Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Ездил Найтингейл на самом настоящем «Ягуаре-Марк-2», с двигателем ХК6 на 3,8 литра. Мой папа ради возможности купить такую машину продал бы свою трубу — а тогда, в шестидесятые, это значило немало. Машина была не новая — несколько вмятин на корпусе и здоровенная царапина через всю водительскую дверь. Кожа салона тоже уже начала трескаться, но когда Найтингейл завел мотор, шестицилиндровый двигатель издал совершенно идеальный рокот, мягкий и мощный.
— Я знаю, вы сдавали естественные науки по программе А, — сказал Найтингейл, выруливая с парковки. — Почему не стали поступать?
— Отвлекся от занятий, сэр, — ответил я. — Туда, куда я хотел поступить, с моими баллами не брали.
— Неужели? Что же вас отвлекло? — спросил он. — Не музыка ли? Возможно, вы играли в какой-то группе?
— Нет, сэр, все было далеко не так интересно, — сказал я.
Мы проехали Трафальгар-сквер, и неброский значок столичной полиции на лобовом стекле машины позволил нам быстро, минуя пробки, проскочить Молл и Букингемский дворец и выехать к Виктория-стрит. Отсюда мы могли отправиться только в два места — либо в Вестминстерский полицейский участок, где находится оперативный штаб отдела по расследованию убийств, либо в Вестминстерский морг, куда отвезли тело убитого. Я очень надеялся на первое, но, разумеется, это оказался морг.
— Но вы владеете научными методами, не так ли? — спросил Найтингейл.
— Разумеется, сэр, — ответил я. А сам подумал — надо бы почитать в Сети про Бэкона, Декарта и Ньютона. Наблюдения, гипотезы, эксперименты — все, что найду, когда доберусь до ноутбука.
— Отлично, — сказал Найтингейл. — Мне нужен кто-то, кто способен мыслить ясно и объективно.
— «Ну точно в морг», — подумал я.
Официально это место называется Центр судмедэкспертизы имени Иэна Веста. Оно олицетворяет стремление Министерства внутренних дел превратить один из муниципальных моргов в роскошное заведение, как в американских фильмах. Чтобы неопрятные полицейские не умудрились как-нибудь запачкать тела и этим испортить улики, здесь созданы специальные смотровые, в которых установлены телеэкраны. Изображение транслируется туда непосредственно из операционной, где производится вскрытие. Таким образом, даже самые жуткие случаи воспринимаются не так тяжело и больше напоминают чернушный документальный фильм. Меня это более чем устраивало, но Найтингейл, напротив, сказал, что нам необходимо увидеть труп своими глазами.
— Зачем? — спросил я.
— Затем, что кроме зрения есть и другие формы восприятия, — сказал Найтингейл.
— Вы имеете в виду экстрасенсорное восприятие?
— Будьте готовы ко всему, — последовал ответ.
Лаборанты заставили нас облачиться в чистые халаты и надеть маски и только потом допустили в лабораторию. Мы не были родственниками погибшего, поэтому ради нас не стали прикрывать простыней место, где голова отделена от тела. И я вдруг очень порадовался, что не стал ничего есть в том ресторанчике.
Уильям Скермиш, судя по всему, был ничем не примечательным человеком. Средних лет, среднего роста, рыхлый, но не полный. Вопреки ожиданиям, мне не было страшно смотреть на отрезанную голову, на рваный край рассеченных мышц и кожи посередине шеи. Все считают, что первый труп, который видит полицейский, — это жертва убийства, но обычно это бывают погибшие в автокатастрофах. Я впервые увидел труп на второй день своей работы, когда курьера на велосипеде переехал грузовик, оторвав ему голову. После такого не то чтобы привыкаешь к виду трупов, но понимаешь, что всегда может быть еще страшнее. Я, конечно, смотрел на безголового мистера Скермиша без всякого удовольствия, но ожидаемого отвращения тоже не ощущал.
Найтингейл склонился над телом — так низко, что его лицо почти соприкоснулось с изуродованной шеей трупа. Покачав головой, он повернулся ко мне.
— Помогите перевернуть его.
Я совсем не хотел прикасаться к мертвому телу, даже в резиновых перчатках, — но трусить и отказываться было поздно. Тело оказалось тяжелее, чем я ожидал, — холодное, негнущееся. Я перевернул его на живот — оно легло на стол с тихим шлепком. Я поспешно отпрянул, но Найтингейл сделал мне знак снова подойти к столу.
— Мне нужно, чтобы вы как можно ближе наклонили голову к его шее, закрыли глаза и сказали мне, что чувствуете.
Я не двинулся с места.
— Честное слово, вы сразу все поймете, — пообещал инспектор.
Маска и защитные очки оказались очень кстати, иначе бы я точно поцеловался с этим мертвым типом. Я закрыл глаза, как было велено. Вначале чувствовались лишь запахи спирта, медицинской стали и свежевымытой кожи, но потом к ним примешалось что-то другое. Ощущение присутствия чего-то вертлявого, лохматого, с мокрым носом и виляющим хвостом.
— Итак? — поинтересовался Найтингейл.
— Собака, — ответил я. — Маленькая брехливая собачонка.
Рычание, лай, крик, булыжники мостовой, мелькнувшие перед глазами, удары палки, смех — визгливый, сумасшедший хохот.
Я резко выпрямился.
— Нападение, потом смех? — спросил Найтингейл.
Я кивнул.
— Но что это было? — спросил я.
— Это сверхъестественное, — ответил инспектор. — Оно оставляет некий след, воспоминание. Если вы посмотрите на яркий свет, а потом закроете глаза, — ощущение останется. Так и здесь. Мы называем это «вестигий» — след, отпечаток.
— А как узнать, что мне не показалось? — спросил я.
— Это приходит с опытом, — сказал Найтингейл. — Со временем научитесь.
К счастью, на этом мы закончили и вышли из смотровой комнаты.
— Но я почти ничего не почувствовал, — сказал я, пока мы переодевались. — Они всегда настолько слабые, эти следы?
— Тело пролежало в холодильной камере два дня, — ответил инспектор, — а трупы не очень хорошо держат вестигии.
— Значит, его появление было вызвано чем-то очень мощным, — предположил я.
— Именно, — согласился Найтингейл. — Из этого следует, что собака играет здесь какую-то важную роль, и нам необходимо выяснить, какую.
— Возможно, это была собака мистера Скермиша?
— Возможно, — сказал Найтингейл. — Давайте с этого и начнем.
Мы переоделись и уже выходили из морга — но тут нас подстерегло несчастье.
— Поговаривают, здесь здорово воняет, — сказал кто-то позади нас. — И чтоб я сдох, если это не так!
Мы замедлили шаг и повернулись.
Шеф-инспектор Александер Сивелл имел два метра роста, грудь колесом, пивное брюхо и голос, от которого дребезжали стекла. Он приехал откуда-то из Йоркшира, и, как для многих истинных северян, переезд в Лондон был для него дешевой альтернативой психиатрической лечебнице. У него была определенная репутация — согласно ей, с ним никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя пререкаться. Он несся на нас, как племенной бык, и, глядя на него, я с трудом подавил желание спрятаться за Найтингейла.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
