Они были готовы на все, только бы сбыть ее с рук. Не хотелось даже вспоминать об этом. Она оказалась на мели, когда на горизонте появился Генри и сделал предложение. Возможно, родители просто купили Генри. Наверняка. Теперь она в этом не сомневалась. Генри хотел иметь наследника, а потом она могла расстаться с ним и отправиться на все четыре стороны.
Поэтому, пока Мортон продолжал гнуть свою линию, она притворилась беременной, чтобы убедить Генри отправиться в Блисс-Ривер-Вэлли и предаться жизни, полной наслаждений.
Первым уехал Мортон, они с Генри – через год.
Она жить не могла без Мортона, готового исполнить любое ее желание.
Оказалось, что она действительно беременна, и, когда это стало заметно, Генри предложил вернуться домой, в Элинг. Она не соглашалась, хотела познать все тонкости разнузданной жизни в Вэлли.
Джорджиана родилась в Блисс-Ривер-Вэлли, а Генри отправился в Англию. Жизнь Мортона внезапно осложнилась появлением ребенка. Что делать с детьми? Оливия решила, что они пришли к блестящему компромиссу. И Джорджи была тому живым доказательством, самая красивая и желанная из всех, кто прошел церемонию павлиньего веера. Ах молодежь! Их научили хватать наслаждение обеими руками, научили всему, что считалось запретным. Дети видели, как живут их родители, из ночи в ночь меняя партнеров. И не могли дождаться церемонии инициации под опахалом из павлиньих перьев – инициации в области интимной жизни. Считалось, что девочки созревают к шестнадцати годам… А Джорджи уже исполнилось двадцать. Оливия начинала чувствовать свой возраст.
О нет, о нет, о нет! Она не хотела и думать об этом. Никогда. В Блисс-Ривер-Вэлли никто не стареет.
Мортон – король. Он все еще жеребец и по-прежнему неутомим в любовных утехах.
В их жизни все было по-прежнему. Менялось только ее тело. Нет, оно не оплыло, не обвисло. Исчезали силы, она теряла вкус к жизни. Ведь удовлетворять всех этих жеребцов нелегко. Порой накатывала такая усталость, что ничего не хотелось, даже секса. Но Мортона это, конечно же, не касалось.
Она уже подумывала об Элинге и возможности отдохнуть в английской глуши. Эта жизнь измотала ее. Ибо соитие не всегда было наслаждением. Чаще – проклятой обязанностью, обычной работой.
Бордель…
В роскошном английском загородном доме, в окружении важных джентльменов с тугими кошельками, которые будут приезжать туда, мигрировать из Лондона, как лемминги. Об этом стоило подумать. Это был не худший вариант. Особенно когда молодость осталась позади.
Соблазнительная мысль. И все же пока у нее еще есть Мортон, не говоря об остальных. Всегда можно будет удовлетворить свою похоть. Она не собирается сдаваться. К тому же набьет себе карманы. Итак, Элинг? Конечно, ни о каком разводе не может быть и речи. Она не станет уступать Генри, как не уступала все эти годы. После того как он бросил ее и дочь. С какой стати, черт бы его побрал!
Он тоже никогда ей не уступал.
Они заново расчерчивали поле мелом. Полдюжины мужчин усердно трудились, измеряя и размечая поле – триста на двести ярдов в ширину, следя за тем, чтобы центральная линия была выровнена и проходила именно там, где полагается. И чтобы линии в тридцать, сорок и шестьдесят ярдов тоже были проведены точно. Чарлз в легкой рубашке, брюках для верховой езды и шлеме указывал деревянным молотком, где производить разметку. Предназначенный для этой цели агрегат лошади медленно тащили через поле, и выкопанные канавки наполнялись ровным слоем измельченного мела.
– Слишком много правил, черт возьми! – бормотал Мортон, ожидая окончания работ возле загона для лошадей. Лошади были строптивы и показывали свой норов. В данный момент все отдыхали в ожидании дальнейших инструкций и начала матча.
Джорджи заслонила глаза от солнца. Это был предлог, чтобы хорошенько разглядеть Чарлза.
– Они почти закончили.
– Но скоро полдень, и играть будет слишком жарко.
Так оно и было. Она чувствовала, как жар накатывает волнами, но, возможно, причина была в другом – прошлой ночью она так и осталась неудовлетворенной. Она не стала возвращаться к матери до утра, а пошла в клуб и лежала там на банкетке в баре, свернувшись калачиком. Это спасло ее от неизбежных расспросов и признания в том, что Чарлз Эллиот снова отверг ее.
Когда утром она проскользнула в дом в мятой рубашке Чарлза, никто не проронил ни слова. Ни о чем не спросил. Все было ясно: она провела с ним ночь. Он разорвал на ней платье и дал рубашку, чтобы она прикрыла свою наготу. Так, собственно, и должен был поступить джентльмен. И Чарлз получил молчаливое разрешение остаться в Вэлли.
– Надень шляпу, Джорджи, – раздался голос Оливии.
Он скрылся из виду, и она больше не могла наблюдать за ним. Вскочив на лошадь, он помчался к цели с головокружительной быстротой. Она восхищалась силой и упругостью его бедер, тем, как умело он управляет лошадью, стальной хваткой его рук…
Позор вчерашней ночи несколько забылся при ярком свете дня. Быть может, ее ободряющие крики заставят его взглянуть на нее по-другому, и он каким-то образом даст ей понять, что вел себя как глупец, не овладев ею?
Она нахлобучила шляпу. Он и есть глупец. Ведь, не прийди к нему она, пришла бы другая. И пока он здесь, так будет все время. Эта мысль была для Джорджи невыносима. Нет, этот мужчина полный болван, она зря потеряла с ним время.
– О Джорджи! – услышала она позади голос Лидии.
– Добро пожаловать на матч, Лидия. Ну не забавно ли? Мама считает, что эта езда утомит их до смерти.
– Они просто помешаны на такой бешеной езде, – кисло откликнулась Оливия. – И на игре в мяч. Могли бы заняться чем-либо более приятным.
– Хочешь поиграть в любимую игру, дорогая сестричка?
– Всегда готова, милая.
– Этот малый… Чарлз… просто великолепен. А как он в постели, Джорджи?
Джорджи поежилась. Они обо всем догадались. Даже Лидия.
– Вы и представить себе не можете, – уклончиво ответила Джорджи.
– Думаю, все пожелают с ним переспать, – сказала Лидия. – Небось уже записались в очередь?
– О, он не похож на других, – заявила Оливия, опередив Джорджи. – Мортон сделал свой выбор. И нечего пускать слюни.
– А я и не пускаю. Просто так поинтересовалась. Для меня он чересчур молод и к тому же не в моем вкусе.
– Дорогая, он отличный скакун. Представься мне возможность, уж я бы сумела завести его так, чтобы он весь был в мыле и пене. – Оливия снова стала следить за передвижением игроков. – Ты только взгляни на эти ноги, на эти бедра… Посмотри, как он двигается…
Лидия последовала ее совету, и лицо ее исказилось ужасом, однако Оливия ничего не заметила. Просто не обращала на сестру внимания. Но от Джорджи это не ускользнуло. Она дотронулась до руки Лидии.
