— Да вроде как частный детектив Бобра, — пожал плечами Эд.
— Интересно, — пробормотал Бобров, — что за неприятности у Стаса? Он сказал — с одной организацией. Что же это за организация? Что не государственная, это определенно. Значит, он выполнил чей-то заказ, а родственники убитого или коллеги вышли на него. Если так, то у меня тоже возникнут трудности. Впрочем, гадать — удел слабых. Надо сделать проще. — Потянувшись к телефону, замер с протянутой рукой. — Хотя, — прошептал Яков Павлович, — если мое предположение верно, я могу сыграть на этом. Ну, вот, — упрекнул он себя вслух, — уподобляюсь тем, кто гадает.
Взяв трубку, набрал номер.
— Черт бы вас побрал! — нервно говорил Трофимов. — Милиция знает больше, чем вы! Почему ты не сказал, что тебя подвозил «запорожец»? Этого «горбатого» угнали за день до нападения на вас! Выходит, что тебя вполне мог подвозить соучастник бандитов! Даже, может, снайпер, который оставил магнитофон!
— Только не он! — уверенно сказал Грач; — Я бы узнал го…
— Идиот! — заорал Федор Матвеевич. — Голос можно было записать чей угодно! А…
— Но он спокойно поехал по объездной, — пожал плечами Грач. — Если угнал, то…
— Да ГАИ просто в голову не пришло, что «запорожец» могут угнать, — прервал его сидевший в кресле Вячеслав. — Заявление об угоне они получили только вчера. Хозяин был на рыбалке, «запорожец» у него перед отъездом на реку сломался. Он с приятелем его в гараж затолкал. Вернулся, под уху выпивали. Потом пошел в гараж, а машины нет. Как он выглядел, этот «колхозник»?
— Скорее всего, «колхозник» — не из тех, кто напал, — опередил открывшего рот Грача стоявший у окна со стаканом чая Птицын. — Просто мужик угнал «запорожец», потому что ничего другого рядом не оказалось. Кстати, так и в милиции думают. И даже примерно знают, кто. Один тракторист по пьянке жену избил. Соседу голову проломил. Вот он и угнал «запорожец». Надо искать связи убитой. Скорее всего, наводка исходила от нее. Если не от нее самой, то через нее — точно.
— Так в чем дело? — сердито взглянул на него Трофимов. — Ищите! Вас для этого сюда и прислали!
— А вот повышать голос на меня, — спокойно проговорил Птицын, — не надо. Прислали нас для того, чтобы помочь вашим. А значит, основную работу должны делать они. Помочь — значит, руководить.
Возмущенный Трофимов хотел что-то сказать, но, передумав, махнул рукой и быстро вышел.
— К вечеру мне нужно знать, с кем ее видели в последние три дня, — повернувшись к Грачу, сказал Птицын и отпил чаю. — Опроси всех, кто видел ее в это время. Кто-то должен был видеть ее с убийцей, потому что она, впустив его, повернулась к нему лицом уже после того, как начала укладывать чемодан.
От сильного удара в челюсть Зверобой отлетел к стене и, треснувшись затылком, растянулся на полу.
— Вам сказано было исчезнуть, — повернулся к вскочившим Власу и Кощею Маршал.
— Да он ногу подвернул. Влас кивнул на Ивана.
— Даже если бы ему ее отпилили, — процедил Маршал, — чтобы сегодня же испарились. Его или yбивайте, — бросил он быстрый взгляд на Ивана, — или на носилках тащите. Но чтобы вечером вас уже не было.
Круто развернувшись, вышел.
— Ни хрена себе, — ухмыльнулся Кощей. — За кого он нас держит? Если…
— Он правильно сказал, — со стоном поднявшись, перебил его Зверобой. — Давай за билетами. — Дотронувшись до затылка, поморщился. — Билеты бери, чтобы еще днем уехать можно было. Вечером на вокзале мусора подозрительнее. Днем как-то равнодушно ходят. Если, конечно, розыск на кого-то не объявлен. — Прислонившись к стене, попросил: — Дай воды холодной. Шишка — как яйцо гусиное.
«Придурки! — быстро шагая, раздраженно думал Маршал. — Хорошо, я решил хату проверить. Так и думал, что не уехали. А ведь их запасти могли. Сейчас Трофимов кругом информацию собирает. Так что парнишек могли и срисовать. Впрочем, уйти они успеют. Потому что костоломы Трофимова если и явятся, то под вечер. Днем они не загуливают».
Артем проехал одну остановку на автобусе, вышел и тут же остановил такси.
— До телеграфа, — сказал он водителю. — Или до любого переговорного пункта. Подождешь там, и поедем за город. Куда — скажу. Пока сам не знаю, где она живет, — засмеялся он.
— Садись, — понимающе улыбнулся таксист.
«Правильно я делаю или нет? — держа перед собой составленный по словам Грача фоторобот, задумался Птицын. — Ну, Трофимову я и не должен был говорить, — вспомнил он указание Боброва. — Но здесь, скорее всего, замешана и зять Якова Павловича. А если это только игра? — Сложив лист вчетверо, сунул в бумажник. — Тогда получается, что Бобров через Вячеслава нанял Белого, чтобы тот поставил на уши людей Трофимова? — усмехнулся он. — Об этом я уже думал, не сходится. По многим причинам. Но тогда Вячик сам решил заработать и навел братца? Не получается, — вздохнул он. — Хотя бы потому, что Вячеслав приехал в день налета и не мог знать о том, что повезут деньги. Даже если и знал, то сообщить не мог. А уж так подготовить налет можно было, только зная все заранее. Молодец Белый. Снял знаки, набросал шипов. Изменил стиль работы, — покачал головой Птицын. — Раньше на „ура“ ходил, с пальбой, а сейчас грамотно сработал. Зачем он женщину убил? — попытался понять Геннадий. — Может, действительно она наколку дала? Но все говорят, что она не знала о деньгах. Что-то не срастается, — с досадой думал Птицын. — А вдруг это не Белый? Я просто услышал о блондине со шрамом и решил, что это Иванов. То, что Грач узнал, тоже объяснимо. Я с его слов делал фоторобот Белого. Он, конечно, признал его. Ладно. — Птицын лег и закрыл глаза. — Надо будет позвонить в Москву. Узнать, нет ли подобных дел за последнее время. Может, МУР что-нибудь знает. Заодно выяснить про Белого. Он или не он? Белый работал без поделыциков. Почерк не его. Стоп! — Он порывисто сел. — А если Белый просто работал с кем-то?! Вряд ли он пойдет вторым номером. К тому же угнать сломанный „запорожец“ он просто не смог бы. Насколько я помню, в механизмах, кроме оружия, Иванов полный профан. Но уж больно похож. И шрам как раз на том месте. Ладно… — Птицын снова лег на кровать. — Будет день, будет и пища. Может, люди Трофимова что-нибудь узнают о знакомых бабы. Ведь хоть кто-то должен был видеть ее с Белым».
«Во черт, закатал вату, — выходя из автобуса с Двумя тяжелыми сумками в руках, насмешливо оценил себя Алексей. — С зоны писал ей, а про моря дуру погнал».
Тетю Грушу он помнил по Колыме. Она работала вместе с матерью в кочегарке. Одно время он даже, как говорили тогда, дружил с ее дочерью Дашкой. Тетя Груша когда-то давно была осуждена за кражу сена в колхозе и отбывала срок на Колыме. Там и дочь родила. Тетя Груша — хороший человек. Не сплетничала и ни с кем никогда не ссорилась. Когда Белый первый раз в семнадцать лет попал в колонию за угон машины, он все полтора года переписывался с Дашкой. Потом освободился. Наслушавшись в зоне о том, что все бабы шкуры, весь мир бардак, при встрече с Дашей повел себя грубо и потащил ее в постель. На этом их отношения и закончились. Тетя Груша, как ни странно, переживала их разрыв. Получив пятнадцать лет, Белый в письме к матери попросил адрес тети Груши. Жила она в Богом и людьми забытой деревушке на границе Воронежской и Липецкой областей. Ее дочь жила в Липецке. Работала на заводе холодильников. Но сейчас, кажется, сидела дома. Ее сын, решивший искупаться в жаркий весенний день в речке, простудился.
