– Подсунули… Не было печали… – ворчали в команде. – Вот почему старик рта не открывал…
Постановка мин не считалась у подводников любимым времяпрепровождением.
– Что с этого поимеешь, – недовольно переговаривались они между собой, имея в виду, что тоннажа это на лицевой счёт лодки не добавит.
К этому времени уже были выданы первые Рыцарские кресты, и моряки гордились тем, что могут помочь своему командиру привесить себе лишнюю награду. А награда командира бросала отблеск славы и на всю команду.
– Важно, ребята, как следует делать свою работу, а ещё важнее – снова вернуться домой целыми и невредимыми, – говорил Ролльманн. – Ваше доверие мне гораздо ценнее кучи наград.
Выйдя за островом Гельголанд на свободное ото льдов пространство, «U-34» взяла курс на северо-запад, в направлении Шетландских островов.
В открытом море ревел ветер, лодка то зарывалась в зелёную, казавшуюся ядовитой, воду, то её нос поднимался на большой волне, волна набрасывалась на мостик, окатывая верхних вахтенныхи солёной ледяной водой.
– Держать на западный выход из проливов, Так мы дойдём туда быстрее, – произнёс Ролльманн как всегда неразборчиво, но с обычным дружелюбием.
Он имел в виду рискнуть преодолеть охраняемые проливы между Оркнейскими и Шетландскими островами в надводном положении, потому что в подводном встречное течение сделает это прохождение медленным и трудным занятием.
Вблизи Северного пролива им попалось огромное судно, пересекавшее курс лодки. На вид это был 15-тысячник, полупассажирский, полугрузовой.
«U-34» погрузилась и направилась к гиганту.
– Вижу флаг! – сказал Ролльманн, прильнув к перископу. – Приготовить носовые торпедные аппараты к выстрелу!
Быстро определили дистанцию, взяли пеленг – всё, что нужно торпеде.
– Первый и второй аппараты готовы! – поступил доклад торпедистов.
– Первый и второй – пли!
Лодка вздрогнула. Воздух ударил в барабанные перепонки обитателям первого отсека – сжатый воздух выбрасывался при выстреле в отсек. Если бы он выбрасывался наружу, то это обнаруживало бы лодку.
Секунды шли, но ничего не происходило.
– Опустить перископ, – скомандовал Ролльманн.
Пока торпеды шли к цели, британское судно – вспомогательный крейсер – изменило курс. На лодке расстроились. Мины минами, а торпед у них было мало.
– Первые плоды всегда кислые, – пытались в центральном посту утешить командира. – Дальше будет лучше. Лучше плохое начало, чем плохой конец.
Эти фразы несколько успокоили обстановку в отсеке. В подводном положении лодка обогнула юго-западное окончание Британских островов и повернула к Плимутскому проливу.
– Нам предстоит чистая работёнка, – сказал Руланд, механик, разглядывая прокладочный стол, возле которого стоял обеспокоенный старшина команды рулевых. Он указал на карту:
– Тут пятнадцать метров… Здесь восемнадцать… опять пятнадцать… Чёрт возьми, как в детском бассейне!
Настроение на борту было не на высоте. Люди чувствовали неуверенность. Кто валялся на койках, кто занимался своими будничными делами.
Где мины противника? Где у него расставлены противолодочные сети? Точны ли данные, предоставленные разведкой ВМФ? И где они собирали свою информацию?
Ночные тени начали окутывать ближние берега. Через некоторое время Ролльманн увидел неверный свет. Уточнив, что это, он взял пеленг.
– Все правильно, мы там, где надо, – сказал он, не оборачиваясь, старшине рулевых и приказал собрать команду в первом отсеке.
Команда собралась. Лица людей выглядели бледными и серыми в тусклом свете отсека.
– Моряки, – начал Ролльманн, – мы получили задание поставить минное поле и заблокировать Фальмутскую бухту. Согласно приказу, мы должны сделать все, чтобы поставить мины за молами, то есть в самом порту, где глубина пятнадцать метров. Порт охраняется часовыми и патрулями. Все секретное имущество будет распределено между членами команды. Шифровальная машина будет разобрана на части. Все из вас получат что-нибудь от этого. И если ктонибудь попадёт в плен с этим, то я вытяну из него кишки, даже если для этого мне надо будет ждать встречи с ним на небесах. Конечно, любого из нас могут найти потом среди морских водорослей, но только не с деталями машины в кармане брюк. Это вам ясно? Под водой, естественно, будем соблюдать строжайшую дисциплину. Ну вот, я вам все рассказал. Конечно, мы рискуем получить пинок, но…
На лодке началась тихая, но активная деятельность. «U-34» кралась к берегу. Все безмолвно застыли на своих боевых постах. Куда бы ни взглянул Ролльманн, он встречал лихорадочно горящие, широко открытые от волнения и повышенного внимания глаза, прикованные к нему, человеку, которому они должны были доверять и доверяли себя.
Фите Пфитцнер, старшина рулевых, являл собой само спокойствие, когда держал проложенный по карте курс. «U-34» под перископом подошла ко входу в порт. И тут внезапно Ролльманн различил тёмное пятно перед собой. Патрульное судно! – показалось ему. Он не решился опускать перископ, так как боялся его шумом выдать себя. Он знал, что у британцев очень хорошие гидрофоны. Но потом подумал, что те парни наверху тоже люди и тоже способны делать ошибки.
На лодке стояла тишина, как в могиле. Командир что-то прошептал, и только находившиеся поблизости услышали:
– Мы проходим мимо патрульного корабля справа по борту от него.
Лодка маневрировала с ювелирной точностью. Вход в гавань оказался позади. Слева и справа можно было различить вышки на оконечностях молов. И вот лодка достигла середины гавани и стала описывать широкую дугу.
– Мины к постановке товсь!
– Мины готовы к постановке! – поступил доклад из торпедного отсека.
– Оба малый вперёд!
Шум моторов стал чуть слышнее.
– Первая пошла!
С лёгким шумом вышла первая мина.
Вся команда застыла и затаила дыхание, прислушиваясь. Услышат ли британцы шум? А если услышат, то поймут ли причину? Один шутник закрыл глаза и показал рукой наверх, как бы желая сказать: они там наверху спят.
А действительно, почему бы им и не спать? Порт это всё-таки порт, он защищён от германских субмарин.
Народ на лодке задвигался. Кажется, с людей спало внутреннее напряжение. Пошла третья мина… четвёртая… пятая…
Лодка продолжала двигаться по широкой дуге. Глубина составила 13,8 метра. Лодка шла едва в метре от дна гавани. При перемене курса она могла наскочить на собственные только что поставленные мины, проходя мимо них в десятках сантиметров.
Но даже если бы и наткнулись, ничего не случилось бы. Это были магнитные мины, которые должны были вступать в действие позже. На эти чудомины германское командование возлагало весьма большие надежды.
