Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— Доброй ночи, — сказала она немного смущенно, но не сердито.
Бледное лицо и большие глаза неожиданно появились из-под одеяла.
— Как вы можете называть ее доброй. когда знаете, что это будет самая ужасная ночь в моей жизни? — сказала Аня с упреком.
Затем она вновь нырнула под одеяло.
Марилла медленно спустилась в кухню и занялась мытьем посуды. Мэтью курил — явный признак смятения чувств. Он редко курил, потому что Марилла решительно выступала против этой скверной привычки. Но иногда его неодолимо тянуло покурить, и тогда Марилла смотрела на это сквозь пальцы, понимая, что и мужчине надо дать выход своим чувствам.
— Веселенькая история, — сказала она гневно. — Вот что выходит, когда посылаешь поручения через других, вместо того чтобы ехать самому. Родственники Роберта Спенсера что-то напутали, когда передавали нашу просьбу. Завтра кому-нибудь из нас придется поехать и повидаться с миссис Спенсер. Девочку нужно отправить обратно в приют.
— Полагаю, что так, — сказал Мэтью неохотно.
— Ты полагаешь! А что, ты в этом не уверен?
— Мм… она в самом деле милое создание, Марилла. Жалко отправлять ее назад, раз уж она так хочет остаться.
— Мэтью, не хочешь же ты сказать, что мы должны оставить ее у себя?
Марилла изумилась не меньше, чем если бы Мэтью выразил склонность ходить на голове.
— Мм… нет, я полагаю, нет… не совсем, — пробормотал, запинаясь, Мэтью, прижатый к стенке этим вопросом. — Я полагаю… никто не может от нас этого требовать.
— Еще бы! Что нам пользы от нее?
— Может быть, ей от нас была бы польза, — сказал Мэтью неожиданно.
— Мэтью, мне кажется, этот ребенок тебя околдовал. Я ясно вижу, что ты хочешь ее оставить.
— Ну, она и правда интересное существо, — убеждал Мэтью. — Ты бы послушала, что она говорила, когда мы ехали со станции.
— О, разговаривать она умеет. Я сразу поняла. Это не свидетельствует, впрочем, в ее пользу. Я не люблю детей, у которых всегда есть что сказать. Я не хочу держать у себя девочку из приюта, но даже если бы и захотела, то выбрала бы не из таких. Что-то есть в ней, чего я не понимаю. Нет, она отправится туда, откуда явилась.
— Я мог бы нанять французского мальчика, чтобы он помогал мне на ферме, — сказал Мэтью, — а она составила бы тебе компанию.
— Я не страдаю без компании, — отрезала Марилла. — И не собираюсь оставлять ее.
— Ну, разумеется, как ты скажешь, Марилла, — ответил Мэтью, вставая и откладывая трубку. — Я иду спать.
Так он и поступил. Спать, вымыв все тарелки, отправилась и Марилла, решительно нахмурив брови. А наверху, в комнатке мезонина одинокий, заброшенный, истосковавшийся по любви ребенок, наплакавшись, тоже уснул.
Глава 4 Утро в Зеленых Мезонинах
Было уже совсем светло, когда Аня проснулась и села на постели, растерянно глядя в окно, через которое лился поток радостного солнечного света и за которым покачивалось что-то белое и пушистое на фоне ярко-голубого неба.
В первое мгновение она не могла вспомнить, где находится. Сначала она ощутила восхитительный трепет, словно произошло что-то очень приятное, затем явилось ужасное воспоминание Это были Зеленые Мезонины, но здесь не хотели ее оставить, потому что она не мальчик!
Но было утро, и за окном стояла вишня, вся в цвету. Аня выскочила из постели и одним прыжком оказалась у окна. Затем она толкнула оконную раму — рама подалась со скрипом, будто ее давно не открывали, что, впрочем, и было на самом деле, — и опустилась на колени, вглядываясь в июньское утро. Глаза ее блестели от восторга. Ах, разве это не прекрасно? Разве это не прелестное место? Если бы она могла здесь остаться! Она вообразит, что остается. Здесь есть простор для воображения.
Огромная вишня росла так близко к окну, что ее ветки касались дома. Она была так густо усыпана цветами, что не было видно ни одного листика. С обеих сторон от дома тянулись большие сады, с одной стороны — яблоневый, с другой — вишневый, все в цвету. Трава под деревьями казалась желтой от цветущих одуванчиков. Чуть поодаль в саду виднелись кусты сирени, все в гроздьях ярко-фиолетовых цветов, и утренний ветерок доносил до Аниного окна их головокружительно сладкий аромат.
Дальше за садом зеленые луга, покрытые сочным клевером, спускались к долине, где бежал ручей и росло множество белых березок, стройные стволы которых поднимались над подлеском, наводившим на мысль о чудесном отдыхе среди папоротников, мхов и лесных трав. За долиной виднелся холм, зеленый и пушистый от елей и пихт. Среди них был небольшой просвет, и в него проглядывал серый мезонин того домика, который накануне Аня видела с другой стороны Озера Сверкающих Вод.
Слева виднелись большие амбары и другие хозяйственные постройки, а за ними спускались вниз к сверкающему голубому морю зеленые поля.
Глаза Ани, восприимчивые к красоте, медленно переходили от одной картины к другой, жадно впитывая все, что было перед ней. Бедняжка в своей жизни видела так много некрасивых мест. Но то, что открылось перед ней теперь, превосходило самые буйные ее мечты.
Она стояла на коленях, забыв обо всем на свете, кроме красоты, окружавшей ее, пока не вздрогнула, почувствовав на своем плече чью-то руку. Маленькая мечтательница не слышала, как вошла Марилла.
— Давно пора одеваться, — сказала Марилла коротко.
Марилла просто не знала, как говорить с этим ребенком, и это неприятное ей самой незнание делало ее резкой и решительной помимо ее воли.
Аня встала с глубоким вздохом.
— Ах. разве это не чудесно? — спросила она, указывая рукой на прекрасный мир за окном.
— Да, это большое дерево, — сказала Марилла, — и цветет обильно, но сами вишни никуда не годятся — мелкие и червивые.
— О, я говорю не только о дереве; конечно, оно прекрасно… да, оно ослепительно прекрасно… оно цветет так, будто для него самого это необычайно важно… Но я имела в виду все: и сад, и деревья, и ручей, и леса — весь большой прекрасный мир. Вы не чувствуете в такое утро, будто любите весь мир? Я даже здесь слышу, как ручей смеется вдали. Вы когда-нибудь замечали, какие радостные создания эти ручьи? Они всегда смеются. Даже зимой я слышу их смех из-подо льда. Я так рада, что здесь, возле Зеленых Мезонинов, есть ручей. Может быть, вы думаете, что это не имеет для меня значения, раз вы не хотите оставить меня здесь? Но это не так. Мне всегда будет приятно вспомнить, что возле Зеленых Мезонинов есть ручей, даже если я никогда больше его не увижу. Если бы здесь не было ручья, меня всегда преследовало бы неприятное чувство, что он должен был здесь быть. Сегодня утром я не в пучине горя. Я никогда не бываю в пучине горя по утрам. Разве это не замечательно, что бывает утро? Но мне очень грустно. Я только что воображала, что вам все-таки нужна именно я и что я останусь здесь навсегда-навсегда. Было большим утешением это вообразить. Но самое неприятное в воображаемых вещах — это то, что наступает момент, когда приходится перестать воображать, а это очень больно.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
