Раздался стук по дереву: три раза, два, один. Малинда гневно накинула одеяло на уши. Голоса… похоже на сэра Феликса, которого недавно освободили от Уз. Холод… сырость… вонь?
Она резко проснулась. Снова стук в дверь. Звук приближающихся шагов.
— Похоже, опасность миновала, ваше высочество. Его величество и кронпринц живы и здоровы.
Малинда присела на постели, укутавшись в одеяло.
— Сколько человек пострадали?
— На настоящий момент насчитывается двадцать. — В голосе Змея не слышалось обычной иронии. — Некоторые раненые могут не выжить. Я слышал, раны очень тяжелые.
— Конечно, не все из Гвардии?
— О нет. Есть даже женщины. Гвардейцев четверо, миледи: Моряк, Призрак, Ване, Журавль. Число Рыцарей еще не установлено.
Не Орел! И не Чандос, который числился текущим фаворитом Дианы. Но Малинда знала и любила всех четверых.
— Чтоб они сгорели!.. Сожгите предателей, которые содеяли этот ужас!
— Несомненно, ваше высочество, мы постараемся.
* * *
Вернувшись к себе в спальню, Малинда обнаружила, помимо ожидаемых восьми женщин и девушек, еще десятка три, а также дюжину мужчин. Прачки, парикмахеры, сокольничие и даже швейцар — то есть люди, которые жили в комнатах для слуг в дальнем конце дворца, прибежали искать спасения в покоях госпожи. Если бы целью нападения оказалась принцесса, им всем бы не поздоровилось. К счастью, ни один пес не прорвался. Спокойствие ухитрилась сохранить только леди Уэйнс. Услышав о собаках, она принялась рассказывать об оленьей охоте в годы ее молодости.
— Вон! — прорычала Малинда. — Чудовищ больше нет. Если не считать меня, а я куда опаснее. Всем за работу. Леди Кристал, леди Арабель… будьте добры приготовиться. Мы должны повидать моего отца.
За дверью стояли шестеро Клинков, в два раза больше, чем обычно. Одним из них оказался Орел, и Малинда с радостью удостоверилась, что он вышел из битвы без единого синяка или царапины. Сэр Пьерс, опоясанный офицерской перевязью, отсалютовал принцессе.
— К его величеству, — сказала она.
— Он, наверное, не в своих покоях, ваше высочество. Пока жить в них невозможно.
— Тогда я взгляну на поле битвы. А по дороге вы расскажете мне о сражении.
Пьерс ей нравился: обычно он держался очень спокойно, даже несколько сурово и, похоже, не имел представления, что являлся обладателем второго по красоте профиля во всей Гвардии, темных глаз, в которых хотелось утонуть, и смуглой кожи, похожей на грецкий орех. В свое время принцесса изрядно сохла по Пьерсу. Теперь он собрал свой отряд, чтобы проводить ее, и стражники ворчали, словно кипящие котлы. За исключением самого Пьерса на шее у каждого красовался огромный окровавленный зуб, но даже командир присоединился к всеобщей болтовне и бахвальству.
Мечтать о принце свойственно всякой принцессе, даже сговоренной с герцогским жабенышем, тем более сговоренной с герцогским жабенышем! За годы жизни Малинда неоднократно меняла идеал мужчины, но всякий раз именно Королевская Гвардия обеспечивала ее новым избранником. Будучи ребенком, она сносила присутствие Клинков как необходимое зло, а повзрослев, осознала оказанную честь. Отбросив святую убежденность самих Клинков, что они являются объектами самых потаенных желаний любой женщины, нельзя было не признать, что их отличали особый шарм, особая искра. Командир Дюрандаль составлял расписание дежурств, и Малинда наивно предоставила ему список тех охранников, которые были ей наиболее симпатичны. Увы, тот проигнорировал пожелания принцессы. Примерно год назад она предложила отцу связать себя Узами с личными Клинками. Амброз не возражал, покуда его не отговорил Дюрандаль. А все из-за того, что гвардия принцессы не будет ему подчиняться. Ничего удивительного, что имя командира возглавило список ее врагов.
Как раз перед Длинной Ночью король ездил в Айронхолл за очередным урожаем мечников. Он вернулся с восьмеркой новых Клинков, и самым молодым из них был сэр Орел. Малинда никогда раньше не видела, чтобы мужчина передвигался как кошка, а от каждого оценивающего взгляда его темных глаз по всему телу пробегала дрожь. Она сразу же поняла, как будет выглядеть ее прекрасный принц, как он будет смеяться, улыбаться и вести коня. На этот раз она скрыла свои чувства от командира Дюрандаля, иначе тот подрезал бы Орлу крылышки. Малинда очень надеялась, что никто не замечает, сколь она близка к тому, чтобы растаять под его взглядом.
В то утро он позабыл о томном взгляде и речах с придыханием. Хриплыми, торжествующими голосами Орел и его друзья обсуждали вчерашнюю битву. Принцессе не удалось поговорить с ним, она вообще не могла произнести ни слова, пока шестеро мужчин тарахтели о ночном сражении, о чудовищах, которые наводнили королевские покои, и о том, как их Вожак — конечно же, Дюрандаль — запер его величество в шкафу. Так рождалась очередная легенда Клинков.
Прогулка по дворцу походила на отрывок из кошмарного сна, хотя даже в самых жутких кошмарах Малинда не перешагивала через кадки с сырым мясом в самом сердце Греймера. Рабочие грузили их на носилки и в тележки; пол и стены покрывали пятна засохшей крови; выпотрошенные тела псов источали дикую вонь. Покои отца в самом деле превратились в поле сражения: на месте окон теперь зияли дыры, повсюду возвышались горы собачьей плоти. Видимо, несколько комнат избежали погрома, потому что у их дверей стояли Клинки.
Малинда с первого взгляда поняла, что отца ее тут быть не может.
В отличие от его секретаря Кроммана — он сидел за столом в приемной и усиленно трудился посреди крови и зловония. Завидев принцессу, секретарь поднялся и отвесил поклон.
— Я уже намеревался отправить за вами, ваше высочество. Его величество просит вас присутствовать на приеме, назначенном на час после полудня в Розовом зале.
Кроммана ненавидели все. В юности он побывал инквизитором и по-прежнему носил черные инквизиторские одежды и берет, к тому же его выдавал характерный рыбий взгляд. «Рыбий» — это еще комплимент; его бескровное лицо, клочковатые белые волосы больше подошли бы утопленнику.
— Вы войдете через западную дверь примерно через двадцать минут после назначенного времени. Герольды вам укажут. Вам должно прийти со всей свитой. Приветствуя его величество, было бы уместно сдержанно проявить некоторые чувства. Здесь я набросал несколько слов, которые вы можете счесть подходящими для такого случая, хотя, конечно, вы можете предпочесть экспромт.
Он передал свиток Малинде.
Та не шелохнулась. Очевидно, предполагалось провести одно из многочисленных «спонтанных» мероприятий, которые Амброз так любил устраивать. Все это казалось до ужаса лицемерным и достойным презрения: никто все равно не верил в эти «случайности».
— Как мило с вашей стороны, мастер Кромман! Я надеялась, вы передадите мне от отца поздравления с благополучной доставкой или даже расспросы о моем здоровье.
Язвить по адресу инквизитора — пускай даже бывшего — все равно что грызть скалу. Блеклые глаза смотрели на нее без всякого выражения.
