Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Татьяна только плечами пожала. С ее точки зрения, эта затея была странной, но раз муж так хочет… Пусть будет, места в квартире хватит.
Солдатики, кое-как расставив мебель и сложив ящики и коробки туда, куда указала Татьяна, собрались уходить, но хозяйка не могла отпустить их просто так. Велела Кате накормить всех супом и напоить горячим сладким чаем. Солдаты поначалу пытались отнекиваться, скромничали, но Татьяна никаких возражений не приняла – люди работали, старались, как же можно их голодными отпустить?
Еще, наверное, неделя, а то и дней десять ушло на то, чтобы все распаковать, рассмотреть, отмыть-отчистить и расставить. Кое-что даже оказалось лишним. Часть Назаров вернул назад, а остальное Татьяна отдала Кате. Дома у Тамары Яковлевны до сих пор сохранились подаренная ее матери горка для посуды и пара венских стульев.
Разобрав вещи, решили отпраздновать новоселье – сослуживцы Назарова несколько раз намекали, что неплохо было бы «обмыть» обновки. Степан с Татьяной решили, что позвать гостей – это неплохая идея. А заодно можно лично высказать Самойлову благодарность в неофициальной обстановке.
Всю пятницу Татьяна с Катей провели на кухне – готовили угощение, чтобы перед гостями не стыдно было. Катерина была за шеф-повара, а Таня у нее на подхвате: чистила сваренную в мундирах картошку, отделяла мясо от костей – на холодец, заворачивала в налистники начинку. Сколько-то уже готовых закусок Степан раздобыл в столовой на работе – готовили там не в пример общепитам, очень прилично. Но не будешь же одними казенными харчами дорогих гостей потчевать.
Гости оценили угощение по достоинству.
– Да за такой обед можно и все на свете забыть, – шутил Самойлов. – Ох, как готовит твоя хозяйка, повезло тебе, браток.
– Да я не одна, я с помощницей, – простодушно призналась Таня, кивая на Катерину.
– Я уверен – без твоего руководства так вкусно бы не получилось, – не сдавался Самойлов. – Но смотри, она еще и скромная какая! Золотая женщина.
Один из офицеров принес с собой гитару. Весь вечер пели фронтовые песни, Таня расчувствовалась и всплакнула.
– Может, хозяйка нам сыграет на пианино? – предложил Самойлов, у которого от выпивки снова на душе потеплело и все люди казались если не братьями, то хорошими приятелями. Но Татьяна отказалась, сославшись на то, что фортепиано еще не настроено.
Это отчасти было правдой. Как ни берег Назаров инструмент в дороге, он все же немного пострадал за время путешествия из Берлина в Москву. А пригласить настройщика все руки не доходили. Муж целыми днями был на работе, а у Тани пока не было еще никаких связей и знакомств.
Но однажды ситуация изменилась. После новоселья к Назаровым чаще стали заглядывать в гости соседи, и одна из соседок, жена знаменитого артиста из Художественного театра, увидела пианино и поинтересовалась у хозяйки:
– Танечка, вы играете на фортепиано? Прелестно! Я так люблю музыку…
– Да, я играю… – чуть запнувшись, отвечала Татьяна. – Вернее, играла до войны. Но инструмент расстроен, а найти хорошего настройщика сейчас так трудно…
– А у меня как раз есть хороший настройщик! – заявила соседка. – Да какой! Просто волшебник. Берет, конечно, дорого, но можно часть оплаты отдать продуктами. Записать вам его телефон?
– Конечно, я была бы вам очень благодарна! – отвечала хозяйка.
Проводив гостей, Татьяна взглянула на часы. Еще не поздно, нет и десяти вечера – вполне удобно позвонить. Она набрала номер, ей ответил приятный мелодичный баритон. Договорились о встрече, и через пару дней Катя уже открывала дверь генеральской квартиры настройщику. Внешне он был неприметен – маленького роста, худой, какой-то тусклый, невыразительный. Но едва лишь увидел инструмент, прикоснулся к нему, открыл крышку, как преобразился, глаза заблестели, невзрачное лицо сделалось одухотворенным и даже красивым.
Катерине и в голову не могло прийти, что настройка пианино – это, оказывается, такое мучение. Несколько часов по всей квартире слышались отвратительные, режущие ухо звуки, от которых нигде было не спрятаться. Но наконец эта какофония закончилась, и настройщик позвал Татьяну:
– Принимайте работу, – сказал он.
Татьяна тут же села за инструмент и сначала робко коснулась пальцами клавиш, а потом начала играть. Она ничего не забыла за время войны. Пальцы хоть и огрубели, но в них осталась прежняя ловкость. Чудесные звуки наполнили комнату, а благодарные зрители – Катя и настройщик как зачарованные стояли рядом и слушали.
– Повезло вам, отличный инструмент достался, – сказал настройщик, когда Таня перестала играть. – Дочку небось станете музыке учить?
– А с чего вы взяли, что у меня будет дочь? – удивилась Татьяна. – Мы с мужем надеемся, что родится мальчик.
– Так по животу ж видно. Он у вас круглый – значит, девочка. Когда пацан, живот острый бывает, огурцом.
– Вот и я то же самое говорю, – поддакнула Катерина, – а Татьяна Сергевна не верит.
– Верьте, верьте, – кивнул настройщик. – Я знаю, что говорю. У меня трое парней. И каждый раз у жены живот острый был.
– У вас три сына? – женщины взглянули на него с уважением.
– Было… – Он горестно покачал головой. – А теперь вот ни одного. Три похоронки пришло. Ни сыновей не осталось, ни жены, она не пережила горя. Всех детей забрала проклятая война…
Получив щедрую оплату как деньгами, так и дефицитными продуктами – консервами, какао, шоколадом, – настройщик ушел. Катя вернулась к своим хозяйственным делам, а Татьяна просидела за фортепиано до самого вечера. Она чувствовала, что ребенку, кто бы он ни был, мальчик или девочка, нравится музыка.
С того дня Таня садилась за фортепиано каждый день. При посторонних она к инструменту почти не подходила – совестилась, как сказала бы ее покойная тетка, но играла для себя и для единственной невольной слушательницы – домработницы. Раньше, если не считать гармошки да балалайки в деревне, где жила родня мужа, Катерина слышала музыку лишь по радио, а теперь научилась различать произведения и знала весь репертуар хозяйки. У нее было несколько любимых мелодий, которые она иногда просила Татьяну сыграть. Особенно нравилось Катерине вступление к «Лунной сонате», она каждый раз чуть не плакала, слушая его.
– Не буду я тебе больше Бетховена играть, – усмехалась Татьяна, поглядывая на домработницу. – Вон у тебя опять слезы…
– Да это ничего!.. – отвечала Катя, промокая глаза уголком фартука. – Зато как на душе светло!
Тем временем настал апрель, сделалось по-настоящему тепло. В Москве растаял снег, появилось много солнца и много улыбок на лицах переживших войну людей. Все с нетерпением ожидали первой годовщины Победы. Советские люди еще не знали, что уже через два года вождь отменит всенародный праздник, сославшись на непосильную для разоренной войной страны затратность как парадов войск и военной техники, так и остановки производства из-за выходного дня. 9 мая сделается обычным рабочим днем, и так будет продолжаться еще целых семнадцать лет.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
