
– Тишина… Никого…
– Плохо. Искать надо. А то адвокаты эмира действительно заведут на нас дело. А свидетелей наших или убьют, или запугают. – Самоцветов посмотрел на бомжей.
– Мы уже пуганые-перепуганные, – сказал Серафим Львович. – Мы даже полицию не очень и не всегда боимся.
– Уведите эмира подальше. Он своим присутствием мешает вести допросы, – распорядился Самоцветов. – И осторожнее с ним. У него бедро прострелено. Сделайте ему хорошую перевязку.
Старшему сержанту показалось, что в голосе командира взвода даже какие-то нотки уважения послышались. И даже определенная заботливость.
– Не бедро, а задница… – поправил Самоцветова бомж с сиплым голосом, а Семисилов вспомнил вдруг, что это, кажется, он стрелял кому-то в это место. Эмир тогда в профиль стоял и был в бронежилете. В корпус стрелять – пуля может бронежилет и не взять. Потому и стрелял в ягодицу. И не знал точно, что это эмир…
* * *
Допросы пленников продолжились. Раненых было много. Часть из них, конечно, наотрез отказывалась разговаривать на русском языке. Но большинство говорило. И словами своими бандиты старались подтвердить сказанное эмиром. Наверное, Дагиров не случайно говорил громко. Но было непонятно, то ли голос у него такой сам по себе, то ли он для кого-то говорит. Потому Самоцветов не перебивал его и не заставлял разговаривать шепотом. И если раньше версию эмира, насколько слышал старший сержант, пленники даже не упоминали, то теперь о ней старался сказать каждый, кто соглашался говорить. То есть шло прямое обвинение спецназа в уничтожении мирных жителей. И даже не просто мирных жителей, а иностранцев, приехавших в гости на день рождения к другу. Причем никто из друзей с грузинской стороны не знал, что Дагиров считается бандитом. Он часто бывал в гостях у них и всегда вел себя примерно, был уважаемым человеком.
И только предпоследний из пленников, приведенный с дальней позиции, почти что с той линии, где Семисилов с товарищами держал оборону, на вопрос о том, куда делись рабы, не зная уже сложившегося во время прежних допросов положения вещей и не слышавший слов эмира, сказал почти откровенно и с наглостью:
– А ты попробуй, догони. Они сейчас уже, наверное, в Грузии…
Разговор принял конкретный оборот, чего старший лейтенант и добивался.
– Каким ущельем пошли?
– Ищи! Я за ними не следил…
Наглость всегда должна наказываться. Она и была наказана кулаком стоящего рядом рядового Стрижакова. Он выглядел рядом с бандитом словно тоненькая ветка дерева рядом с мощным дубом. Но при этом хлестким и резким боковым ударом, похожим на удар плетки, срубил этот дуб. Выглядело это впечатляюще.
– Плохие у тебя родители, – сказал рядовой. – Никуда не годные. Таких следует родительских прав лишать.
– Не трогай моих родителей. Они уважаемые люди, – сказал бандит, с трудом переваливаясь из положения «лежа на спине» в положение «сидя на заду». Ранение у него было легкое. Один осколок поцарапал плечо, второй порвал бровь. Солдаты с такими ранениями продолжают бой, а этот и автомат бросил, и сам залег без движений. – Чем они тебе не понравились, солдат?
– Совсем тебя не воспитывали. Не научили говорить вежливо, – сказал Стрижаков.
Тем не менее информация уже высказана, причем важная информация, что стало понятно даже из того, как, выражая недовольство, зашевелились другие пленники. Один из них даже высказал что-то вслух. И этого хватило, чтобы допрашиваемый замолчал. Больше он разговаривать не желал. Даже пинки тяжелых солдатских башмаков заставляли пленника только скалить зубы, но не говорить.
– Он язык себе откусил, – сделал вывод старший лейтенант. – Что толку с таким время терять. Уведите. Будет хамить, пристрелите…
Сваны разговаривали между собой. Обсуждали что-то. Пленник слушал всех внимательно и головой вертел, не обращая на спецназовцев внимания.
Старший сержант Семисилов нашел взглядом бомжа с родинкой под глазом. Тот внимательно слушал, и со стороны казалось, что-то понимал.
– Переводи! – потребовал Родион.
Но бомж надежд не оправдал.
– Я сванский язык не знаю. Их даже грузины не понимают. У сванов у самих несколько языков существует. Как они друг друга-то понимают – удивляюсь… Я только отдельные слова улавливаю, которые раньше слышал. Да и их, не знаю, правильно ли понимаю. Тон вот улавливаю. Ругают его. Дураком зовут, который, похоже, всех подставил…
– Понятно, – встал старший лейтенант Самоцветов. – Родион. Рабов могли провести через это ущелье?
– Скорее всего, я думаю. Отсюда прямой выход в Грузию. Ущелье даже пограничники перекрыть не смогут. Я по вашей карте смотрел – пограничникам туда не подойти. С двух сторон неприступные скалы. Только отсюда туда и оттуда сюда – сплошной сквозняк…
– Да, я карту тоже смотрел. Для быстрого перехода это самый удобный путь. Только скорость у них и у нас разная. Этим грех не воспользоваться. Организуй поиск следов. Они не птицы… Там трое солдат должны быть. Так в оперативном штабе сказали. У них агентурные данные. Отпечатки башмаков заметны. Ищите…
В поиск опять пошло целое отделение. Искать следы там, где шел бой, было бессмысленно – все истоптано и залито кровью. Следовало отойти дальше. Семисилов и увел отделение дальше. Земля была соответственно времени года смерзшаяся, хотя, к сожалению, снегом не прикрытая, иначе следы было бы легко обнаружить. Но скоро один из солдат нашел отпечатки многих ног. Бандиты преследования все же опасались и перестраховывались – вели рабов не посреди ущелья, где легко было протоптать тропу, а сбоку, по крупным камням. Но между скоплением камней выдалась полянка с прошлогодней увядшей травой, небольшая, почти круглая, метра три диаметром, и трава там была заметно примята – прошла большая группа. Неподалеку солдаты нашли заброшенный за камень свежий окурок…
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
